– Да бросил он тебя, бросил! Как только принес обратно в дом заказчика, так и сгрузил, дал хозяину денег, чтобы тебя не вышвырнули до того, как придешь в себя, и скрылся в неизвестном направлении.
Я сглотнула, упрямо рассматривая свои ногти:
– Это и неудивительно.
– Что?! – Друзья в шоке меня рассматривали.
– Это и неудивительно, ведь я ему доставила столько проблем, что он вряд ли хочет, чтобы я и впредь путалась у него под ногами.
– Да ты ему жизнь спасла! – рявкнул Васька. – Очнись, Ирлин, хватит идиотничать. Я уже подыскал неподалеку хороший домик. Поживешь в нем с Оськой, а мы сами обо всем позаботимся.
Я отрицательно мотнула головой, не поднимая на него глаза. Он только тихо зашипел сквозь сжатые зубы, а потом встал и движением кисти открыл портал на небеса, распрямляя за спиной белое великолепие крыльев.
– Поступай как хочешь. Если что – ты знаешь, как меня найти. – И Васька исчез, шагнув в портал, тут же сомкнувшийся за его спиной.
Мы с Оськой остались одни в теплой, заполненной сумраком комнате, которая уже не казалась мне такой уютной и родной, как прежде. Печать горела огнем на коже, на колене у меня сидел грустный Оська, а саламандры скрылись из камина, нарезвившись вдосталь.
Я сидела на ступеньке храма и доедала вкуснейшее мороженое. Оська, вымазанный в нем с ног до головы и с изрядно набитым брюшком, громко требовал добавки:
– Не будь жлобом!
– Ось, ты уже две порции съел – лопнешь.
– Дай!
– Ладно, ладно – на.
Смачное чавканье плюс абсолютно счастливая рожица совенка умиляли до крайности.
– Какой ты хорошенький, дай я тебя обниму.
– Ай! Перепачкаешься!
– Неважно. Все равно эта одежда уже грязная.
– Ой! Мое пузо! Не дави на пузо! Случится непоправимое!
Я весело рассмеялась.
На мне были черные обтягивающие шорты, высокие сапоги на каблучках, на которых, по выражению Оськи, я так клево летала с лестниц. А также черная, с высоким воротничком водолазка. Длинные рукава и воротник прекрасно скрывали отметины на теле, так что ее я старалась не снимать вообще, пользуясь магией очищения и обнажаясь только в душе перед Оськой. Тому было глубоко по фигу, так как он старался всегда искупаться первым, вопя о свободе для всех вообще и правах сов на личную гигиену в частности. Я его не всегда понимала – видимо, нахватался всего этого в других измерениях.
– Слушай. А ты уверена, что он сюда придет? – Оська задумчиво прижимал к себе стаканчик из-под мороженого и заинтересованно оглядывался по сторонам.
– Конечно, у меня же с ним связь. Забыл?
На меня посмотрели с крайним подозрением.
– Я надеюсь, платоническая?
Я покраснела и возмущенно фыркнула.
– Конечно, ты что забыл…
– Да ладно, помню я все, помню, – ехидно улыбнулся этот вредитель и начал медленно доедать мороженое, старательно вылизывая стенки стаканчика изнутри. – Да, кстати, а ты уверена, что он нам обрадуется?
Я старательно кусала нижнюю губу, не имея ни малейшего желания отвечать. Но Оська так пристально на меня посмотрел…
– А как же, конечно! – ненатурально рассмеялась я. – Просто умрет от счастья.
Оська подавился мороженым и сильно закашлялся, с ужасом глядя на меня. Я запоздало ойкнула, сообразив, что ляпнула. Но тут в толпе, собравшейся на главной площади, мелькнуло знакомое лицо, и я тут же обо всем забыла.
– Ой, смотри, да вот же он!
Оська, все еще кашляя, попытался поинтересоваться, где именно. Но я уже вскочила, схватила его за крыло и понеслась вниз по ступеням, боясь вновь потерять того человека из виду. Бултыхающийся на ветру совенок пытался что-то мне прокричать, но я его не слушала, ловко ввинтившись в толпу. Уже на ходу я сделалась невидимой, заодно прихватив заклинанием и Оську, и только секунды через две сообразила, что зря.
Мы врезались во всех. Люди удивленно вскрикивали и отлетали в стороны. Оська отчаянно кусал тех, до кого дотягивался, я постоянно извинялась и старалась пореже наталкиваться на людей, но в такой толпе… это почти нереально!
Дик! Его лицо мелькнуло всего в паре шагов от меня, и я не думая пошла напролом. Оська завопил что-то вроде «банзай!» и укусил жирного мужчину за нос. Тот очень громко заверещал. Я опрокинула палатку, сбила на землю половину товара, кого-то пихнула, кого-то толкнула и… врезалась в Дика! От столкновения неизвестно с чем он не удержался на ногах и буквально налетел на прилавок с ножами и кинжалами, разложенными, естественно, без ножен на всеобщее обозрение. Поднялся страшный грохот, все рассыпалось по полу. Чудом не напоровшийся на одно из лезвий Дик сидел среди всего этого бедлама и крайне злобно смотрел прямо на меня. Я запоздало сообразила, что только что стала видимой. Оська висел у меня на руке и от чего-то отплевывался, продавец громко ругался, а народ вокруг бушевал и громко требовал справедливости.
– Н-да-а, – сказал Ося, кое-как взбираясь ко мне на плечо, – он и вправду чуть не умер… от счастья.
Я снова покраснела, пряча пылающее лицо за чересчур отросшей в последнее время челкой. Дик медленно и как-то угрожающе встал.
– Привет! – ляпнула я, стараясь не смотреть в его сторону. – А я тебя искала.
– И нашла, – гордо вякнул Ося, радостно обозревая хаос и разрушения вокруг.
Меня молча схватили за руку и куда-то поволокли сквозь почему-то резко начавший расступаться народ. Я смирилась с участью и позволила себя тащить, куда он сам пожелает. В конце концов, я ведь все-таки нашла его, и всего за три дня.
Грязная, унылая харчевня радовала своей простотой. В это время дня посетителей было мало, и хозяин обрадовался нам, как родным. Хотя… холодное и, кажется, уже окаменевшее пюре с ошметками чего-то, гордо названного мясом, доверия не внушало. Четыре мухи, сонно жужжащие над «мясом», приступать к трапезе не спешили – видимо, ждали, когда я сниму пробу, чтобы посмотреть на эффект. Но и я начинать есть не торопилась, поджидая Дика, ушедшего разбираться по поводу качества еды на кухню. Там были слышны какой-то грохот, визг служанки и гневный рокот повара. Правда, вскоре все утихло, а как всегда спокойный и невозмутимый Дик вернулся и сел напротив. Он быстрым движением руки смел на пол жужжащий обед и остановился на мне тяжелым взглядом.
Я скромно ему улыбнулась. Оська шепнул мне, что он щас, и упорхнул на кухню. Меня опять бросили.
– И долго ты еще собираешься за мной гоняться? – первым прервал затянувшуюся паузу Дик.
– До конца месяца.
Желваки на его щеках вздулись и тут же опали.
– Как ты меня нашла?
– Я же твой хранитель, я тебя чувствую.
Он прищурился:
– И давно?
Я посмотрела на него вопросительно.
– Давно ты меня чувствуешь?
– Два дня я не могла тебя засечь, но вчера вечером…
Он немного расслабился:
– Понятно. – (Я с надеждой на него взглянула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74