— Ведь это мать, и я ее понимаю. Но не создавайте себе никаких иллюзий. Так же как и полиция, я считаю своего клиента виновным. Он придумал на редкость абсурдную систему защиту. Но я все же надеюсь убедить его быть более разумным. Если он будет настаивать на своем, то, безусловно, получит электрический стул. Было бы значительно лучше просто рассчитывать на снисхождение...
— Вы уже видели вашего подзащитного? — перебил его Ларм.
— Да, сегодня утром, но недолго. У нас совсем не было времени для серьезного разговора. Что касается моего мнения, то меня больше всего настораживает страховой полис, отмеченный позавчерашним днем.
— Позавчера? — удивился Питер.— Черт возьми! Это определенно приведет его на электрический стул. Да, дела плохи... Когда вы еще раз встречаетесь с вашим клиентом?
— Сегодня днем. Вы хотите, чтобы я узнал от него кое-что и для вас?
Питер вынул из кармана лист бумаги, весь исписанный мелким почерком, и протянул его адвокату:
— Вы найдете здесь целую серию вопросов, на которые я хотел бы получить откровенные ответы вашего клиента. Чуть позже, когда вы получите ответы на мои вопросы, я загляну к вам. Кстати, вы не знаете, кто из полиции занимается этим делом?
— Сержант Хастен, из городской полиции,— последовал ответ адвоката, сопровождаемый гримасой.
Питер Ларм, поморщившись, заметил:
— Мне понятна ваша гримаса...— И, встав, добавил:— Хастен мой старый друг. Я хочу с ним встретиться.
В течение получаса Питер Ларм нервно вышагивал по длинному коридору около кабинета сержанта Била Хастена. Секретарша полицейского посоветовала ему подождать возвращения ее начальника, отправившегося за уточнением некоторых деталей совершенного убийства.
Это была угрюмая старая дева, с большой бородавкой на кончике носа. Докурив сигарету, Питер бросил окурок в металлическую пепельницу, прикрепленную к стене, и стал шарить в поисках другой, но пачка оказалась пустой. Выругавшись сквозь зубы, он направился в приемную к секретарше и вошел, не постучавшись.
— Вас бы очень затруднило предварительно постучать, после чего открыть дверь? — резко произнесла она.
Приняв огорченный вид, Питер подошел к ней.
— Простите,— проронил он,— у меня вдруг не оказалось сигарет, и это сделало меня сердитым и невежливым. Не могли бы вы меня выручить?
Не говоря ни слова, секретарша открыла свою сумочку и протянула ему портсигар. Питер взял сигарету и, закурив, небрежно заметил:
— Вам и в самом деле повезло, что вы работаете у такого начальника, как Хастен. Необыкновенный человек!
Она бросила на него недоверчивый взгляд, быстро рассеившийся при виде ангельского выражения лица детектива, который продолжал все в том же тоне:
— Хастен, может, и не ангел, но знает свое дело. Мне приходилось сталкиваться с ним в деловой обстановке, и должен признаться, что он почти всегда сажал меня в галошу.
У женщины вырвался неприятный, трескучий смех.
— Да, он часто говорил об этом! И хорошо о вас он никогда не отзывается, но мне все же кажется, что в глубине души он тоже вас любит.
Питер в знак благодарности улыбнулся и как бы между прочим поинтересовался:
— А дело с убийством продвигается?
Ничего не подозревая, секретарша затараторила!
— Оно уже почти закончено. Начальник сразу же схватил виновного. Думаю, единственное, что его беспокоит, так это сама жертва. Сведения, данные ею в отеле, в котором она проживала, оказались фальшивыми.
Питер насторожился, но с наигранным безразличным видом обронил:
— В самом деле? И как же она себя назвала?
На мгновение секретарша покосилась на свою бородавку, потом только собралась ответить, как в этот момент зычный голос Хастена прозвучал в коридоре. Он вихрем ворвался в комнату и остановился как вкопанный при виде Питера.
— Что вы тут шарите? Вы?
Не выказывая ни малейшего замешательства, Питер
сразу же направился к полицейскому, дружески улыбаясь ему.
— Я пришел к вам за некоторыми необходимыми для меня сведениями, Хастен,-— сказал он.— Ко мне обратилась мать Мак-Линена, она просила меня заняться делом ее сына, чтобы несколько с другой стороны взглянуть на все это в надежде, что мне удастся доказать невиновность ее сына.
- Какой-то угрожающий свет зажегся в глазах полицейского, и он ответил сердито:
— Меня бы удивило, если бы вы не попытались сунуть в это дело свой грязный нос! Мак-Линен виновен, и вы ничего тут сделать не сможете. Убирайтесь-ка лучше отсюда. У меня есть дела поважнее, чем слушать ваш бред.
Питер, как бы не заметив его раздражения и неблагожелательного отношения к своей особе, продолжал:
— Если можете, выслушайте меня. Вы, как всегда, очень забавны, Хастен! Вы никогда не меняетесь... Между тем я вам часто, и даже довольно часто, мешал совершать глупости, т.ак что могли бы отнестись ко мне с большим вниманием и уважением. На этот раз, мой дорогой, предупреждаю, что вы снова попадете пальцем в небо. Я все же решил серьезно заняться этим делом. Разумеется, как всегда, я буду держать вас в курсе дела...
Казалось, Хастен был близок к получению апоплексического удара. Питер, непринужденно повернувшись к испуганной секретарше, дружески кивнул ей.
— До скорого, детка, и спасибо за сведения...
Не дожидаясь эффекта произнесенных им слов, он устремился к выходу. Питер попросил таксиста остановиться на Сорок третьей улице, между Шестой и Седьмой. Расплатившись с ним, он вылез из машины, держа в руке небольшой чемоданчик Со множеством наклеек. В двадцати метрах от него на фоне темной ночи ярко светилась вывеска «Белфаст отель».
Преодолев это расстояние, он вошел в холл, изображая из себя только что приехавшего провинциала, спросил комнату и заполнил карточку на имя Поля Регорна, К нему подошел служащий и взял у него чемодан, чтобы проводить Питера в предназначенную для него комнату на пятом этаже. Номер был маленький и скромно
обставленный. Ванной комнаты в нем не оказалось, был только туалет. «Белфаст отель» на самом деле относился к третьеразрядному отелю. Питер поблагодарил служащего, который тут же исчез, плотно прикрыв за собой дверь. Он переставил свой чемоданчик и подошел к окну, чтобы взглянуть на улицу. Потом старательно задернул занавеску, устроился в единственном кресле и извлек из кармана плитку шоколада, которую, не торопясь, развернул. Сунув кусок шоколада в рот, он достал сигарету и закурил.
Дело оборачивалось неважно: доказательства, свидетельствующие против Грегори Мак-Линена, были настолько вескими, что его можно было прямиком отправить на электрический стул. Адвокат же несчастного обвиняемого был почти уверен в виновности своего подзащитного.
Настроение у Питера Ларма было скверное. Он уже почти жалел, что позволил себе проникнуться горем матери обвиняемого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36