Я предоставил фору другим с самого моего рождения. Речь о моих строптивых Х-образных ногах. В состоянии статистики мои суставы в невыгодном положении, если сравнивать их с нормально сложенным телом. Профессор Шнайдер, как я уже сказал, предписал мне специальные упражнения, которые и помогает мне делать Рольф Герингс. С медицинской точки зрения я являю собой таким образом почти чудо. Конечно, я не выдержал бы таких нагрузок без интенсивной тренировки и уж наверняка не сумел бы провести подряд 75 международных матчей. Я стараюсь защитить свои кости от ударов солидными, накачанными пакетами мышц.
В игре очень важно производить впечатление на нападающих противника. «Осторожно, – должен думать каждый из них, – я приближаюсь к воротам, в которых стоит далеко не хлюпик, а мощный страж ворот. Дракон у своей пещеры, юркий и прыгучий дьявол». Площадка в шестнадцать метров шириной – суверенная территория, ворота – ее центр. И я буду защищать это святилище. Нападающий противника должен ощутить это.
Чисто визуально полевой игрок воспринимает мелкого вратаря спокойнее. Нужно пробудить в нем уважение имеющимися в распоряжении средствами: мускулатурой, свирепой мимикой, грозным взглядом. Атакующий должен почувствовать страх. Ронни Борхерс из «Вальдхофа» (Мангейм) описывает это так: «Когда ты входишь в штрафную площадку Тони, ворота словно уменьшаются в размерах и ты уже подумываешь скорее не о шансе забить гол, а о собственных костях».
Так и должно быть. Ради этого я упираюсь, как зверь. И только моим Х-образным ногам бессильна помочь тренировка. Их не исправить. Должен признаться, что их кривизна доставила мне немало страданий. «Вратарь с длинными кривыми ногами – это же курам на смех», – думал я. Между тем они стали как бы моим фирменным знаком: Х-образные ноги= Шумахер, и хватит об этом.
«Заменитель войны» футбол зачастую, к сожалению, превращается в схватку нервов. Воздействуя на противника психологически, его стремятся запугать так, чтобы он вообще позабыл думать о мяче. Злые взгляды, скрежетание зубов, недвусмысленные жесты, отборные ругательства – все это в большинстве своем остается незамеченным зрителем. Отношения соперников на поле бывают грубыми до жестокости. Слепая ярость, злоба, весь набор низменных эмоций выплескивается наружу.
Среди ругательств на первом месте «задница», «собака» и «свинья» с богатым выбором украшающих эти слова определений. Однако подобные выражения являются просто комплиментами в сравнении с множеством других «прелестей».
Многого я наслышался, многое попросту пропускал мимо ушей, да и сам, честно говоря, далеко не всегда оставался невинным ангелочком. Соперники и коллеги подчас слышат мои ругательства. В гневе я рычу на некоторых судей: «Черная свинья!» Или: «Ты, слепой крот!» Но я делаю это так, чтобы никто не услышал. Как капитан сборной, я должен демонстрировать выдержку и не подавать дурного примера более молодым игрокам команды.
Однако ругань дает возможность ослабить давление, под которым ты находишься, и выводит из равновесия соперника. Замечания такого рода мешают концентрироваться хотя и короткое время.
Но самое скверное, что только бывает, самое ужасное – это плевки.
Кто хоть однажды в жизни был оплеван, тот понимает, почему случаются разрывы сердца. Несколько секунд ты будто парализован. Тебя колотит от гнева и брезгливости. Все внутри закипает. Тебя захлестывает ярость, у тебя перехватывает дыхание. Хуже не бывает. И тогда «заменитель войны» превращается в открытую войну, пахнет кровью…
Требуются часы и дни, чтобы позабыть об этом тяжелом унижении и успокоиться.
Судьям приходится трудно. Со всех сторон они слышат критику. Но не могут вступать в объяснения – их дело реагировать. От этой реакции зачастую зависит исход игры.
«Человеку в черном» трудно устоять под давлением публики и тренеров.
У тренеров бундеслиги вроде Карла-Хайнца Фельдкампа из Юрдингена весьма своеобразная и хитрая тактика: жестами, свистом, постоянными обращениями к публике они создают определенную атмосферу. Нажим на арбитров следует через зрителей и с их помощью. Умные судьи пропускают эти кошачьи концерты мимо ушей, равно как и словоизлияния игроков. Самые же умные поступают, как три китайские обезьяны: они ничего не слышат, ничего не видят, ничего не говорят.
Но другие «черные блузы» мечутся по полю, как подстреленные кабаны, их слабые нервы не выдерживают атак игроков и болельщиков, и они ломаются. Оверат и Брайтнер считались в былые времена специалистами по атакам на нервы арбитров. Они были способны измотать иных судей. Все громче и громче рычали, все ближе и ближе подступали – в итоге некоторые из «беспристрастных» становились послушным орудием в руках этих игроков.
Быть судьей и наслаждаться возможностью вершить справедливость среди 22 игроков – это теперь уже редкое явление. Если кто-то и решает выбрать для себя такое дело, это вовсе не означает, что он наделен хорошим характером. Некоторые используют эту возможность, чтобы авторитарно выплеснуть в конце недели все накопившееся в ходе ее. В конце концов судье дано «право быть правым».
И многие, кажется, отыгрываются на хороших футболистах за то, что сами не стали звездами. Несостоявшиеся футбольные звезды поставлены, таким образом, дирижировать все 90 минут ансамблем настоящих звезд. В субботу «человек в черном» вырастает, возвышается над самим собой: свисток – и только попробуй не подчинись, хуже того – заспорь. Тут же увидишь желтую, а может быть, и красную карточку. Споры по поводу судейских решений лишь усугубляют дело.
Судья на поле просто всемогущ. Вступая в игру, я стараюсь видеть в его лице нейтральную и объективную «инстанцию». Я не рассматриваю «человека в черном» как противника – разве только когда он явно на другой стороне. Если же он скорее на нашей, тогда, конечно, я хвалю его: «Очень правильное решение, верно замечено, отлично!» Таким образом я усиливаю его симпатии к нам и к нашей игре.
Однако если я замечаю несправедливость, чувствую, что болельщики противника влияют на беспристрастность арбитра, тогда он становится для меня двенадцатым соперником на поле. Но и в этом случае следует ободрить его, помочь ему «исправиться».
Правда, иногда это выше моих сил. Тогда я бранюсь, и как бранюсь…
Так называемый беспристрастный судья в принципе вовсе не вызывает во мне враждебного отношения. Но иногда он хочет слишком многого, потому что слишком многое требуется от него самого. Современный футбол стал быстрее, игроки жестче, публика неистовее, а телевидение превратилось во всегда недремлющего интимнейшего зрителя.
«Человек в черном» попросту отстал в развитии от современного футбола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44