Романов закончил читать, передал Петру брошюру, на обложке которой крупно значилось название «Скорпионы», сел за письменный стол. Глотнув остывшего чая, он распечатал коробку папирос («Новинка сезона – папиросы «Президентские»! Требуйте во всех магазинах!»), угостил ими Малютина. Когда к раскрытому окну поплыло первое облачко ароматного дыма, Борис сказал:
– Если у вас, господа, остались какие-то неясности относительно сущности Викеши Полосухина, можете задавать вопросы.
– Неужели издание газеты – действительно такое прибыльное дело? – вернулся Юрий к заинтересовавшей его теме.
– Обычно не слишком, если речь не идет об изданиях, имеющих четко выраженную линию, солидную репутацию и громадные тиражи, – пояснил журналист. – Но кроме них существует масса газеток, названная автором этой книжки собирательным именем «листки». Я сам долгое время работал в такой газете, поэтому прекрасно знаю всю эту кухню. Играя на низменных интересах публики, редактор заполняет страницы описаниями скандалов и уголовных преступлений, а в качестве довеска помещает образчики бульварной литературы. Благодаря этому тиражи очень скоро взлетают до небес, а следом в редакцию сплошным потоком начинают поступать рекламные объявления. Но со временем основной доход листку начинают приносить те самые репортеры-«скорпионы». За немалые деньги они могут упомянуть в статье великолепные достоинства фабричного товара или торгового заведения, а могут по заказу и смешать с грязью. Опасаясь убытков от критической публикации, хозяин заведения вынужден платить понемногу, чтобы задобрить «скорпиона».
– Это же самый настоящий шантаж! – возмутился Малютин.
– Кто бы спорил, – спокойно согласился Борис. – Но подумайте сами о возможных масштабах такого предприятия. Если с трактирщика Тьфуева можно содрать в лучшем случае рублей пятьдесят, то от какого-нибудь торгового дома «Сукин и сыновья» вполне по силам получить тысячи. Я уже не говорю о политике. Помните, наша Дума на манер французов первым делом приняла закон о диффамации. Иначе газеты не успевали бы печатать разоблачения грехов политических деятелей, поступающие из враждующих лагерей.
– В таком случае Полосухин получил очень большие деньги, раз столь плотно занялся травлей морского министра, – сделал вывод Петр. – И боюсь, ради них этот газетный ландскнехт ни за что не назовет имя заказчика.
– Господа, я знаю, что можно предпринять, – сказал Борис. – Только мне необходимо время на разработку плана и помощь контрразведки в получении кое-каких сведений из ее архивов. Когда все будет готово, полагаю, мы сможем поразить «скорпиона» его собственным оружием.
Пока Романов копался в прошлом Викентия Сергеевича, издатель «Коммерческого вестника» находился под неусыпным присмотром вельяминовской «гвардии». За неделю наблюдения филеры установили, что их подопечный несколько раз встречался с одним из «москвичей» – бывшим спекулянтом, а ныне владельцем Московского прогрессивного банка Лащилиным. О нем осторожно навели справки и выяснили – новоявленный банкир был фактическим владельцем газеты. Не доверяя Полосухину, он требовал объяснений за каждый потраченный рубль. Благодаря сторожу, воодушевленному небольшим вознаграждением, клочки черновиков денежных отчетов редактора оказались не в мусорном баке, а в распоряжении частных сыщиков.
Когда пришли затребованные из Петрограда материалы, Борис, опираясь на них, написал пространный фельетон, главным героем которого был некий газетный «скорпион» Викеша. Захватив с собой эту статью, Петр в сопровождении Малютина отправился на Долгоруковскую улицу. Здесь, напротив приюта Марии Магдалины, в доходном доме Гурьева Викентий Сергеевич снимал квартирку на четвертом этаже. Проживала в ней смазливая девица, певшая в хоре ресторана «Мавритания», а редактор, подчиняясь распорядку дня жрицы искусства, навещал ее в строго оговоренные послеобеденные часы. Спешно поднимаясь по лестнице, Шувалов рассчитывал оказаться в квартире раньше фигуранта. После нетерпеливого звонка дверь почти сразу отворилась.
– Пупсик, ты сегодня раньше, чем обычно… – томно произнесла стройная рыжеволосая женщина, но осеклась, увидев незнакомых молодых людей.
– Добрый день, мадемуазель Софи, – с улыбкой сказал Юрий, оттесняя хозяйку в глубь прихожей. – Не пугайтесь, мы пришли поговорить с Викентием Сергеевичем.
– Кто вы, господа? Я вас не знаю, – кокетливо улыбнулась в ответ женщина. Под оценивающим мужским взглядом она привычно выгнула спину, выставляя на обозрение роскошную грудь, почти выпадавшую из соблазнительно откровенного выреза красного шелкового платья. Заметив блеск, появившийся в глазах Малютина, хористка проворковала многозначительно:
– Сейчас вам лучше удалиться. Навестите Викентия в редакции. Иначе, боюсь, он рассердится и не станет разговаривать. А сюда можете зайти, скажем, в пятницу в это же время.
– Благодарю за лестное приглашение, – в тон ей ответил Юрий, бросив на напарника победный взгляд. – Если отпустят дела, непременно им воспользуюсь. Но все же мы с товарищем рискнем и попробуем дождаться господина Полосухина, поскольку наш вопрос не терпит отлагательства.
– Тогда прошу следовать за мной, – пригласила Софи, на ходу поправив перед зеркалом прическу.
Они прошли в уютную гостиную. После десяти минут ожидания поручик увидел, что к дому на извозчике подъехал тот, кто им нужен. Тогда он пересек комнату и сел на стул, стоявший в углу. Заметив маневр напарника, Юрий сказал:
– Мадемуазель, у меня к вам маленькая просьба. Когда позвонит наш друг и вы откроете дверь, не говорите о нас. Давайте вместе устроим ему сюрприз.
Так и не успев ничего сообразить, Софи поспешила на звонок в прихожей. Вслед за клацанием замка послышался рокочущий мужской голос, звуки поцелуев. Сияя довольной улыбкой, хористка вернулась в комнату, но ее радость немедленно улетучилась, едва она оглянулась на вошедшего следом Полосухина.
– Как это прикажешь понимать, Софи?.. Опять за старое, да еще сразу с двумя кавалерами?.. Вот до какого разврата ты докатилась! – с возмущением выкрикнул редактор, хватаясь за голову.
– Господин Полосухин, придите в себя! Мы пришли к вам, а не к вашей даме. Речь идет о статье, которая имеет для вас жизненное значение. Вы готовы немедленно ознакомиться с рукописью?
Редактор замер, словно наткнувшись на преграду, бессильно уронил руки и сразу сделался еще меньше ростом.
– Милостивый государь, что все это значит? На каком, собственно говоря, основании вы врываетесь в частный дом? Объяснитесь или я немедленно обращусь в милицию!
– Извольте, с превеликой охотой! – улыбнулся Петр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74