Дыхание захватило. Каленое железо разом прилипло ко всему телу и, казалось, стало сдирать всю оледенелую обмороженную кожу.
- Бейте скорей... - пробормотала Сашка, сама поворачиваясь к нему задом и стуча зубами.
Она стояла совсем голая, и необыкновенно странно было это голое маленькое тело на снегу, посреди лунного, морозного, ночного поля.
- Ну... - задыхающимся от какого-то страшного ощущения голосом; прохрипел он. - Смотри... выдержишь - пять рублей, не выдержишь, закричишь пошла к черту...
- Хорошо;.. бейте... - едва пробубнили прыгающие мерзлые губы, и все оледенелое тело Сашки билось как в судороге.
Прохожий зашел сбоку и, вдруг подняв тонкую палку, изо всей силы, с тупым и странным звуком ударил Сашку по худому, сжавшемуся заду.
Страшная режущая боль пронизала все мерзлое тело до самого мозга, и казалось, все поле, - луна, прохожий, небо, весь мир, - все слилось в одно несусветное ощущение ужасающей, режущей боли.
- Аб... - сорвался с губ Сашки короткий как будто испуганный звук, и Сашка пробежала несколько шагов, судорожно ухватившись обеими руками за место удара.
- Руки, руки пусти! - задыхаясь, крикнул он, бегом догоняя ее.
Сашка, судорожно сжав локти, отвела руки, и второй удар мгновенно обжег ее тою же нестерпимой болью. Она застонала и упала на четвереньки. И когда упала, со страшной быстротой, один за другим на голое тело посыпались раскаленные режущие удары, и кусая снег, почти потеряв сознание, обезумевшая Сашка поползла голым животом по снегу.
- Де-вять! - просчитал придушенный, захлебывающийся голос, и молния обожгла голое тело с каким-то новым мокрым звуком. Что-то будто репнуло, как мороженый кочан, и брызнуло на снег.
Сашка извиваясь, как змея, перевернулась на спину, пачкая кровью снег, и впалый живот тускло заблестел при луне острыми костями бедер.
И в ту же минуту какое-то невероятное, острое, жгучее железо прорезало ей левую, тупо подпрыгнувшую грудь.
- Десять! - где-то страшно далеко крикнул кто-то, и Сашка потеряла сознание. Но она сейчас же очнулась.
- Ну, вставай, стерва... получай... - хрипло говорил над нею дрожащий, захлебывающийся голос. - А то уйду... Ну?..
Луна светила высоко и ярко. Синел снег, и пусто молчало поле. Сашка, голая, не похожая на человека, шатаясь и цепляясь за землю дрожащими руками, поднялась посреди дороги, и по ее белому от луны телу быстро поползли вниз черные тонкие змейки. Она уже не ощущала холода, а только странную слабость, тошноту, мучительную дрожь и ломоту во всем теле, прорезываемом острой жгучей болью. Крепко схватившись за избитое мокрое тело, Сашка добралась до платья и долго одевалась в оледенелые тряпки, молча копошась посреди пустого лунного поля.
И только когда оделась, и темный силуэт прохожего растаял далеко в лунной дымке, разжала руку и посмотрела. Желтенький золотой искоркой блеснул на окровавленной черной ладони.
- Пять! - подумала Сашка, и вдруг чувство огромной облегчающей радости охватило ее всю. Крепко зажав золотой в руке, она бегом, на дрожащих ногах, пустилась к городу. Юбка липла сзади к чему-то мокрому и бередила горящую боль, но Сашка не обращала на это внимания и все существо ее было переполнено светлого и поющего ощущения счастья - еды, тепла, покоя, водки!..
О том, что ее только что странно и омерзительно били, Сашка не думала.
- Еще и лучше... не холодно! - весело заметила она себе и завернула в переулок, где сразу засверкали веселые огоньки ночной чайной.

1 2