На шестой минуте Никита Симонян точным пасом вывел на удар динамовца Василия Трофимова, так же как и я, приданного на усиленные «Спартаку», и тот направил мяч в сетку – 1:0.
Мы продолжали атаковать, но каждая комбинация, каждый метр продвижения вперед давались немалым трудом – от непрерывно моросящего дождя поле намокло, мяч стал скользким и тяжелым. Любители футбола со стажем помнят, как действовал в те годы «Спартак». Его игру, благодаря высокой индивидуальной технике футболистов, их пристрастию к многоходовым комбинациям, называли ажурной, сравнивая с игрой пользовавшегося в Европе большой популярностью венского «Рапида». Красиво играл «Спартак», зрители были просто в восторге. Но от австрийского «аналога», то бишь «Рапида», москвичей выгодно отличало умение доводить до конца свои замысловатые комбинации. То есть была игра не ради того, чтобы сорвать аплодисменты, а на результат.
Так вот, на тяжелом, буквально взбухшем от дождя, поле, москвичам очень трудно было проявить свои лучшие качества, и шансы сторон как бы уравнивались. Тут надо было придумать что-нибудь новенькое, более эффективное. Тем более, что норвежцы стеной становились на пути нападающих «Спартака», самоотверженно вступая в борьбу за мяч.
И вот тут я стал свидетелем, а, вернее, участником, того, как привыкшая к «ажурной» игре команда сумела прямо на ходу и вполне безболезненно перестроиться, провести атаки широким фронтом, мощно, прямо-таки, в стиле ЦДКА или московского «Динамо». И комбинации от этого нисколько не потеряли внешний привлекательности, примером чему мог бы служить гол, забитый в ворота «Ларвик Тюрн» Николаем Дементьевым. Симонян, по-моему, один из лучших игроков в том матче, рванулся с мячом в штрафную площадь хозяев, дошел аж до самой линии ворот и неожиданно для соперников, дал точный пас назад словно бы предвидившему именно такой ход Дементьеву – 2:0. До перерыва довелось отличиться и мне, перехватив прострельную передачу с фланга, я головой, в прыжке, направил мяч в дальний от вратаря угол. О том, как проходил, а, точнее, доигрывался, матч во втором тайме, я уже рассказал. Если бы не внезапная мгла, спустившаяся на стадион, наши атаки были бы более результативными. Но и счет 4:0 говорит о хорошей игре «Спартака» против отнюдь не слабого соперника.
В Норвегии мы сыграли еще один матч, на этот раз в Тронхейме. Соперником спартаковцев была местная команда «Квик», укомплектованная сплошь великорослыми, физически сильными, но не слишком искушенными в футболе игроками. Несмотря на проливной дождь, трибуны были переполнены. Зрители хорошо приняли нашу команду, бурно реагировали на каждую удачную комбинацию и уж, тем более, на забитые мячи. А забили мы их немало – семь. В первом тайме отличились Никита Симонян и Игорь Нетто, а после перерыва ворота «Квика» поразили Коля Дементьев и по два раза – мы с Василием Трофимовым.
На следующий день «Спартак», обласканный публикой, удостоенный местной прессой множества вполне заслуженных комплиментов, возвращался на родину. На вокзале в Осло нас провожали цветами, цветами же встретили и в Москве. На перроне Белорусского вокзала болельщиков оказалось множество, что лишний раз свидетельствовало о том, что каждый выезд за рубеж советской команды превращался в событие значительное, из ряда вон выходящее.
Очень редко посылали нас в другие страны, как говорится, себя показать и хозяев посмотреть. Да и страны выбирали, как я уже отмечал, не самые «футбольные», чтобы ни в коем случае не проиграть, не рассердить высокое начальство. Вряд ли надо говорить о том, что отсутствие встреч с сильными соперниками не способствовало прогрессу нашего футбола и в конечном итоге не могло не отразиться на качестве выступлений советских команд в крупных турнирах, когда мы стали в таковых участвовать. Думается, и поражение сборной страны от югославов на Олимпиаде 1952 года во многом связано с нашей долгой самоизоляцией от европейского и мирового футбола.
Вот и турне спартаковцев по Норвегии, где наша команда добилась трех убедительных побед с общим счетом 18:1, не многое дало в плане приобретения опыта международных соревнований. Себя мы там показали действительно с самой лучшей стороны, а вот соперников достойных не имели. Допускаю, что кто-то подумает: Николаев подходит к этой проблеме с позиций сегодняшнего дня, а тогда, наверное, за счастье считал помериться силами с теми же норвежцами. Согласен, так оно и было. И мы гордились успехом, достигнутым в том турне. Но уже тогда, делясь впечатлениями со своими друзьями-спартаковцами, я понял, что и они мечтают о соперниках посильнее, горят желанием сразиться с командами более высокого класса.
Такая возможность советским футболистам представиться несколько позже, неудача в Хельсинки заставит спортивных, и не только спортивных, руководителей пересмотреть свои взгляды на практику международных связей. Жаль, что это не случилось до Игр: готовясь к ним, мы по-прежнему на уровне клубов и различных сборных встречались далеко не с самыми сильными зарубежными командами. Исключение составила лишь сборная Венгрии, приглашенная к нам в Москву летом 1952 года. Мне кажется, именно тогда впервые за последние годы наши болельщики увидели настоящий большой футбол, игру поистине международного класса. Об этом разговор впереди. Пока же мне хочется рассказать о том, как мы играли в 1951 году.
Сезон, не предвещавший беды, которая пришла спустя год
Увы, этот сезон, который армейцы провели с подлинным блеском, оказался последним в истории славной «команды лейтенантов»: в следующем чемпионате нам удалось сыграть лишь три матча… А весной пятьдесят первого ничего не предвещало беды. В новый сезон команда армейцев вступала в отличном настроении, с новыми надеждами и с новым названием – ЦДСА: Красная армия стала называться Советской армией, и соответственно изменилось наименование ее Центрального дома. А мы, спортсмены, в их числе и футболисты, как известно, продолжали входить в это учреждение, будучи объединенными в отдел физической подготовки и спорта. Вот и стали армейские команды по самым различным видам спорта именоваться ЦДСА. В принципе ничего не изменилось, но, откровенно говоря, жаль было расставаться с именем, под которым пройден славный путь от, в общем-то, средней команды до признанного лидера советского футбола. И ничего удивительного не было в том, что еще долго и мы сами, и наши болельщики в разговорах между собой «по инерции» продолжали придерживаться привычного наименования. Да и сегодня, когда в своем, заметно сузившемся ветеранском кругу вспоминаем о былом, о родной команде, то называем ее не иначе как ЦДКА.
Ну да ладно, дело начальства принимать решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Мы продолжали атаковать, но каждая комбинация, каждый метр продвижения вперед давались немалым трудом – от непрерывно моросящего дождя поле намокло, мяч стал скользким и тяжелым. Любители футбола со стажем помнят, как действовал в те годы «Спартак». Его игру, благодаря высокой индивидуальной технике футболистов, их пристрастию к многоходовым комбинациям, называли ажурной, сравнивая с игрой пользовавшегося в Европе большой популярностью венского «Рапида». Красиво играл «Спартак», зрители были просто в восторге. Но от австрийского «аналога», то бишь «Рапида», москвичей выгодно отличало умение доводить до конца свои замысловатые комбинации. То есть была игра не ради того, чтобы сорвать аплодисменты, а на результат.
Так вот, на тяжелом, буквально взбухшем от дождя, поле, москвичам очень трудно было проявить свои лучшие качества, и шансы сторон как бы уравнивались. Тут надо было придумать что-нибудь новенькое, более эффективное. Тем более, что норвежцы стеной становились на пути нападающих «Спартака», самоотверженно вступая в борьбу за мяч.
И вот тут я стал свидетелем, а, вернее, участником, того, как привыкшая к «ажурной» игре команда сумела прямо на ходу и вполне безболезненно перестроиться, провести атаки широким фронтом, мощно, прямо-таки, в стиле ЦДКА или московского «Динамо». И комбинации от этого нисколько не потеряли внешний привлекательности, примером чему мог бы служить гол, забитый в ворота «Ларвик Тюрн» Николаем Дементьевым. Симонян, по-моему, один из лучших игроков в том матче, рванулся с мячом в штрафную площадь хозяев, дошел аж до самой линии ворот и неожиданно для соперников, дал точный пас назад словно бы предвидившему именно такой ход Дементьеву – 2:0. До перерыва довелось отличиться и мне, перехватив прострельную передачу с фланга, я головой, в прыжке, направил мяч в дальний от вратаря угол. О том, как проходил, а, точнее, доигрывался, матч во втором тайме, я уже рассказал. Если бы не внезапная мгла, спустившаяся на стадион, наши атаки были бы более результативными. Но и счет 4:0 говорит о хорошей игре «Спартака» против отнюдь не слабого соперника.
В Норвегии мы сыграли еще один матч, на этот раз в Тронхейме. Соперником спартаковцев была местная команда «Квик», укомплектованная сплошь великорослыми, физически сильными, но не слишком искушенными в футболе игроками. Несмотря на проливной дождь, трибуны были переполнены. Зрители хорошо приняли нашу команду, бурно реагировали на каждую удачную комбинацию и уж, тем более, на забитые мячи. А забили мы их немало – семь. В первом тайме отличились Никита Симонян и Игорь Нетто, а после перерыва ворота «Квика» поразили Коля Дементьев и по два раза – мы с Василием Трофимовым.
На следующий день «Спартак», обласканный публикой, удостоенный местной прессой множества вполне заслуженных комплиментов, возвращался на родину. На вокзале в Осло нас провожали цветами, цветами же встретили и в Москве. На перроне Белорусского вокзала болельщиков оказалось множество, что лишний раз свидетельствовало о том, что каждый выезд за рубеж советской команды превращался в событие значительное, из ряда вон выходящее.
Очень редко посылали нас в другие страны, как говорится, себя показать и хозяев посмотреть. Да и страны выбирали, как я уже отмечал, не самые «футбольные», чтобы ни в коем случае не проиграть, не рассердить высокое начальство. Вряд ли надо говорить о том, что отсутствие встреч с сильными соперниками не способствовало прогрессу нашего футбола и в конечном итоге не могло не отразиться на качестве выступлений советских команд в крупных турнирах, когда мы стали в таковых участвовать. Думается, и поражение сборной страны от югославов на Олимпиаде 1952 года во многом связано с нашей долгой самоизоляцией от европейского и мирового футбола.
Вот и турне спартаковцев по Норвегии, где наша команда добилась трех убедительных побед с общим счетом 18:1, не многое дало в плане приобретения опыта международных соревнований. Себя мы там показали действительно с самой лучшей стороны, а вот соперников достойных не имели. Допускаю, что кто-то подумает: Николаев подходит к этой проблеме с позиций сегодняшнего дня, а тогда, наверное, за счастье считал помериться силами с теми же норвежцами. Согласен, так оно и было. И мы гордились успехом, достигнутым в том турне. Но уже тогда, делясь впечатлениями со своими друзьями-спартаковцами, я понял, что и они мечтают о соперниках посильнее, горят желанием сразиться с командами более высокого класса.
Такая возможность советским футболистам представиться несколько позже, неудача в Хельсинки заставит спортивных, и не только спортивных, руководителей пересмотреть свои взгляды на практику международных связей. Жаль, что это не случилось до Игр: готовясь к ним, мы по-прежнему на уровне клубов и различных сборных встречались далеко не с самыми сильными зарубежными командами. Исключение составила лишь сборная Венгрии, приглашенная к нам в Москву летом 1952 года. Мне кажется, именно тогда впервые за последние годы наши болельщики увидели настоящий большой футбол, игру поистине международного класса. Об этом разговор впереди. Пока же мне хочется рассказать о том, как мы играли в 1951 году.
Сезон, не предвещавший беды, которая пришла спустя год
Увы, этот сезон, который армейцы провели с подлинным блеском, оказался последним в истории славной «команды лейтенантов»: в следующем чемпионате нам удалось сыграть лишь три матча… А весной пятьдесят первого ничего не предвещало беды. В новый сезон команда армейцев вступала в отличном настроении, с новыми надеждами и с новым названием – ЦДСА: Красная армия стала называться Советской армией, и соответственно изменилось наименование ее Центрального дома. А мы, спортсмены, в их числе и футболисты, как известно, продолжали входить в это учреждение, будучи объединенными в отдел физической подготовки и спорта. Вот и стали армейские команды по самым различным видам спорта именоваться ЦДСА. В принципе ничего не изменилось, но, откровенно говоря, жаль было расставаться с именем, под которым пройден славный путь от, в общем-то, средней команды до признанного лидера советского футбола. И ничего удивительного не было в том, что еще долго и мы сами, и наши болельщики в разговорах между собой «по инерции» продолжали придерживаться привычного наименования. Да и сегодня, когда в своем, заметно сузившемся ветеранском кругу вспоминаем о былом, о родной команде, то называем ее не иначе как ЦДКА.
Ну да ладно, дело начальства принимать решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81