Однако внутренняя культура, душевная тонкость позволили Григорию Федотову остаться простым и скромным и в конце концов отъединили его от той блистательной и иллюзорной суеты, что сопутствует быстрой славе.
Его основным «коньком» Борис Андреевич считает способность совершать удары по воротам в сложнейших ситуациях и из любых положений, а самым знаменитым его ударом – удар с лёта. Что же касается федотовских передач, то они были столь точны и своевременны, что принявшему мяч оставалось лишь забить гол. Он вообще очень тонко ощущал, когда нужно сыграть с партнером, а когда в одиночку. Это был великолепный, «общительный» тактик, вооруженный новейшей техникой.
Интуиция, ум, расчетливость, феноменальная быстрота реакции, а также мягкость, пластичность и, верно, следует сказать, артистичность – его финтам верили самые искушенные защитники – это все Федотов. Фоном же его игровых доблестей являлась этакая ярко выраженная «аритмия»: моменты кажущейся заторможенности, медлительности внезапно сменялись мощным взрывом атаки. «Когда мяч был от него вдалеке, – вспоминает Анатолий Башашкин, – он стоял совсем расслабленный, и можно было подумать, что это случайный человек на поле, но стоило ему оказаться вблизи мяча, как он весь преображался – бешеное стремление к воротам, скорость, виртуозная обработка мяча… Он умел обвести игрока, почти не уклоняясь от прямого пути…»
При всем при этом он никогда не стремился выделиться, покрасоваться, взять игру непременно на себя – вел в бой всю линию нападения.
«Как его уважали игроки! – вспоминает Борис Андреевич. – От него исходило какое-то магическое внушение уважения, признания. В игре соперники не решались бить его по ногам. Никому просто в голову не приходило общаться с ним на языке пинков и подножек. А его бег! Быстрый? Да, но не самый быстрый. Впрочем, если он устремлялся на прорыв, то, как правило, уходил от преследователя. Но не в этом, однако, дело. Интересна была сама манера бега – этакий длиннющий, тягучий шаг. Он как бы стелился по полю в отличие от Боброва, у которого была высокая посадка, высокий вынос колена…
А если Федотову случалось оказаться в защите – к примеру, команда ведет, до конца игры остается немного времени, и, чтобы не пропустить гол, нападение оттягивается назад, уплотняя тылы, – он был очень похож на защитника и так искусно отбирал мяч и разрушал „вражеские“ комбинации, что могло показаться, будто он всю жизнь только и играл в обороне – опять же в отличие от Боброва, который в защите выглядел словно бы не в своей тарелке, ибо был форвард и только форвард „божьей милостью“».
Можно много говорить о феномене Федотова, изучая нюансы и тонкости его игры. Но весьма важно еще и то, что его «игровой гений» венчало редкое трудолюбие (в том, как формировалось это трудолюбие, – своя история, о пей речь впереди). Григорий Федотов не уставал отрабатывать на каждой тренировке, казалось бы, уже вполне совершенные удары, приемы, финты. И позднее тот, может быть единственный в нашем футболе, кто смог стать рядом с Федотовым, Бобров, скажет о нем: «Мы работали с очень высокой нагрузкой, даже по нынешним временам. Но упорнее всех тренировался Григорий Иванович. Кончится основное занятие, все мы взмокшие, а он и не собирается уходить с поля. „Давай-ка постучим по воротам“, – говорит мне и „стучит“ еще час, а то и два…»
Впрочем, это воспоминание относится уже непосредственно к ЦДКА, меж тем как речь идет о «Металлурге». Однако ход истории – истории футбола – уже предрешен, и 1938 году призванный в армию Федотов начнет играть за ЦДКА. Первая ласточка. Нет, вторая. Из знаменитой аркадьевской «команды лейтенантов» в то время – время перехода Федотова в ЦДКА – за армейский клуб будет играть лишь Константин Лясковский. Остальные подойдут позднее, и последним займет свое место в «квадратах» Аркадьева – в 1947 году – Анатолий Башашкин.
Я невольно сбиваюсь на рассказ о ЦДКА, ибо меня так и притягивает эта высшая точка турнирных успехов Бориса Андреевича. Однако терпение, ибо мог ли состояться триумф ЦДКА, не будь в свое время школы «Металлурга»?
…Константин Бесков играл за вторую команду завода «Серп и молот», когда Аркадьев пригласил его в команду мастеров – в «Металлург». Это произошло в том самом году, когда ее покинул Григорий Федотов.
Константин Иванович вспоминал, что тренировки проходили чрезвычайно интересно, эмоционально и оттого не были изнурительны – «лишь почувствовав после занятий тяжесть в мышцах, мы „узнавали“, что поработали с большой нагрузкой».
Казалось, все в «Металлурге» идет хорошо, растут игроки, растет тренер. И все-таки Борис Андреевич оставил эту команду. Ибо ее оставляли игроки – их манили более могущественные клубы. «Готовишь футболиста, коллектив, – вспоминает Аркадьев, – а потом все распадается, и ты теряешь лучших игроков в пользу противника»…
И я представляю себе, сколь тяжело и, видимо, необходимо было Борису Андреевичу оставить ту команду.
Не может даже самый талантливый спринтер готовиться к победе на дистанции, к примеру, 100 метров, если в его распоряжении на тренировке лишь дорожка длиной метров пятьдесят.
Как и не сможет футбольный тренер-новатор увидеть свои идеи реализованными в игре, если не располагает соответствующими исполнителями.
Чего бы стоила, к примеру, идея «сдвоенного центра» без Федотова и Боброва? То есть цена ее, по всей видимости, была бы та же, но как бы мы узнали об этом?
Из «Металлурга» Аркадьев уходит в «Динамо», команду, ставшую следующей и последней ступенькой на его пути к ЦДКА. Хотя тогда, естественно, никто (в том числе и Борис Андреевич) не ведал, куда ведут «ступени», и что вообще это «ступени», а не сама цель. Но мы-то знаем – преимущество взгляда «ретро», – что все команды, руководимые Аркадьевым до армейского клуба, а в конечном счете и те, что были после, вели его неизбежно в ЦДКА.
По сравнению с «Металлургом» в «Динамо» был совершенно иной коллектив. Одна из самых популярных наших команд, властительница лучшего в стране стадиона уже вкусила к тому времени славы громких побед. Однако Аркадьев принял ее не в лучшую для «Динамо» пору – в предыдущие сезоны московские динамовцы занимали 5-е и 7-е места. «Это была сильная команда, – вспоминает Борис Андреевич, – но в тот момент она балансировала на пороге возрастного упадка, так что нужно было срочно обновлять ее молодежью. Я взял с собой из „Металлурга“ Бескова, кроме того, из ленинградского „Динамо“ пришли два сильных футболиста – Сергей Соловьев и Николай Дементьев – это было усиление атаки… Омолодив состав, я стал тактически перестраивать игру коллектива. К примеру, расширил группу полузащитников, которых заставил играть и в нападении, и в защите, увеличив таким образом количество игроков, действующих в наступательных операциях и в обороне…»
Борис Андреевич перешел в «Динамо» в 1940 году, и в том же году команда заняла на чемпионате страны 1-е место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Его основным «коньком» Борис Андреевич считает способность совершать удары по воротам в сложнейших ситуациях и из любых положений, а самым знаменитым его ударом – удар с лёта. Что же касается федотовских передач, то они были столь точны и своевременны, что принявшему мяч оставалось лишь забить гол. Он вообще очень тонко ощущал, когда нужно сыграть с партнером, а когда в одиночку. Это был великолепный, «общительный» тактик, вооруженный новейшей техникой.
Интуиция, ум, расчетливость, феноменальная быстрота реакции, а также мягкость, пластичность и, верно, следует сказать, артистичность – его финтам верили самые искушенные защитники – это все Федотов. Фоном же его игровых доблестей являлась этакая ярко выраженная «аритмия»: моменты кажущейся заторможенности, медлительности внезапно сменялись мощным взрывом атаки. «Когда мяч был от него вдалеке, – вспоминает Анатолий Башашкин, – он стоял совсем расслабленный, и можно было подумать, что это случайный человек на поле, но стоило ему оказаться вблизи мяча, как он весь преображался – бешеное стремление к воротам, скорость, виртуозная обработка мяча… Он умел обвести игрока, почти не уклоняясь от прямого пути…»
При всем при этом он никогда не стремился выделиться, покрасоваться, взять игру непременно на себя – вел в бой всю линию нападения.
«Как его уважали игроки! – вспоминает Борис Андреевич. – От него исходило какое-то магическое внушение уважения, признания. В игре соперники не решались бить его по ногам. Никому просто в голову не приходило общаться с ним на языке пинков и подножек. А его бег! Быстрый? Да, но не самый быстрый. Впрочем, если он устремлялся на прорыв, то, как правило, уходил от преследователя. Но не в этом, однако, дело. Интересна была сама манера бега – этакий длиннющий, тягучий шаг. Он как бы стелился по полю в отличие от Боброва, у которого была высокая посадка, высокий вынос колена…
А если Федотову случалось оказаться в защите – к примеру, команда ведет, до конца игры остается немного времени, и, чтобы не пропустить гол, нападение оттягивается назад, уплотняя тылы, – он был очень похож на защитника и так искусно отбирал мяч и разрушал „вражеские“ комбинации, что могло показаться, будто он всю жизнь только и играл в обороне – опять же в отличие от Боброва, который в защите выглядел словно бы не в своей тарелке, ибо был форвард и только форвард „божьей милостью“».
Можно много говорить о феномене Федотова, изучая нюансы и тонкости его игры. Но весьма важно еще и то, что его «игровой гений» венчало редкое трудолюбие (в том, как формировалось это трудолюбие, – своя история, о пей речь впереди). Григорий Федотов не уставал отрабатывать на каждой тренировке, казалось бы, уже вполне совершенные удары, приемы, финты. И позднее тот, может быть единственный в нашем футболе, кто смог стать рядом с Федотовым, Бобров, скажет о нем: «Мы работали с очень высокой нагрузкой, даже по нынешним временам. Но упорнее всех тренировался Григорий Иванович. Кончится основное занятие, все мы взмокшие, а он и не собирается уходить с поля. „Давай-ка постучим по воротам“, – говорит мне и „стучит“ еще час, а то и два…»
Впрочем, это воспоминание относится уже непосредственно к ЦДКА, меж тем как речь идет о «Металлурге». Однако ход истории – истории футбола – уже предрешен, и 1938 году призванный в армию Федотов начнет играть за ЦДКА. Первая ласточка. Нет, вторая. Из знаменитой аркадьевской «команды лейтенантов» в то время – время перехода Федотова в ЦДКА – за армейский клуб будет играть лишь Константин Лясковский. Остальные подойдут позднее, и последним займет свое место в «квадратах» Аркадьева – в 1947 году – Анатолий Башашкин.
Я невольно сбиваюсь на рассказ о ЦДКА, ибо меня так и притягивает эта высшая точка турнирных успехов Бориса Андреевича. Однако терпение, ибо мог ли состояться триумф ЦДКА, не будь в свое время школы «Металлурга»?
…Константин Бесков играл за вторую команду завода «Серп и молот», когда Аркадьев пригласил его в команду мастеров – в «Металлург». Это произошло в том самом году, когда ее покинул Григорий Федотов.
Константин Иванович вспоминал, что тренировки проходили чрезвычайно интересно, эмоционально и оттого не были изнурительны – «лишь почувствовав после занятий тяжесть в мышцах, мы „узнавали“, что поработали с большой нагрузкой».
Казалось, все в «Металлурге» идет хорошо, растут игроки, растет тренер. И все-таки Борис Андреевич оставил эту команду. Ибо ее оставляли игроки – их манили более могущественные клубы. «Готовишь футболиста, коллектив, – вспоминает Аркадьев, – а потом все распадается, и ты теряешь лучших игроков в пользу противника»…
И я представляю себе, сколь тяжело и, видимо, необходимо было Борису Андреевичу оставить ту команду.
Не может даже самый талантливый спринтер готовиться к победе на дистанции, к примеру, 100 метров, если в его распоряжении на тренировке лишь дорожка длиной метров пятьдесят.
Как и не сможет футбольный тренер-новатор увидеть свои идеи реализованными в игре, если не располагает соответствующими исполнителями.
Чего бы стоила, к примеру, идея «сдвоенного центра» без Федотова и Боброва? То есть цена ее, по всей видимости, была бы та же, но как бы мы узнали об этом?
Из «Металлурга» Аркадьев уходит в «Динамо», команду, ставшую следующей и последней ступенькой на его пути к ЦДКА. Хотя тогда, естественно, никто (в том числе и Борис Андреевич) не ведал, куда ведут «ступени», и что вообще это «ступени», а не сама цель. Но мы-то знаем – преимущество взгляда «ретро», – что все команды, руководимые Аркадьевым до армейского клуба, а в конечном счете и те, что были после, вели его неизбежно в ЦДКА.
По сравнению с «Металлургом» в «Динамо» был совершенно иной коллектив. Одна из самых популярных наших команд, властительница лучшего в стране стадиона уже вкусила к тому времени славы громких побед. Однако Аркадьев принял ее не в лучшую для «Динамо» пору – в предыдущие сезоны московские динамовцы занимали 5-е и 7-е места. «Это была сильная команда, – вспоминает Борис Андреевич, – но в тот момент она балансировала на пороге возрастного упадка, так что нужно было срочно обновлять ее молодежью. Я взял с собой из „Металлурга“ Бескова, кроме того, из ленинградского „Динамо“ пришли два сильных футболиста – Сергей Соловьев и Николай Дементьев – это было усиление атаки… Омолодив состав, я стал тактически перестраивать игру коллектива. К примеру, расширил группу полузащитников, которых заставил играть и в нападении, и в защите, увеличив таким образом количество игроков, действующих в наступательных операциях и в обороне…»
Борис Андреевич перешел в «Динамо» в 1940 году, и в том же году команда заняла на чемпионате страны 1-е место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58