Судьба исполняется… Подождем! Когда Альтаир покажется на горизонте, а Процион спрячется, тогда гебр приведет тебя к таинственному колодцу… Но помни, несчастный иностранец, если когда-нибудь ты изменишь тайне, в которую я тебя посвящу…
— Бесполезно пугаешь ты меня своими угрозами, — спокойно возразил Мориц. — Повторяю тебе, старик, я не дитя. Я уверен, что, если ты согласился показать мне вход в подземелье, так единственно для того, чтобы отсюда извлечь для себя какую-нибудь выгоду. Оставь поэтому притворство. К чему дожидаться твоих звезд, когда они здесь ни при чем, и мы только напрасно теряем время?
Старый гебр злобно взглянул на своего спутника, но не отвечал ни слова, продолжая стоять неподвижно. Лишь когда прошло несколько минут, Гуша-Нишин воскликнул:
— Альтаир показался! Звезды заговорили. Идем!
С этими словами старик уверенным шагом направился к месту, заросшему ветвистым кустарником. Пробравшись через эту живую изгородь, оба спутника очутились на широкой, вымощенной камнем площадке.
— Вот вход! — сказал торжественным голосом Гуша-Нишин, зажигая фонарь и указывая Морицу на большую плиту. — Всмотрись в свою совесть, молодой фаранги: если в сердце твоем скрывается хоть одна задняя мысль, если твоим намерениям не достает правды, если, одним словом, твоя душа не так чиста, как душа только что рожденного ребенка, — берегись проникать в это святилище! Есть еще время…
— В свою очередь и ты, старик, оглянись на себя, — решительно сказал Мориц, — и спроси свою совесть, имеешь ли ты право войти в это подземелье? Если так, то идем. Я следую за тобой.
Отступив на шаг, гебр испустил глубокий вздох и задумался. Но его колебание было непродолжительно: через минуту он подал Морицу тяжелый лом и решительным голосом сказал:
— Твои руки крепки и сильны, фаранги… Подыми плиту, и да хранит нас Митра!
Мориц взял лом, просунул один из его концов под край плиты и, употребив все усилия, поднял ее. Черное зияющее отверстие открылось глазам археолога. Старый маг, простерев руки, громким голосом произнес свои заклинания, после чего развернул веревочную лестницу и, укрепив ее при помощи крючьев, бросил вниз.
— Следуй за мной! — приказал он.
С этими словами старик начал спускаться в зияющую бездну, а Мориц за ним. Достигнув глубины около двенадцати метров, они очутились на небольшой площадке. Отсюда вниз шла витая, высеченная в камне лестница. Освещая дорогу фонарем, гебр с юношеской легкостью стал сбегать по ее ступенькам, сопровождаемый Кардиком. Этот спуск продолжался довольно долго. Наконец лестница прекратилась, и спутники очутились в обширном подземелье с полукруглым каменным куполом и каменными стенами.
— Вот! — сказал маг, поворачивая фонарь и освещая им комнату. — Отсюда можно следовать далее, если наука фарангов даст им средство ориентироваться по сторонам света.
— Ничего не может быть проще, — возразил молодой археолог, вынимая из кармана буссоль.
Старик взглянул на инструмент.
— Я уже видел употребление этого прибора, — проговорил он, — китайские мудрецы знали его гораздо раньше фарангов. Но верно ли, что он позволяет определять север даже в темноте без помощи звезд?
— Само собой разумеется.
— Мне это тоже говорили, но чтобы верить, я хотел видеть, — возразил Гуша-Нишин. — Можно ли также при помощи этого прибора определить и восток?
— Без сомнения. Стоит мне провести через центр компаса линию, перпендикулярную направлению стрелки, и направление этой линии покажет восток так же точно, как сама стрелка указывает север.
— А предположи далее, что мы будем копать галерею сначала на север, потом на запад. Даст ли твой прибор необходимые указания?
— Да, сто раз да! Я удивляюсь, мобед, как подобный тебе мудрец может задавать такие детские вопросы.
— Хорошо, — сказал маг, не смущаясь. — Слушай же, фаранги: чтобы достигнуть отсюда кремля Экбатаны, сначала надо копать на север на протяжении семисот футов, потом повернуть на запад и копать на протяжении сорока девяти футов.
— Все это сделать очень легко. Но объясни мне, какие примешь ты предосторожности, чтобы нас не открыли?
— Я обдумал все… Теперь ты возвратись в лагерь, а завтра вместе с сестрой начни для вида хлопотать о разрешении у губернатора Хамадана. Он ничего не сделает, так как ненавидит тебя, и разве только позволит тебе просить точного приказа у шаха. Тем временем наши люди, наученные мною, будут казаться свободными и даже, чтобы отклонить подозрение, будут искать себе работу. Но каждую ночь отряд из половины всех рабочих будет находиться здесь, готовый исполнять все наши приказания. Эти люди даже не осмелятся спрашивать, какие цели преследует их жрец. Они молча будут повиноваться. Что касается твоей сестры, которую ты не пожелаешь бросать одну в лагере на время твоих ночных работ, то она может находиться в гроте с Леилой. Грот этот никому неизвестен, и никто не станет там искать молодых девушек. Каждый вечер под покровом темноты вы будете выходить из лагеря. Моя дочь и Гассан будут вас ждать у Кали-Хин, где я назначил тебе сегодня вечером свидание; на рассвете же ты опять найдешь их тут. Таким образом все устроится прекрасно. Шпионы губернатора будут постоянно докладывать ему, как ты проводишь дни; но по ночам они не подумают за тобою наблюдать. Ночами-то мы и вознаградим потерянное.
— Я вполне согласен с этим планом, — сказал Мориц, — и если ты желаешь, то мы завтра же можем начать работать.
— Теперь возвратимся назад! — сказал маг.
Оба стали подниматься наверх сначала по каменной лестнице, а потом по веревочной, которую маг собрал, когда Мориц выпрыгнул из колодца. Затем они поставили каменную плиту на место и расстались. Час спустя Мориц был уже в лагере и рассказывал сестре о своем вечернем похождении.
ГЛАВА XI. Во дворце Абдул-Азиса
На другой день Мориц, согласно совету мага, предложил сестре сделать визит губернатору Хамадана. Молодая девушка охотно согласилась, и тотчас после завтрака Кардики приказали седлать лошадей для предстоящей поездки.
По персидскому обычаю их должны были сопровождать многочисленные слуги из туземцев, так как ничего не может быть неприличнее, по взглядам персов, как сделать церемониальный визит без сопровождения свиты; по крайней мере, два лакея и один оруженосец необходимы для человека, мало-мальски значительного.
Не желая уронить своего достоинства в глазах туземцев, брат и сестра покорились этому обычаю и въехали в Хамадан, окруженные целым отрядом слуг, которые бежали у ног их лошадей.
Миновав несколько грязных, узких улиц, заваленных мусором, поезд приблизился наконец ко дворцу губернатора. Брат и сестра слезли с лошадей и скинули галоши, которыми запаслись, чтобы иметь возможность выполнить восточный обычай разуваться при входе в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Бесполезно пугаешь ты меня своими угрозами, — спокойно возразил Мориц. — Повторяю тебе, старик, я не дитя. Я уверен, что, если ты согласился показать мне вход в подземелье, так единственно для того, чтобы отсюда извлечь для себя какую-нибудь выгоду. Оставь поэтому притворство. К чему дожидаться твоих звезд, когда они здесь ни при чем, и мы только напрасно теряем время?
Старый гебр злобно взглянул на своего спутника, но не отвечал ни слова, продолжая стоять неподвижно. Лишь когда прошло несколько минут, Гуша-Нишин воскликнул:
— Альтаир показался! Звезды заговорили. Идем!
С этими словами старик уверенным шагом направился к месту, заросшему ветвистым кустарником. Пробравшись через эту живую изгородь, оба спутника очутились на широкой, вымощенной камнем площадке.
— Вот вход! — сказал торжественным голосом Гуша-Нишин, зажигая фонарь и указывая Морицу на большую плиту. — Всмотрись в свою совесть, молодой фаранги: если в сердце твоем скрывается хоть одна задняя мысль, если твоим намерениям не достает правды, если, одним словом, твоя душа не так чиста, как душа только что рожденного ребенка, — берегись проникать в это святилище! Есть еще время…
— В свою очередь и ты, старик, оглянись на себя, — решительно сказал Мориц, — и спроси свою совесть, имеешь ли ты право войти в это подземелье? Если так, то идем. Я следую за тобой.
Отступив на шаг, гебр испустил глубокий вздох и задумался. Но его колебание было непродолжительно: через минуту он подал Морицу тяжелый лом и решительным голосом сказал:
— Твои руки крепки и сильны, фаранги… Подыми плиту, и да хранит нас Митра!
Мориц взял лом, просунул один из его концов под край плиты и, употребив все усилия, поднял ее. Черное зияющее отверстие открылось глазам археолога. Старый маг, простерев руки, громким голосом произнес свои заклинания, после чего развернул веревочную лестницу и, укрепив ее при помощи крючьев, бросил вниз.
— Следуй за мной! — приказал он.
С этими словами старик начал спускаться в зияющую бездну, а Мориц за ним. Достигнув глубины около двенадцати метров, они очутились на небольшой площадке. Отсюда вниз шла витая, высеченная в камне лестница. Освещая дорогу фонарем, гебр с юношеской легкостью стал сбегать по ее ступенькам, сопровождаемый Кардиком. Этот спуск продолжался довольно долго. Наконец лестница прекратилась, и спутники очутились в обширном подземелье с полукруглым каменным куполом и каменными стенами.
— Вот! — сказал маг, поворачивая фонарь и освещая им комнату. — Отсюда можно следовать далее, если наука фарангов даст им средство ориентироваться по сторонам света.
— Ничего не может быть проще, — возразил молодой археолог, вынимая из кармана буссоль.
Старик взглянул на инструмент.
— Я уже видел употребление этого прибора, — проговорил он, — китайские мудрецы знали его гораздо раньше фарангов. Но верно ли, что он позволяет определять север даже в темноте без помощи звезд?
— Само собой разумеется.
— Мне это тоже говорили, но чтобы верить, я хотел видеть, — возразил Гуша-Нишин. — Можно ли также при помощи этого прибора определить и восток?
— Без сомнения. Стоит мне провести через центр компаса линию, перпендикулярную направлению стрелки, и направление этой линии покажет восток так же точно, как сама стрелка указывает север.
— А предположи далее, что мы будем копать галерею сначала на север, потом на запад. Даст ли твой прибор необходимые указания?
— Да, сто раз да! Я удивляюсь, мобед, как подобный тебе мудрец может задавать такие детские вопросы.
— Хорошо, — сказал маг, не смущаясь. — Слушай же, фаранги: чтобы достигнуть отсюда кремля Экбатаны, сначала надо копать на север на протяжении семисот футов, потом повернуть на запад и копать на протяжении сорока девяти футов.
— Все это сделать очень легко. Но объясни мне, какие примешь ты предосторожности, чтобы нас не открыли?
— Я обдумал все… Теперь ты возвратись в лагерь, а завтра вместе с сестрой начни для вида хлопотать о разрешении у губернатора Хамадана. Он ничего не сделает, так как ненавидит тебя, и разве только позволит тебе просить точного приказа у шаха. Тем временем наши люди, наученные мною, будут казаться свободными и даже, чтобы отклонить подозрение, будут искать себе работу. Но каждую ночь отряд из половины всех рабочих будет находиться здесь, готовый исполнять все наши приказания. Эти люди даже не осмелятся спрашивать, какие цели преследует их жрец. Они молча будут повиноваться. Что касается твоей сестры, которую ты не пожелаешь бросать одну в лагере на время твоих ночных работ, то она может находиться в гроте с Леилой. Грот этот никому неизвестен, и никто не станет там искать молодых девушек. Каждый вечер под покровом темноты вы будете выходить из лагеря. Моя дочь и Гассан будут вас ждать у Кали-Хин, где я назначил тебе сегодня вечером свидание; на рассвете же ты опять найдешь их тут. Таким образом все устроится прекрасно. Шпионы губернатора будут постоянно докладывать ему, как ты проводишь дни; но по ночам они не подумают за тобою наблюдать. Ночами-то мы и вознаградим потерянное.
— Я вполне согласен с этим планом, — сказал Мориц, — и если ты желаешь, то мы завтра же можем начать работать.
— Теперь возвратимся назад! — сказал маг.
Оба стали подниматься наверх сначала по каменной лестнице, а потом по веревочной, которую маг собрал, когда Мориц выпрыгнул из колодца. Затем они поставили каменную плиту на место и расстались. Час спустя Мориц был уже в лагере и рассказывал сестре о своем вечернем похождении.
ГЛАВА XI. Во дворце Абдул-Азиса
На другой день Мориц, согласно совету мага, предложил сестре сделать визит губернатору Хамадана. Молодая девушка охотно согласилась, и тотчас после завтрака Кардики приказали седлать лошадей для предстоящей поездки.
По персидскому обычаю их должны были сопровождать многочисленные слуги из туземцев, так как ничего не может быть неприличнее, по взглядам персов, как сделать церемониальный визит без сопровождения свиты; по крайней мере, два лакея и один оруженосец необходимы для человека, мало-мальски значительного.
Не желая уронить своего достоинства в глазах туземцев, брат и сестра покорились этому обычаю и въехали в Хамадан, окруженные целым отрядом слуг, которые бежали у ног их лошадей.
Миновав несколько грязных, узких улиц, заваленных мусором, поезд приблизился наконец ко дворцу губернатора. Брат и сестра слезли с лошадей и скинули галоши, которыми запаслись, чтобы иметь возможность выполнить восточный обычай разуваться при входе в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42