В пермской воде нет йода, у горожан щитовидка сбоит, кругом гипертимы. Сюжетов навалом. Шаг ступил сюжет, за угол повернул - другой! Герой Достоевского говорил: широк человек, сузить бы... А пермяки, словно наперекор, еще шире, хотя не они в этом виноваты, а среда обитания. Пермская пенсионерка завещала вдруг квартиру... Раисе Максимовне Горбачевой. Ну, как об этом не написать рассказ! И я написала. Еще в соавторстве мы в разных повестях отразили историю города: не было бы счастья, да несчастье помогло (Пермь сердечно приняла "космополитов", и они обогатили ее новыми кафедрами, идеями, нас выучили!). Ректор университета Букирев брал на работу сосланных в наш край ученых! Да, с ректорами университету везло всегда.
Ранним утром туман над Камой стоит горой, а в город проникает такими ручейками, которые втискиваются между домами. Вода в реке - из-за своего большого количества - иногда кажется разумной. Для пермофобов Кама - помойка Урала, а для нас - Кама-матушка. Не Кама-мама, как у Берггольц, а матушка. Матушка больше, чем мама. Это народное, исконное, историческое, вечное. Да, мы боимся, что плотину прорвет, что там все непрочно - она может обернуться в одночасье мачехой, но многое зависит и от нас, от наших молитв.
Когда-то одной из дочерей задали написать сочинение о Перми. Стала я его проверять: "В городе грязь, дороги плохие, транспорт того хуже. У С. в троллейбусе вырвали кнопку из куртки - не пуговицу, а кнопку, которая так прочно сидела!".
- Доченька, это ведь родина! Твоя колыбель здесь стояла. Напиши что-то хорошее. Пермь, как любой другой город, живой организм, и если ты в нем живешь, то в его энергетику включен, переезд в другой город - все равно что переливание крови из организма в организм, только кровь эта - мы. Сколько раз нас приглашали переехать в Москву, но пока мы так и не решились на это.
На днях позвонил Б.: "Знаешь, кто ты? Мы тебя будем отныне звать СУБСТИТУТКА!". Оказалось, что Марина Абашева назвала меня в интервью так: субститут Перми. А мне почему-то иногда кажется, что в старости я все-таки буду жить в Москве.
- Все может быть, - отвечает на это Слава, - как написано в Библии: "В молодости ты идешь куда хочешь, а в старости - куда тебя ведут".
Со Славой мы обвенчались в 1996 году. Я изменилась к этому времени, все простила. Пришла любовь - так поздно, но и за это спасибо! Слава тоже научился претерпевать мои особенности, а во многом изменился сам. Дорого стоит то, что с его умом и способностями он столько лет для нас проработал грузчиком, а потом - перекантовщиком информации (журналистом), при этом лишь пару раз в неделю уходя вечерами на любимую работу - преподавание иврита! Он считает, что учитель иврита - тоже перекантовщик (языка)... Работа грузчика изнурила его суставы до такой степени, что сейчас Главный по суставам говорит о необходимости операции.
Я пишу эти строки в день, когда у меня идет камень из левой почки, поэтому - возможно - все выходит немного экзальтированно. Такие моменты с камнями у меня называются: "Ужас приступил" (а их окончание - "ужас отступил"). Вот перебить боли признанием в любви мужу - не самое плохое лекарство, может быть...
Когда мы приехали в этот дом в 1977 году, Слава был с бородой, и соседи долгое время звали его "старик", считали, что он - мой отец. А теперь он сбрил бороду. Дочери говорят, что так лучше - с усами. Да, ему идут усы, отвечаю, но он почему-то их сбрил. Мама, папа сейчас с усами, твердят девочки. Ну, я, наверное, лучше знаю, с усами или нет - в данный момент он без усов! Вечером приходит домой муж - с усами... и с веточкой мимозы в петлице, которая при ближайшем рассмотрении оказалась метелкой, сорванной по дороге, но похожа на мимозу очень. Однако внутри он тоже не мальчик, страдает бессонницами, недавно попросил сшить подушку с мятой и эвкалиптом, чтобы легче засыпать. Сшила. В библиотеке муж вздыхает: для нашего возраста могли бы сделать лежачие места! И я киваю. Мы срослись за эти годы, хотя по-прежнему думаем часто противоположное.
- Не собираемся с ним (не помню, с кем) жить...
- В одной коммуналке (я).
- В одном замке (Слава).
Услышали с телеэкрана песню о Высоцком: "А он поет перед Всевышним, и Тот не сводит с него глаз". Я говорю: "Ну, это уж чересчур". Слава: "Он с каждого не сводит глаз".
Один новый знакомый сказал о моем муже: "А я думал, что нынче таких уже не делают". В высокую минуту нашей семейной жизни я привела эту фразу и получила по полной программе: не оскорбляй речевым штампом, как можно до такой степени не чувствовать пошлость!
Отец Славы любил дома произносить целые речи на мирообъемлющие темы: на свете всего три великих человека - Карл Маркс, Владимир Ильич Ленин и Иван Васильевич Букур, поэтому женщины никогда не возьмут верх и т.п. Слава тоже любит получасовые монологи:
- Перчатки прохудились - энтропия сделала свое черное дело. А носок опять один. О, эта имманентная загадочность носка! Пардон, вспомнил, вы ведь вырвали из меня великую антиносковую клятву. Все, молчу, ни слова про носки, только непонятно, почему первый носок полон сил, словно он только вступает в жизнь, а второй уже печально смотрит на меня своей дыркой. Извините, Александр Сергеевич! (Нечаянно сдвинул маску Пушкина и водрузил ее на место.)
Он встает на пробежку раньше меня и, нажимая на кнопку будильника, каждый раз громко благодарит: "Спасибо!" и этим будит меня. Но я молчу, потому что... может, Слава - единственный человек в мире, который говорит будильнику спасибо.
Даша пришла из школы и спросила: "Папа, ты один?" - "Почти", - ответил он. Я долго думала над этим "почти" - верно, он всегда не один. То с Паламой, то с Флоренским в мыслях! Иногда его экспромты даже имеют практическую ценность. Отправлял мою заказную бандероль, а там попросили написать отчество адресата (я забыла). Слава не знал его и ляпнул: "Вы разве не в курсе, что у некоторых народностей России нет отчества!". На почте поверили и отправили бандероль.
- Как меланхолику выжить рядом с холериком? Если мы за единицу существования возьмем ЭКЗИСТОН, то увидим, что жена слишком существует в моей жизни, пусть бы ее было на два экзистона меньше. Что, ты сказала мне: "Не спеши"? Этот день отмечу в календаре и буду праздновать каждый год - Нина произнесла раз в жизни заветное слово "не спеши". Нет, я не оладиевый гений, а оладиево-блинный! Девочки, хотите - научу вас разводить тесто с припеком? Кабачок тертый добавим, зеленый лук. Сейчас - оладьи и иврит, потом арабскому научу, вы у меня к жизни-то подготовленные выйдете из семьи! Все думаю об устрицах - как бездонен океан, а они его весь через себя пропускают... Что? Денег нет, а я об устрицах. Понимаю: нет-нет, да в этом родном муже откроется щель, и оттуда выглянет прежний Букур. И все об устрицах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Ранним утром туман над Камой стоит горой, а в город проникает такими ручейками, которые втискиваются между домами. Вода в реке - из-за своего большого количества - иногда кажется разумной. Для пермофобов Кама - помойка Урала, а для нас - Кама-матушка. Не Кама-мама, как у Берггольц, а матушка. Матушка больше, чем мама. Это народное, исконное, историческое, вечное. Да, мы боимся, что плотину прорвет, что там все непрочно - она может обернуться в одночасье мачехой, но многое зависит и от нас, от наших молитв.
Когда-то одной из дочерей задали написать сочинение о Перми. Стала я его проверять: "В городе грязь, дороги плохие, транспорт того хуже. У С. в троллейбусе вырвали кнопку из куртки - не пуговицу, а кнопку, которая так прочно сидела!".
- Доченька, это ведь родина! Твоя колыбель здесь стояла. Напиши что-то хорошее. Пермь, как любой другой город, живой организм, и если ты в нем живешь, то в его энергетику включен, переезд в другой город - все равно что переливание крови из организма в организм, только кровь эта - мы. Сколько раз нас приглашали переехать в Москву, но пока мы так и не решились на это.
На днях позвонил Б.: "Знаешь, кто ты? Мы тебя будем отныне звать СУБСТИТУТКА!". Оказалось, что Марина Абашева назвала меня в интервью так: субститут Перми. А мне почему-то иногда кажется, что в старости я все-таки буду жить в Москве.
- Все может быть, - отвечает на это Слава, - как написано в Библии: "В молодости ты идешь куда хочешь, а в старости - куда тебя ведут".
Со Славой мы обвенчались в 1996 году. Я изменилась к этому времени, все простила. Пришла любовь - так поздно, но и за это спасибо! Слава тоже научился претерпевать мои особенности, а во многом изменился сам. Дорого стоит то, что с его умом и способностями он столько лет для нас проработал грузчиком, а потом - перекантовщиком информации (журналистом), при этом лишь пару раз в неделю уходя вечерами на любимую работу - преподавание иврита! Он считает, что учитель иврита - тоже перекантовщик (языка)... Работа грузчика изнурила его суставы до такой степени, что сейчас Главный по суставам говорит о необходимости операции.
Я пишу эти строки в день, когда у меня идет камень из левой почки, поэтому - возможно - все выходит немного экзальтированно. Такие моменты с камнями у меня называются: "Ужас приступил" (а их окончание - "ужас отступил"). Вот перебить боли признанием в любви мужу - не самое плохое лекарство, может быть...
Когда мы приехали в этот дом в 1977 году, Слава был с бородой, и соседи долгое время звали его "старик", считали, что он - мой отец. А теперь он сбрил бороду. Дочери говорят, что так лучше - с усами. Да, ему идут усы, отвечаю, но он почему-то их сбрил. Мама, папа сейчас с усами, твердят девочки. Ну, я, наверное, лучше знаю, с усами или нет - в данный момент он без усов! Вечером приходит домой муж - с усами... и с веточкой мимозы в петлице, которая при ближайшем рассмотрении оказалась метелкой, сорванной по дороге, но похожа на мимозу очень. Однако внутри он тоже не мальчик, страдает бессонницами, недавно попросил сшить подушку с мятой и эвкалиптом, чтобы легче засыпать. Сшила. В библиотеке муж вздыхает: для нашего возраста могли бы сделать лежачие места! И я киваю. Мы срослись за эти годы, хотя по-прежнему думаем часто противоположное.
- Не собираемся с ним (не помню, с кем) жить...
- В одной коммуналке (я).
- В одном замке (Слава).
Услышали с телеэкрана песню о Высоцком: "А он поет перед Всевышним, и Тот не сводит с него глаз". Я говорю: "Ну, это уж чересчур". Слава: "Он с каждого не сводит глаз".
Один новый знакомый сказал о моем муже: "А я думал, что нынче таких уже не делают". В высокую минуту нашей семейной жизни я привела эту фразу и получила по полной программе: не оскорбляй речевым штампом, как можно до такой степени не чувствовать пошлость!
Отец Славы любил дома произносить целые речи на мирообъемлющие темы: на свете всего три великих человека - Карл Маркс, Владимир Ильич Ленин и Иван Васильевич Букур, поэтому женщины никогда не возьмут верх и т.п. Слава тоже любит получасовые монологи:
- Перчатки прохудились - энтропия сделала свое черное дело. А носок опять один. О, эта имманентная загадочность носка! Пардон, вспомнил, вы ведь вырвали из меня великую антиносковую клятву. Все, молчу, ни слова про носки, только непонятно, почему первый носок полон сил, словно он только вступает в жизнь, а второй уже печально смотрит на меня своей дыркой. Извините, Александр Сергеевич! (Нечаянно сдвинул маску Пушкина и водрузил ее на место.)
Он встает на пробежку раньше меня и, нажимая на кнопку будильника, каждый раз громко благодарит: "Спасибо!" и этим будит меня. Но я молчу, потому что... может, Слава - единственный человек в мире, который говорит будильнику спасибо.
Даша пришла из школы и спросила: "Папа, ты один?" - "Почти", - ответил он. Я долго думала над этим "почти" - верно, он всегда не один. То с Паламой, то с Флоренским в мыслях! Иногда его экспромты даже имеют практическую ценность. Отправлял мою заказную бандероль, а там попросили написать отчество адресата (я забыла). Слава не знал его и ляпнул: "Вы разве не в курсе, что у некоторых народностей России нет отчества!". На почте поверили и отправили бандероль.
- Как меланхолику выжить рядом с холериком? Если мы за единицу существования возьмем ЭКЗИСТОН, то увидим, что жена слишком существует в моей жизни, пусть бы ее было на два экзистона меньше. Что, ты сказала мне: "Не спеши"? Этот день отмечу в календаре и буду праздновать каждый год - Нина произнесла раз в жизни заветное слово "не спеши". Нет, я не оладиевый гений, а оладиево-блинный! Девочки, хотите - научу вас разводить тесто с припеком? Кабачок тертый добавим, зеленый лук. Сейчас - оладьи и иврит, потом арабскому научу, вы у меня к жизни-то подготовленные выйдете из семьи! Все думаю об устрицах - как бездонен океан, а они его весь через себя пропускают... Что? Денег нет, а я об устрицах. Понимаю: нет-нет, да в этом родном муже откроется щель, и оттуда выглянет прежний Букур. И все об устрицах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31