Лицо у него было бледное, в крупных каплях пота.
Кррак! Все стихло. И после короткой паузы – смена пластинки. Теперь роща наполнилась неприятными звуками будто пустые консервные банки перекатывали на деревянном полу.
– Посмотрите на Севастьяна, – шепнул Резницкий.
Серые существа после окончания танцев почти все улеглись спать, лишь несколько фигур бродили среди деревьев. А Севастьян стоял возле разведчиков в напряженной позе, вытянув длинную шею, будто прислушивался к перезвону банок, и безгубый рот его слегка шевелился. Реэницкий не сводил с него глаз.
Но вот неприятные звуки смолки. «Вл-вл-вл», – провыла машина – и воцарилась глубокая тишина.
– Концерт окончен, – проговорил Новиков и утомленно опустился на траву.
– Такие-то дела, брат Севастьян.
ЦЕНТР НЕ ПРИНИМАЕТ ЗАДАЧУ
В семь утра по местному времени разведчики связались с кораблем и получили свои данные, обработанные вычислительной станцией.
– Вы уверены, что сможете спрограммировать задачу о снятии защитного поля? – спросил Прошин.
– Уверен, Павел Иванович, – без колебаний ответил Новиков, но голос у него был тусклый. – Если, конечно, Центр не будет активно противодействовать…
– Поторопитесь.
– У нас на исходе питание передатчика. Придется ограничиться двумя сеансами утренним и вечерним. В девять вечера мы сообщим следующие данные.
– Хорошо. – Прошин говорил очень спокойно. – Но вы поторопитесь.
Позавтракав, Новиков отправился в Центр продолжать работу. Резницкий напутствовал его подробными предостережениями и остался в роще: он тоже торопился закончить свои исследования.
Когда Новиков около трех часов дня возвратился в рощу – «к обеденному прянику», как они говорили, – он застал Резницкого в сильном возбуждении.
– Они катались на колесе… Да, они катались, и колесо очень сильно раскрутилось. Двое вылетели из кресел, понимаете, двое, один за другим, и расшиблись насмерть…
– Да вы успокойтесь, Сергей Сергеич, это у них…
– Понимаете, что-то щелкнуло – раз, раз! – и двое вылетели. Потом, когда колесо остановилось, я посмотрел – в двух креслах были раскрыты шарниры. Там есть устройство для раскрывания шарниров на ходу. С довольно сложным приводом. Но ведь они не могли сами включить его, вы понимаете?..
– Сергей Сергеич…
– И эта рабская покорность судьбе ужасно, Алеша! Какое страшное вырождение! Поразительно: совершенная техника, выверенное на века управление – как могут при всем при том происходить несчастные случаи?..
– Да послушайте, прикрикнул Новиков. – Чего вы разволновались? Я разобрался в пищевом блоке и в устройстве, которое ведает развлечениями. И вот что я вам скажу: несчастные случаи запрограммированы.
– То есть как? – Резницкий уставился на кибернетиста. – Вы хотите сказать…
– Они запрограммированы так же строго, как выдача пищи. Для того чтобы точно регулировать количество населения. Учет ведется по счетчикам кормушек, и если появляются лишние рты…
– Но, Алеша, если так, то мы…
– Да, Сергей Сергеич, очень возможно. Очень возможно, что наше появление стоило жизни двум идиотам. Вы сказали – вырождение. Что это значит? Вы думаете, их предки были развитее?
Резницкий не ответил. Он был подавлен настолько, что не захотел обедать, и Новиков с трудом уговорил его подкрепиться «пряником».
– У них великолепные синтезаторы, – рассказывал Новиков, энергично расправляясь с обеденным диском. – Они из воды, воздуха и подземного газа
– видели, скважины там? – ну вот, они приготовляют из этого добра синтетическую пищу. Программирующее устройство обеспечивает колоссальное количество практически неповторяющихся комбинаций, поэтому еда всегда разная. Здорово, правда? Ну, я пошел, Сергей Сергеич.
Новиков работал в Центре до позднего вечера и вернулся усталый и мрачный, бросился на траву.
– Она выживает меня из башни, – сказал он негромко. – Проклятая машина. Работаю и все время чувствую: надо уйти. Так и тянет за душу: уйди, уйди. На психику давит…
– Ну и? – Резницкий тревожно смотрел на него. – Пришлось уйти?
– Нет… Выдержал кое-как… Уф-ф!.. Сергей Сергеич, что-то я здорово устал, вызовите, пожалуйста, корабль и продиктуйте эти ряды. – Новиков протянул сумку с журналом. – Если я не ошибся, завтра можно будет программировать.
– Это самопрограммирующаяся машина, Алеша. Примет ли она задачу извне?
– Она может принимать, – уклончиво ответил Новиков. – Там есть устройство для приема программ в виде перфокарт. Более того: я обнаружил там бланки для перфокарт с намеченной сеткой. Похожи на наши… Видимо, кто-то когда-то… – Он замолчал, задумался.
– Значит, все в порядке. – Резницкий удовлетворенно кивнул и откинул крышку передатчика.
Рано утром Прошин передал результаты вычислений. Он диктовал долго и старательно и напоследок сказал: «Желаю успеха. До скорой встречи, ребята».
Резницкий хотел пойти в Центр вместе с Новиковым, но тот резковато отказался от помощи.
– Не надо. Справлюсь сам.
И ушел. Резницкий огорченно посмотрел вслед его прямой удаляющейся фигуре, потом призвал себя к самодисциплине и занялся обитателями рая.
К «обеденному прянику» Новиков не пришел. Резницкий подождал еще немного, а потом решительно направился в Центр. Он переплыл ров и пошел к башне.
Новиков лежал под решеткой, ограждавшей башню с электронным мозгом. Лежал ничком, головой наружу, ногами внутрь. Рядом валялась сумка с журналом.
Резницкий кинулся к нему, вытянул из-под решетки, затормошил.
– Алеша, Алеша… Алеша!
Новиков открыл глаза и посмотрел на биофизика тусклым взглядом.
– Что с тобой? – крикнул Резницкий.
– Ничего, – ровным голосом сказал Новиков. – Очень устал. Хочу спать.
Сергей Сергеевич помог ему подняться и повел к рву. В воде Новиков немного отошел. Он освободился от поддерживающей руки Резницкого и сам поплыл к противоположному берегу.
Алексей сел на траву, обхватив руками голые коленки, взгляд его стал сосредоточенным. Резницкий, сидя против него, терпеливо ждал.
– Значит так, – сказал Новиков. – Ошибки не было… Я все проверил и наколол перфокарту. Я правильно запрограммировал и закодировал, ошибки быть не могло… – Он замолчал.
– Дальше, Алеша.
– Я спрограммировал задачу: снять силовую защиту зоны. Я заложил перфокарту. Что-то в машине крякнуло, и она выбросила перфокарту обратно. Она не приняла задачи. – Новиков опять помолчал немного. – Она затарахтела банками, а потом сказала мне, чтобы я ничего не трогал руками…
– Она сказала?!
– Она это сказала вашим голосом. Но я рассчитал и наколол новую перфокарту с другой задачей: сделать проход в защитном поле. Очень трудно было. Она выживала меня из башни… Очень хотелось спать… Я дал ей новую перфокарту, но она и ее выплюнула… Дальше я что-то не помню… Помню только, что дьявольски устал, и спать хотелось…
– Алеша, надо попытаться снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Кррак! Все стихло. И после короткой паузы – смена пластинки. Теперь роща наполнилась неприятными звуками будто пустые консервные банки перекатывали на деревянном полу.
– Посмотрите на Севастьяна, – шепнул Резницкий.
Серые существа после окончания танцев почти все улеглись спать, лишь несколько фигур бродили среди деревьев. А Севастьян стоял возле разведчиков в напряженной позе, вытянув длинную шею, будто прислушивался к перезвону банок, и безгубый рот его слегка шевелился. Реэницкий не сводил с него глаз.
Но вот неприятные звуки смолки. «Вл-вл-вл», – провыла машина – и воцарилась глубокая тишина.
– Концерт окончен, – проговорил Новиков и утомленно опустился на траву.
– Такие-то дела, брат Севастьян.
ЦЕНТР НЕ ПРИНИМАЕТ ЗАДАЧУ
В семь утра по местному времени разведчики связались с кораблем и получили свои данные, обработанные вычислительной станцией.
– Вы уверены, что сможете спрограммировать задачу о снятии защитного поля? – спросил Прошин.
– Уверен, Павел Иванович, – без колебаний ответил Новиков, но голос у него был тусклый. – Если, конечно, Центр не будет активно противодействовать…
– Поторопитесь.
– У нас на исходе питание передатчика. Придется ограничиться двумя сеансами утренним и вечерним. В девять вечера мы сообщим следующие данные.
– Хорошо. – Прошин говорил очень спокойно. – Но вы поторопитесь.
Позавтракав, Новиков отправился в Центр продолжать работу. Резницкий напутствовал его подробными предостережениями и остался в роще: он тоже торопился закончить свои исследования.
Когда Новиков около трех часов дня возвратился в рощу – «к обеденному прянику», как они говорили, – он застал Резницкого в сильном возбуждении.
– Они катались на колесе… Да, они катались, и колесо очень сильно раскрутилось. Двое вылетели из кресел, понимаете, двое, один за другим, и расшиблись насмерть…
– Да вы успокойтесь, Сергей Сергеич, это у них…
– Понимаете, что-то щелкнуло – раз, раз! – и двое вылетели. Потом, когда колесо остановилось, я посмотрел – в двух креслах были раскрыты шарниры. Там есть устройство для раскрывания шарниров на ходу. С довольно сложным приводом. Но ведь они не могли сами включить его, вы понимаете?..
– Сергей Сергеич…
– И эта рабская покорность судьбе ужасно, Алеша! Какое страшное вырождение! Поразительно: совершенная техника, выверенное на века управление – как могут при всем при том происходить несчастные случаи?..
– Да послушайте, прикрикнул Новиков. – Чего вы разволновались? Я разобрался в пищевом блоке и в устройстве, которое ведает развлечениями. И вот что я вам скажу: несчастные случаи запрограммированы.
– То есть как? – Резницкий уставился на кибернетиста. – Вы хотите сказать…
– Они запрограммированы так же строго, как выдача пищи. Для того чтобы точно регулировать количество населения. Учет ведется по счетчикам кормушек, и если появляются лишние рты…
– Но, Алеша, если так, то мы…
– Да, Сергей Сергеич, очень возможно. Очень возможно, что наше появление стоило жизни двум идиотам. Вы сказали – вырождение. Что это значит? Вы думаете, их предки были развитее?
Резницкий не ответил. Он был подавлен настолько, что не захотел обедать, и Новиков с трудом уговорил его подкрепиться «пряником».
– У них великолепные синтезаторы, – рассказывал Новиков, энергично расправляясь с обеденным диском. – Они из воды, воздуха и подземного газа
– видели, скважины там? – ну вот, они приготовляют из этого добра синтетическую пищу. Программирующее устройство обеспечивает колоссальное количество практически неповторяющихся комбинаций, поэтому еда всегда разная. Здорово, правда? Ну, я пошел, Сергей Сергеич.
Новиков работал в Центре до позднего вечера и вернулся усталый и мрачный, бросился на траву.
– Она выживает меня из башни, – сказал он негромко. – Проклятая машина. Работаю и все время чувствую: надо уйти. Так и тянет за душу: уйди, уйди. На психику давит…
– Ну и? – Резницкий тревожно смотрел на него. – Пришлось уйти?
– Нет… Выдержал кое-как… Уф-ф!.. Сергей Сергеич, что-то я здорово устал, вызовите, пожалуйста, корабль и продиктуйте эти ряды. – Новиков протянул сумку с журналом. – Если я не ошибся, завтра можно будет программировать.
– Это самопрограммирующаяся машина, Алеша. Примет ли она задачу извне?
– Она может принимать, – уклончиво ответил Новиков. – Там есть устройство для приема программ в виде перфокарт. Более того: я обнаружил там бланки для перфокарт с намеченной сеткой. Похожи на наши… Видимо, кто-то когда-то… – Он замолчал, задумался.
– Значит, все в порядке. – Резницкий удовлетворенно кивнул и откинул крышку передатчика.
Рано утром Прошин передал результаты вычислений. Он диктовал долго и старательно и напоследок сказал: «Желаю успеха. До скорой встречи, ребята».
Резницкий хотел пойти в Центр вместе с Новиковым, но тот резковато отказался от помощи.
– Не надо. Справлюсь сам.
И ушел. Резницкий огорченно посмотрел вслед его прямой удаляющейся фигуре, потом призвал себя к самодисциплине и занялся обитателями рая.
К «обеденному прянику» Новиков не пришел. Резницкий подождал еще немного, а потом решительно направился в Центр. Он переплыл ров и пошел к башне.
Новиков лежал под решеткой, ограждавшей башню с электронным мозгом. Лежал ничком, головой наружу, ногами внутрь. Рядом валялась сумка с журналом.
Резницкий кинулся к нему, вытянул из-под решетки, затормошил.
– Алеша, Алеша… Алеша!
Новиков открыл глаза и посмотрел на биофизика тусклым взглядом.
– Что с тобой? – крикнул Резницкий.
– Ничего, – ровным голосом сказал Новиков. – Очень устал. Хочу спать.
Сергей Сергеевич помог ему подняться и повел к рву. В воде Новиков немного отошел. Он освободился от поддерживающей руки Резницкого и сам поплыл к противоположному берегу.
Алексей сел на траву, обхватив руками голые коленки, взгляд его стал сосредоточенным. Резницкий, сидя против него, терпеливо ждал.
– Значит так, – сказал Новиков. – Ошибки не было… Я все проверил и наколол перфокарту. Я правильно запрограммировал и закодировал, ошибки быть не могло… – Он замолчал.
– Дальше, Алеша.
– Я спрограммировал задачу: снять силовую защиту зоны. Я заложил перфокарту. Что-то в машине крякнуло, и она выбросила перфокарту обратно. Она не приняла задачи. – Новиков опять помолчал немного. – Она затарахтела банками, а потом сказала мне, чтобы я ничего не трогал руками…
– Она сказала?!
– Она это сказала вашим голосом. Но я рассчитал и наколол новую перфокарту с другой задачей: сделать проход в защитном поле. Очень трудно было. Она выживала меня из башни… Очень хотелось спать… Я дал ей новую перфокарту, но она и ее выплюнула… Дальше я что-то не помню… Помню только, что дьявольски устал, и спать хотелось…
– Алеша, надо попытаться снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9