Сквозь белоснежную седину просвечивала нежно-розовая лысина. Полный, весь в розово-белых топах, с ярко-синими, необыкновенного цвета, близорукими глазами, которые сейчас всматривались в Робин через толстые стекла очков. Старомодный костюм, слишком широкие брюки, после его поездки они выглядели так, будто он в них спал.
Но он весело шутил с Робин, вытащил пакетик со сладостями для нее, она их приняла с серьезным видом и тут же спрятала под подушку, при этом они подмигнули друг другу заговорщицки, наверное, это был давно установившийся между ними ритуал.
Доктор, решила я, типичный представитель старого поколения практикующих врачей в таких провинциях, как Тригони, штат Мэн. Семейный доктор, ставший другом своих пациентов, и если он не мог поддерживать свои знания на современном уровне и не знал последних методов лечения, то, по крайней мере, передавал своим больным часть своего оптимизма и доброты, что было немаловажно для них. Как раз этого и были лишены молодые современные доктора. В госпиталях такое сочувствие пациенты могли получить лишь от младшего персонала, и то в редких случаях. В больницах доктора безразлично прописывали лекарства и спокойно уходили. У них не было времени для сочувствия пациентам, и это не могло не вызвать тревогу.
Кажется, я пришла к выводу, что мне нравится доктор Честер. Хотя не была уверена, понравился он мне как доктор или как хороший человек. Он осматривал Робин и говорил безостановочно:
– Наверно, вы считаете, что мы должны вывесить график над изголовьем постели Робин, а мисс Монтроуз? Так это делают в госпиталях, где вы работали? Ну, может быть, я оставлю вам несколько разграфленных листов, будете заполнять показателями, это мне понадобится для статистики. Не было смысла делать это раньше. Кто смог бы этим заняться? Вы ведь знаете, что у Робин ревматическая лихорадка?
– Нет, доктор. Миссис Уорбартон сказала, что вы мне сами все объясните.
– Хм... Они все ревматики, Уорбартоны. Сама бабушка Марта в их числе. Наверно, причина в том, что они поколениями живут у самого моря. Робин должна соблюдать постельный режим шесть месяцев в году, и пока только два из них прошло, так что осталось четыре. Есть проблемы с сердцем, ей нужен особый уход, внимание; никаких стрессов и волнений. Записывайте температуру два раза в день для меня. У нее боли в запястьях, лодыжках и коленях. Я снимаю боль аспирином. Постельный режим, диета – это помогает. Поддерживаем стул регулярным. Она получает восемь гран аспирина каждые четыре часа. Надеюсь, сможем скоро сократить дозу наполовину. Это... скажи ты ей, Робин!
– Гран на каждый год моей жизни, мисс Монтроуз. Мне восемь лет.
– Главное – избежать осложнений на сердце, – продолжал жизнерадостно доктор Честер, – проблема с клапанами, ее уже имеет Марта, нам достаточно одной такой больной. Абсолютный постельный покой и тщательный медицинский уход предотвратят болезнь. Как только заметите, что она потеет, заверните ее в покрывало вместо простыни. Известно вам что-нибудь о хорее Сиденхэм?
– Да, доктор – встревожилась я.
– Так что не пропустите первые симптомы? Сразу вызывайте меня. Я, конечно, не смогу оказать экстренной помощи. Только лечение, которое она получает сейчас. Но мне надо знать.
Девочка нахмурилась, глядя на него:
– Что это... хорея, доктор Честер?
Он рассмеялся кудахтающим смехом:
– Ну, это сложно для тебя, Роб, боюсь, тебе не понять. И ее никогда не будет у тебя. Мы за тобой присматриваем очень хорошо, чтобы этого не случилось. Но мисс Монтроуз знает, что это. Один доктор сказал, что ребенок наказан хореей по трем причинам: и первая – за непоседливость. Потом за то, что бьет свою посуду. И строит гримасы бабушке.
Но он не улыбался, глядя на меня. Сиденхэмская хорея – это не шутка! Болезнь мозга, поражающая детей, она очень напоминает ревматическую лихорадку, от которой он лечит Робин Уорбартон. Непроизвольные движения, гримасы, невозможность взять в руки чашку – обычно незаметные симптомы, вызывающие шутливые замечания, являются несомненными признаками.
Когда мы вышли в коридор, он сказал:
– Надеюсь, вам приходилось встречаться на практике с детьми-ревматиками?
– Да, доктор.
– Они недолго живут, нужен постельный режим.
Я нахмурилась:
– Но говорят, что смертность невысока?
– Да, смертность от ревматической лихорадки невысока по статистике, но зато резко повышается с возрастом из-за болезни сердца, мисс Монтроуз, – сказал он мрачно. – Болезнь имеет привычку возвращаться. Рецидив случается в течение года после первого приступа, его вероятность очень высока. Поэтому требуется уход и тщательное внимание в первый год. Это первый год у Робин. Вот почему вы здесь. Я бы хотел перевезти Робин из "Вороньего Гнезда". Но это невозможно, пока Дэвид снова не женится. Если это произойдет, он должен будет увезти ее в глубь страны и прожить там хотя бы год. Прочь от моря, холода и ледяных ветров. Будем надеяться на это. Надо найти правильную женщину, вот в чем дело. Но наверное, Дэвид не может забыть первую жену. Пошли посмотрим Марту.
Я улыбнулась:
– Боюсь, миссис Уорбартон-старшей не нравится присутствие медсестры в поместье. Она может возмутиться, если я появлюсь в ее комнате, доктор Честер.
– Предоставьте мне справиться с этой старой воительницей. Марта не такая страшная, как кажется. Ну, не совсем такая.
Но я заметила, что он слегка замешкался, прежде чем мягко постучал в дверь.
– Кто там? – послышался глухой голос.
– Доктор Честер, Марта.
– Ждете, что я открою для вас дверь? Вы знаете сами, как войти.
Я прошла за ним в комнату. Она лежала одетая на кушетке около окна, и, когда увидела меня, глаза ее сверкнули и уставились мне в лицо с холодной недоброжелательностью.
– Что она здесь делает?
– Ну же, Марта, – благодушно заговорил доктор, – я годами твердил, что вам нужна медсестра. А мисс Монтроуз – очень хорошая медсестра.
– Для Робин, возможно. Но ни вы, ни мой сын не имеете права прописывать мне медсестру, Кеннет!
Он усмехнулся, не обращая внимания на ее топ:
– Потому что вы не ребенок? Разумеется. Я знаю, Марта. Вы – стареющая женщина, скрученная ревматоидным артритом. Рэтбоун раздевает вас на ночь и одевает по утрам. И Рэтбоун должна делать вам инъекции, так?
Она фыркнула:
– Вы же знаете это! И делает много всего другого, разве что не ест и не пьет за меня! Ну и что? Я плачу ей за это!
– И каждый раз, когда мы говорим о Рэтбоун и о том, что она делает для вас, вы бранитесь, что она неуклюжа, как рыбак, и что у нее обе руки левые, и что она постоянно причиняет вам боль, стоит ей дотронуться до вас. Верно?
– Ну и что? Вы же не думаете, что я разрешу этой жене Керра или дуре Изабель помогать мне?
– Ни в коем случае, – весело ответил ей доктор Честер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Но он весело шутил с Робин, вытащил пакетик со сладостями для нее, она их приняла с серьезным видом и тут же спрятала под подушку, при этом они подмигнули друг другу заговорщицки, наверное, это был давно установившийся между ними ритуал.
Доктор, решила я, типичный представитель старого поколения практикующих врачей в таких провинциях, как Тригони, штат Мэн. Семейный доктор, ставший другом своих пациентов, и если он не мог поддерживать свои знания на современном уровне и не знал последних методов лечения, то, по крайней мере, передавал своим больным часть своего оптимизма и доброты, что было немаловажно для них. Как раз этого и были лишены молодые современные доктора. В госпиталях такое сочувствие пациенты могли получить лишь от младшего персонала, и то в редких случаях. В больницах доктора безразлично прописывали лекарства и спокойно уходили. У них не было времени для сочувствия пациентам, и это не могло не вызвать тревогу.
Кажется, я пришла к выводу, что мне нравится доктор Честер. Хотя не была уверена, понравился он мне как доктор или как хороший человек. Он осматривал Робин и говорил безостановочно:
– Наверно, вы считаете, что мы должны вывесить график над изголовьем постели Робин, а мисс Монтроуз? Так это делают в госпиталях, где вы работали? Ну, может быть, я оставлю вам несколько разграфленных листов, будете заполнять показателями, это мне понадобится для статистики. Не было смысла делать это раньше. Кто смог бы этим заняться? Вы ведь знаете, что у Робин ревматическая лихорадка?
– Нет, доктор. Миссис Уорбартон сказала, что вы мне сами все объясните.
– Хм... Они все ревматики, Уорбартоны. Сама бабушка Марта в их числе. Наверно, причина в том, что они поколениями живут у самого моря. Робин должна соблюдать постельный режим шесть месяцев в году, и пока только два из них прошло, так что осталось четыре. Есть проблемы с сердцем, ей нужен особый уход, внимание; никаких стрессов и волнений. Записывайте температуру два раза в день для меня. У нее боли в запястьях, лодыжках и коленях. Я снимаю боль аспирином. Постельный режим, диета – это помогает. Поддерживаем стул регулярным. Она получает восемь гран аспирина каждые четыре часа. Надеюсь, сможем скоро сократить дозу наполовину. Это... скажи ты ей, Робин!
– Гран на каждый год моей жизни, мисс Монтроуз. Мне восемь лет.
– Главное – избежать осложнений на сердце, – продолжал жизнерадостно доктор Честер, – проблема с клапанами, ее уже имеет Марта, нам достаточно одной такой больной. Абсолютный постельный покой и тщательный медицинский уход предотвратят болезнь. Как только заметите, что она потеет, заверните ее в покрывало вместо простыни. Известно вам что-нибудь о хорее Сиденхэм?
– Да, доктор – встревожилась я.
– Так что не пропустите первые симптомы? Сразу вызывайте меня. Я, конечно, не смогу оказать экстренной помощи. Только лечение, которое она получает сейчас. Но мне надо знать.
Девочка нахмурилась, глядя на него:
– Что это... хорея, доктор Честер?
Он рассмеялся кудахтающим смехом:
– Ну, это сложно для тебя, Роб, боюсь, тебе не понять. И ее никогда не будет у тебя. Мы за тобой присматриваем очень хорошо, чтобы этого не случилось. Но мисс Монтроуз знает, что это. Один доктор сказал, что ребенок наказан хореей по трем причинам: и первая – за непоседливость. Потом за то, что бьет свою посуду. И строит гримасы бабушке.
Но он не улыбался, глядя на меня. Сиденхэмская хорея – это не шутка! Болезнь мозга, поражающая детей, она очень напоминает ревматическую лихорадку, от которой он лечит Робин Уорбартон. Непроизвольные движения, гримасы, невозможность взять в руки чашку – обычно незаметные симптомы, вызывающие шутливые замечания, являются несомненными признаками.
Когда мы вышли в коридор, он сказал:
– Надеюсь, вам приходилось встречаться на практике с детьми-ревматиками?
– Да, доктор.
– Они недолго живут, нужен постельный режим.
Я нахмурилась:
– Но говорят, что смертность невысока?
– Да, смертность от ревматической лихорадки невысока по статистике, но зато резко повышается с возрастом из-за болезни сердца, мисс Монтроуз, – сказал он мрачно. – Болезнь имеет привычку возвращаться. Рецидив случается в течение года после первого приступа, его вероятность очень высока. Поэтому требуется уход и тщательное внимание в первый год. Это первый год у Робин. Вот почему вы здесь. Я бы хотел перевезти Робин из "Вороньего Гнезда". Но это невозможно, пока Дэвид снова не женится. Если это произойдет, он должен будет увезти ее в глубь страны и прожить там хотя бы год. Прочь от моря, холода и ледяных ветров. Будем надеяться на это. Надо найти правильную женщину, вот в чем дело. Но наверное, Дэвид не может забыть первую жену. Пошли посмотрим Марту.
Я улыбнулась:
– Боюсь, миссис Уорбартон-старшей не нравится присутствие медсестры в поместье. Она может возмутиться, если я появлюсь в ее комнате, доктор Честер.
– Предоставьте мне справиться с этой старой воительницей. Марта не такая страшная, как кажется. Ну, не совсем такая.
Но я заметила, что он слегка замешкался, прежде чем мягко постучал в дверь.
– Кто там? – послышался глухой голос.
– Доктор Честер, Марта.
– Ждете, что я открою для вас дверь? Вы знаете сами, как войти.
Я прошла за ним в комнату. Она лежала одетая на кушетке около окна, и, когда увидела меня, глаза ее сверкнули и уставились мне в лицо с холодной недоброжелательностью.
– Что она здесь делает?
– Ну же, Марта, – благодушно заговорил доктор, – я годами твердил, что вам нужна медсестра. А мисс Монтроуз – очень хорошая медсестра.
– Для Робин, возможно. Но ни вы, ни мой сын не имеете права прописывать мне медсестру, Кеннет!
Он усмехнулся, не обращая внимания на ее топ:
– Потому что вы не ребенок? Разумеется. Я знаю, Марта. Вы – стареющая женщина, скрученная ревматоидным артритом. Рэтбоун раздевает вас на ночь и одевает по утрам. И Рэтбоун должна делать вам инъекции, так?
Она фыркнула:
– Вы же знаете это! И делает много всего другого, разве что не ест и не пьет за меня! Ну и что? Я плачу ей за это!
– И каждый раз, когда мы говорим о Рэтбоун и о том, что она делает для вас, вы бранитесь, что она неуклюжа, как рыбак, и что у нее обе руки левые, и что она постоянно причиняет вам боль, стоит ей дотронуться до вас. Верно?
– Ну и что? Вы же не думаете, что я разрешу этой жене Керра или дуре Изабель помогать мне?
– Ни в коем случае, – весело ответил ей доктор Честер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40