Здравствуйте, отец Антониу, сказал Перейра, вот и я. Перейра, проворчал отец Антониу, давно тебя не видать, куда ты подевался? Я был в Пареде, начал оправдываться Перейра, провел неделю в Пареде. В Пареде? – воскликнул отец Антониу, и что ты там делал, в Пареде? Я был в клинике талассотерапии, ответил Перейра, принимал ванны из водорослей и лечился там разными природными средствами. Отец Антониу попросил помочь ему снять ризу и сказал: Вечно ты что-нибудь надумаешь. Я похудел на четыре килограмма, продолжал Перейра, и познакомился с врачом, который рассказал мне про одну интересную теорию о душе. Ради этого ты и пришел ко мне? – спросил отец Антониу. Отчасти да, согласился Перейра, но и о другом хотел поговорить тоже. Тогда говори, сказал отец Аитониу. Гм, начал Перейра, это теория двух французских философов, которые также и психологи, они утверждают, что у нас не одна-единственная душа, а некая конфедерация душ, которой управляет один «я-гегемон», и всякий раз, когда этот самый «я-гегемон» сменяется, мы приходим в состояние некоторой нормы, но норма эта не постоянная, а изменчивая. Послушай, что я тебе скажу, Перейра, сказал отец Антониу, я францисканец, человек простой, и сдается мне, что ты впадаешь в ересь, душа человека едина и невидима и дана нам от Бога. Да, не унимался Перейра, но если на место души, как хотят того французские философы, мы подставим слово «личность», то и ереси никакой не будет, я убежден, что в нас не одна-единственная личность, а множество личностей, которые уживаются вместе под руководством одного «я-гегемона». Мне представляется эта теория лукавой и опасной, запротестовал отец Антониу, личность зависит от души, а душа едина и невидима, а от твоих речей веет ересью, И тем не менее я ощущаю, что за последние месяцы стал другим, признался Перейра, я думаю о вещах, о которых раньше никогда бы не задумался, и совершаю поступки, которых раньше никогда бы не совершил. Наверное, с тобой что-то случилось, сказал отец Антониу. Я познакомился с двумя людьми, сказал Перейра, с одним молодым человеком и с девушкой, и, познакомившись с ними, наверное, изменился. Бывает, сказал отец Антониу, люди влияют друг на друга, так что бывает. Не понимаю, как они могут влиять на меня, сказал Перейра, это два бедных романтика без всякого будущего, уж скорее я должен бы влиять на них, это я их поддерживаю, а парня практически содержу, только и делаю, что даю ему деньги из своего кармана, я взял его в качестве практиканта, но он не написал мне ни одной статьи, которую можно было бы напечатать, послушайте, отец Антониу, как вы думаете, может, мне стоит исповедаться? Ты совершил плотский грех? – спросил отец Антониу. Единственная плоть, которую я знаю, это та, что я ношу на себе, ответил Перейра. Тогда послушай, Перейра, сказал отец Антониу, давай не будем тратить понапрасну мое время, потому что для исповеди мне нужно сосредоточиться, а я не хочу переутомлять себя, скоро мне надо будет идти к моим болящим, давай поговорим про то, и про другое, и про твои дела вообще, но без таинства исповеди, а просто по-дружески.
Отец Антониу сел на церковную скамью, и Перейра устроился рядом. Выслушайте меня, отец Антониу, сказал Перейра, я верую в Бога, всемогущего Отца нашего, причащаюсь, соблюдаю заповеди и стараюсь не грешить, и если я не каждое воскресенье хожу в церковь, то это не от неверия, а только от лени, я считаю себя добрым католиком и принимаю всем сердцем наставления Церкви, однако сейчас я переживаю некоторое смятение и, несмотря на то что работаю журналистом, совершенно не осведомлен в том, что происходит в мире, сейчас я особенно подавлен, потому что мне кажется, что начинается серьезная полемика по поводу позиции французских писателей-католиков в отношении гражданской войны в Испании, и я хотел, чтобы вы меня немного просветили, отец Антониу, потому что вы в курсе этих дел, а я хотел бы знать, как мне правильно вести себя, чтобы не стать еретиком. На каком свете ты живешь, Перейра? – воскликнул отец Антониу. Ну, попытался оправдать себя Перейра, дело в том, что я был в Пареде, и потом, этим летом я не купил ни одной зарубежной газеты, а из португальских газет многого не вычитаешь, единственные новости, которые я узнаю, – это те, о чем болтают в кафе.
Перейра утверждает, что отец Антониу поднялся со скамьи и встал против него с таким выражением, которое он счел грозным. Послушай, Перейра, сказал он, сейчас тяжелый момент и каждый должен сделать свой выбор, я человек Церкви и должен подчиняться иерархии, но ты свободен в своем личном выборе, даже будучи католиком. Тогда объясните мне, что к чему, взмолился Перейра, потому что мне тоже хочется сделать свой выбор, но я не в курсе событий. Отец Антониу высморкался, скрестил на груди руки и сказал: Ты знаешь дело баскского священства? Нет, не знаю, признался Перейра. Все началось с баскского священства, сказал отец Антониу, после бомбежки Герники баскские священники, которые считались самыми правоверными христианами во всей Испании, взяли сторону республиканцев. Отец Антониу высморкал нос, будто бы он разнервничался, и продолжал: Весной прошлого года двое известных французских писателей, Франсуа Мориак и Жак Маритен, опубликовали манифест в защиту басков. Мориак! – воскликнул Перейра, я же говорил, что надо написать на будущее некролог Мориаку, он – молодчина, но Монтейру Росси так и не удосужился написать его. Кто такой Монтейру Росси? – спросил отец Антониу. Это практикант, которого я взял на работу, сказал Перейра, но он не в состоянии написать мне ни одного некролога тем писателям – католикам, которые заняли правильную политическую позицию. Но почему ты собираешься писать ему некролог? – спросил отец Антониу, бедный Мориак, ос-тавь его доживать свой век, он нам еще пригодится, зачем ты его хоронишь? О, если вы об этом, то я не собираюсь его хоронить, сказал Перейра, надеюсь, что он протянет до ста лет, но представим себе на минутку, что не сегодня-завтра он умирает, тогда, по крайней мере в Португалии, найдется газета, которая сможет воздать ему своевременную дань, и этой газетой будет «Лисабон», но ради бога, извините меня, отец Антониу, что перебиваю, продолжайте, пожалуйста. Хорошо, сказал отец Антониу, но проблема осложнилась из-за Ватикана, который заявил, что тысячи испанских верующих были убиты республиканцами, что баскские католики являются «красными христианами» и должны быть отлучены от церкви, что и было сделано, и к этому присоединился Поль Клодель, тоже католический писатель, который написал оду «Aux Martyrs Espagnols» в качестве поэтического предисловия к одной вонючей пропагандистской брошюрке, выпущенной каким-то националистом в Париже. Клодель, сказал Перейра, Поль Клодель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38