Но пока подразделение в безопасности среди огромных пространств вражеской территории, если только соблюдать тишину.
Джим заблокировал внешние сигналы и вызвал Мэри по интеркому.
— Ну, Мэри, так что вы хотели сказать мне на границе?
Ответа пришлось подождать.
— Майор...
— Да бросьте, — прервал ее Джим, — вы тогда правильно сказали: мы в космосе, и ни к чему столько формальностей. Извините, что назвал вас «капитан» в тот раз. Так что вы хотели, Мэри?
— Ладно, Джим, — отозвалась Мэри, — отбросим чины. — Тон у нее был мрачноватый, хоть и шутливый. — Я вот что хотела сказать — нам бы надо подобраться поближе к «Охотнику на бабочек», чтобы держать контакт лучом сжатия с ее корпусом. Я хочу записать все, что Пенар будет говорить с момента контакта. Это важно.
— Не беспокойтесь, — ответил Джим. — Мы сейчас рассеялись в пространстве и ищем его по приборам. Если застава девять верно рассчитала его движение, то он подойдет к нам через несколько минут, и я вас подведу прямо к нему. Мы его окружим, зацепим магнитными лучами и попробуем сделать групповой прыжок — сам по себе он, похоже, способен только на обычное ускорение.
— Подойдет к нам, говорите? — переспросила Мэри. — А почему мы сразу к нему не вышли?
— К чему сразу объявлять лаагам, зачем мы пришли? — ответил Джим. — Пока что они могут предполагать, что мы вообще о нем не знаем. Поэтому мы подождем его дальше по пути его следования, благо он шпарит прямо вперед, без всяких отклонений. Может, мы даже убедим лаагов, что встретили его случайно, — Джим невесело улыбнулся под прикрытием шлема, — но вы на это особо не рассчитывайте.
— Как думаете, мы без проблем его зацепим?
— Ну, — протянул Джим, — это смотря по тому, как скоро он начнет нас обстреливать после того, как увидит.
— Обстреливать? — недоверчиво переспросила Мэри. — Зачем бы он... ах да, — продолжила она изменившимся голосом, — понятно.
— Именно, — отозвался Джим. — Мы не похожи ни на один из известных ему человеческих кораблей, а на этой территории он скорее будет ожидать врагов, чем друзей.
— И как вы собираетесь не дать ему стрелять?
— Мы раскопали опознавательные сигналы времен Битвы Шестидесяти Кораблей. Будем надеяться, что он их вспомнит. И еще мне дали голосовой сигнал, который надо перевести во вспышки и передать ему его собственным кодом времен той битвы. Может, это сработает, а может, и нет.
— Сработает, — с уверенностью сказала Мэри.
— Да? — Джим напрягся. — А почему вы так в этом уверены?
— Это моя специальность, Джим. Мне полагается знать реакции пожилых людей. Как правило, они забывают недавние события и помнят то, что давно прошло. Детство. Самые важные моменты молодости — наверняка Битва Шестидесяти Кораблей относится к таковым.
— И вы думаете, что Пенар вспомнит?
— Да, думаю, — сказала Мэри.
Джим снова невесело ухмыльнулся.
— Надеюсь, вы правы. Подобрать его и отвезти домой — это одно дело. Проделать это, отбиваясь от лаагов, — совсем другое. А если нам еще и с Пенаром придется сражаться, то это уж точно ни одному смертному не под силу.
— Верно, — заметила Мэри. — Вы ведь не любите ощущать себя смертным, майор... Джим.
Джим собрался было ответить, но потом снова сжал губы. Он весь напрягся и взмок, невзирая на скафандр. Эта докторша, которая никогда не видела, как умирают друзья, она!.. Захлестнувшая его волна гнева наконец отхлынула, но он чувствовал себя обессиленным и выжатым как лимон, а во рту остался горький привкус желчи.
— Наверное, нет, — проговорил он в интерком нетвердым голосом. — Наверное, нет.
— Зачем откладывать, Джим? — сказала его собеседница. — Признайтесь: вы не любите тех, кто занимается гериатрией.
— Да нет, — отозвался Джим, — меня это не касается. Пусть живут сколько могут.
— А что в этом плохого?
— Просто все это бессмысленно. Ну довели вы среднюю продолжительность жизни до сотни. И что тут хорошего? — У него пересохло в горле. Он подумал, что не стоит столько болтать, но все равно продолжил: — Какой в этом толк?
— У людей теперь и в девяносто достаточно энергии. А если мы продвинемся дальше... Вот Пенар, ему далеко за сотню, и...
— А толку-то? Достаточно энергии! — Джиму уже было не сдержаться. — Хватает энергии, чтобы ковылять туда-сюда и дремать на солнышке! Когда, по-вашему, отправляют в запас на пограничной службе?
— Знаю, — ответила Мэри. — В тридцать два.
— Вот именно, в тридцать два, — усмехнулся Джим. — Вы даете людям лишние годы активной жизни, так? Если они такие активные и энергичные, почему же они не могут служить на границе после тридцати двух? А я скажу почему. Потому что они слишком старые, физически старые, и это отражается на их нервах, на быстроте реакции! И вы можете сколько угодно возвращать древних старцев с края могилы, но этого вам не изменить. Так что толку от этих лишних шестидесяти восьми лет?
— Может, спросите у Рауля Пенара об этом? — тихо проговорила Мэри.
Всплеск горечи и боли в душе Джима был так силен, что он сжал зубы, стараясь, чтобы голос его не выдал.
— Вот про него не надо, — сказал он хрипло. Он вдруг почувствовал, будто сам прошел через все это: не поддавался смерти все эти годы, упрямо двигаясь к границе и Солнечной системе, не в состоянии даже совершить фазовый переход на долгом, долгом пути домой. «Я дотяну его до дома, — обещал Джим сам себе, — я приведу Рауля Пенара туда, куда он шел больше сотни лет, пусть даже нам придется пробиваться через каждую заставу лаагов отсюда и до границы». — Про него не надо, — повторил он вслух. — Он был боец.
— Он и сейчас... — Сигнал тревоги прервал слова Мэри. Джим мгновенно опустил руки на клавиатуру, и через несколько секунд их корабль поплыл рядом с изъеденным космической пылью конусом, на борту которого виднелась потускневшая надпись «Охотник на бабочек».
Глава третья
В то же самое время вокруг древнего космического корабля появились остальные суда подразделения. Они выпустили магнитные лучи и зацепили «Охотника на бабочек», но он почти сразу же дернулся, как необъезженная лошадь, и стал резко набирать ускорение, пытаясь сбежать.
Хотя их и застал врасплох всплеск энергии, смертоносный для любой живой души на старом корабле, пять кораблей подразделения все же удержали его своей общей массой.
— Внимание, — Джим шептал в микрофон в шлеме скафандра, и старинные кодовые фразы превращались во вспышки, сигналившие конусообразному кораблю. — Внимание, «Охотник на бабочек». Это правительственный Спасательный отдел, подразделение Уандера. Прекратите сопротивление. Мы берем вас на буксир, — Джима резануло потерявшее смысл старое слово, — мы берем вас на буксир для возвращения в штаб базы. Повторяю...
Вспышки огней снова и снова повторили послание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Джим заблокировал внешние сигналы и вызвал Мэри по интеркому.
— Ну, Мэри, так что вы хотели сказать мне на границе?
Ответа пришлось подождать.
— Майор...
— Да бросьте, — прервал ее Джим, — вы тогда правильно сказали: мы в космосе, и ни к чему столько формальностей. Извините, что назвал вас «капитан» в тот раз. Так что вы хотели, Мэри?
— Ладно, Джим, — отозвалась Мэри, — отбросим чины. — Тон у нее был мрачноватый, хоть и шутливый. — Я вот что хотела сказать — нам бы надо подобраться поближе к «Охотнику на бабочек», чтобы держать контакт лучом сжатия с ее корпусом. Я хочу записать все, что Пенар будет говорить с момента контакта. Это важно.
— Не беспокойтесь, — ответил Джим. — Мы сейчас рассеялись в пространстве и ищем его по приборам. Если застава девять верно рассчитала его движение, то он подойдет к нам через несколько минут, и я вас подведу прямо к нему. Мы его окружим, зацепим магнитными лучами и попробуем сделать групповой прыжок — сам по себе он, похоже, способен только на обычное ускорение.
— Подойдет к нам, говорите? — переспросила Мэри. — А почему мы сразу к нему не вышли?
— К чему сразу объявлять лаагам, зачем мы пришли? — ответил Джим. — Пока что они могут предполагать, что мы вообще о нем не знаем. Поэтому мы подождем его дальше по пути его следования, благо он шпарит прямо вперед, без всяких отклонений. Может, мы даже убедим лаагов, что встретили его случайно, — Джим невесело улыбнулся под прикрытием шлема, — но вы на это особо не рассчитывайте.
— Как думаете, мы без проблем его зацепим?
— Ну, — протянул Джим, — это смотря по тому, как скоро он начнет нас обстреливать после того, как увидит.
— Обстреливать? — недоверчиво переспросила Мэри. — Зачем бы он... ах да, — продолжила она изменившимся голосом, — понятно.
— Именно, — отозвался Джим. — Мы не похожи ни на один из известных ему человеческих кораблей, а на этой территории он скорее будет ожидать врагов, чем друзей.
— И как вы собираетесь не дать ему стрелять?
— Мы раскопали опознавательные сигналы времен Битвы Шестидесяти Кораблей. Будем надеяться, что он их вспомнит. И еще мне дали голосовой сигнал, который надо перевести во вспышки и передать ему его собственным кодом времен той битвы. Может, это сработает, а может, и нет.
— Сработает, — с уверенностью сказала Мэри.
— Да? — Джим напрягся. — А почему вы так в этом уверены?
— Это моя специальность, Джим. Мне полагается знать реакции пожилых людей. Как правило, они забывают недавние события и помнят то, что давно прошло. Детство. Самые важные моменты молодости — наверняка Битва Шестидесяти Кораблей относится к таковым.
— И вы думаете, что Пенар вспомнит?
— Да, думаю, — сказала Мэри.
Джим снова невесело ухмыльнулся.
— Надеюсь, вы правы. Подобрать его и отвезти домой — это одно дело. Проделать это, отбиваясь от лаагов, — совсем другое. А если нам еще и с Пенаром придется сражаться, то это уж точно ни одному смертному не под силу.
— Верно, — заметила Мэри. — Вы ведь не любите ощущать себя смертным, майор... Джим.
Джим собрался было ответить, но потом снова сжал губы. Он весь напрягся и взмок, невзирая на скафандр. Эта докторша, которая никогда не видела, как умирают друзья, она!.. Захлестнувшая его волна гнева наконец отхлынула, но он чувствовал себя обессиленным и выжатым как лимон, а во рту остался горький привкус желчи.
— Наверное, нет, — проговорил он в интерком нетвердым голосом. — Наверное, нет.
— Зачем откладывать, Джим? — сказала его собеседница. — Признайтесь: вы не любите тех, кто занимается гериатрией.
— Да нет, — отозвался Джим, — меня это не касается. Пусть живут сколько могут.
— А что в этом плохого?
— Просто все это бессмысленно. Ну довели вы среднюю продолжительность жизни до сотни. И что тут хорошего? — У него пересохло в горле. Он подумал, что не стоит столько болтать, но все равно продолжил: — Какой в этом толк?
— У людей теперь и в девяносто достаточно энергии. А если мы продвинемся дальше... Вот Пенар, ему далеко за сотню, и...
— А толку-то? Достаточно энергии! — Джиму уже было не сдержаться. — Хватает энергии, чтобы ковылять туда-сюда и дремать на солнышке! Когда, по-вашему, отправляют в запас на пограничной службе?
— Знаю, — ответила Мэри. — В тридцать два.
— Вот именно, в тридцать два, — усмехнулся Джим. — Вы даете людям лишние годы активной жизни, так? Если они такие активные и энергичные, почему же они не могут служить на границе после тридцати двух? А я скажу почему. Потому что они слишком старые, физически старые, и это отражается на их нервах, на быстроте реакции! И вы можете сколько угодно возвращать древних старцев с края могилы, но этого вам не изменить. Так что толку от этих лишних шестидесяти восьми лет?
— Может, спросите у Рауля Пенара об этом? — тихо проговорила Мэри.
Всплеск горечи и боли в душе Джима был так силен, что он сжал зубы, стараясь, чтобы голос его не выдал.
— Вот про него не надо, — сказал он хрипло. Он вдруг почувствовал, будто сам прошел через все это: не поддавался смерти все эти годы, упрямо двигаясь к границе и Солнечной системе, не в состоянии даже совершить фазовый переход на долгом, долгом пути домой. «Я дотяну его до дома, — обещал Джим сам себе, — я приведу Рауля Пенара туда, куда он шел больше сотни лет, пусть даже нам придется пробиваться через каждую заставу лаагов отсюда и до границы». — Про него не надо, — повторил он вслух. — Он был боец.
— Он и сейчас... — Сигнал тревоги прервал слова Мэри. Джим мгновенно опустил руки на клавиатуру, и через несколько секунд их корабль поплыл рядом с изъеденным космической пылью конусом, на борту которого виднелась потускневшая надпись «Охотник на бабочек».
Глава третья
В то же самое время вокруг древнего космического корабля появились остальные суда подразделения. Они выпустили магнитные лучи и зацепили «Охотника на бабочек», но он почти сразу же дернулся, как необъезженная лошадь, и стал резко набирать ускорение, пытаясь сбежать.
Хотя их и застал врасплох всплеск энергии, смертоносный для любой живой души на старом корабле, пять кораблей подразделения все же удержали его своей общей массой.
— Внимание, — Джим шептал в микрофон в шлеме скафандра, и старинные кодовые фразы превращались во вспышки, сигналившие конусообразному кораблю. — Внимание, «Охотник на бабочек». Это правительственный Спасательный отдел, подразделение Уандера. Прекратите сопротивление. Мы берем вас на буксир, — Джима резануло потерявшее смысл старое слово, — мы берем вас на буксир для возвращения в штаб базы. Повторяю...
Вспышки огней снова и снова повторили послание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90