Я была очень удивлена, прочтя в газетах декларацию деятелей общественного питания, ибо не предполагала, что фургоны ПУ могут оказаться конкурентами кафе и ресторанов. Но мой юридически образованный помощник Энсио Хююпия (который вполне мог бы стать ученым светилом какого-нибудь маленького городка) охотно просветил меня:
— Пока в городе Хельсинки не была введена система ПУ, у собак были свои столбики, у маленьких детей — газоны, у мужчин — писсуары, и только у женщин не было своего пристанища, да, только им некуда было деться на улице. Отправляясь куда-либо по делам, они всегда были во власти некоторого тревожного чувства: успеют ли вовремя домой или нет? И, если не успевали, они заходили в ближайшее кафе или ресторан и заказывали чашку кофе либо бутылку освежающего напитка. Это была их плата за пользование туалетом. Цена колебалась (в зависимости от разряда кафе или ресторана) от трех до десяти марок, не считая чаевых. Центральное статистическое управление, насколько мне известно, не подсчитывало, как часто женщины находят предлог забежать в кафе (в то время как некоторые джентльмены ищут предлог лишь затем, чтобы уединиться и выпить глоток из фляжки), но, по-видимому, речь должна идти о довольно больших числах, поскольку владельцы предприятий общественного питания заметили уменьшение своего торгового оборота. Беспокойство этих дельцов указывает на то, что матери семейств и одинокие женщины были вынуждены проматывать немалую часть своего скудного бюджета на кофе или освежающий напиток, не испытывая в них прямой нужды, тогда как мужчины почти совершенно избегали этих лишних затрат. Таким образом, система ПУ заметно улучшила общественное положение женщин. Теперь они могут пользоваться современными комфортабельными вагончиками ПУ, уплатив только две марки без принудительного кофе. В крайнем случае — худо-бедно — они экономят одну марку, в среднем же надо считать — две, а то и все пять! Мужчины, правда, стали облагаться новым налогом, но мы должны понять, что это своего рода перемещение налога с одного налогоплательщика на другого. И независимо от того, прямой ли этот налог или косвенный, во всяком случае, это налог, который касается всех и на который совершенно бесполезно жаловаться…
Когда Энсио Хююпия воодушевлялся, его язык трудился без выходных дней. В последнее время мой помощник был в исключительно хорошем настроении, поскольку экономические трудности перестали для него существовать. Он работал теперь как директор-распорядитель системы ПУ и каждую неделю получал определенный процент от чистого дохода предприятия. У него постоянно возникали новые идеи, многие из которых действительно стоили денег.
Когда система ПУ просуществовала два месяца, от нее отпочковалась дочерняя компания — «Акц. об-во Садовые удобрения». Единый бог рекламы всех наших предприятий, поэт Хеймонен, в творческих муках создал вдохновенную рекламу новому отечественному продукту, удостоенному золотой медали на финской ярмарке. Надо сказать, «А/о Садовые удобрения» было одним из лучших моих предприятий. Оно дало финским химикам великолепное поле исследований, мне — сказочно огромные прибыли, и, что самое главное, его продукция была целиком отечественного происхождения и добротной финской работы! Последнее обстоятельство сыграло необычайно положительную роль, когда Энсио Хююпия смекнул попросить у государства дотацию для поощрения деятельности нашего чисто финского акционерного общества…
Теперь это уже дело прошлое, и я могу чистосердечно признать, что система ПУ вовсе не нуждалась в поддержке со стороны общества, поскольку она и без этой помощи приносила исключительно солидные прибыли. Но в то время я была, возможно, по какой-то причине очень цинична; кроме того, я, разумеется, видела, что общественные средства тратились и на менее полезные дела, — несколько ниже я докажу это. Каждый человек, хоть сколько-нибудь любивший свою родину, старался урвать от нее все, что только мог. Поскольку стремление казаться оригинальной было мне чуждо, я действовала, естественно, так же, как и другие почтенные граждане: я никогда не говорила деньгам «прощайте», а только «до свиданья». Как легко и просто можно добывать деньги, если воспользоваться трудным положением ближнего своего!
Ровно полгода фургоны ПУ спокойно предлагали свои услуги жителям города Хельсинки и туристам. Затем началась тяжба. Заклятые писсуаристы нашли наконец идею, которая сплотила их всех под одним знаменем. Они были поистине единодушны, решив ликвидировать завоеванную женщинами победу равноправия — систему ПУ. Директор-распорядитель Энсио Хююпия был вызван в городской суд по обвинению в незаконном промышлении лоточной торговлей. Суд постановил: а) деятельность «Системы ПУ» прекратить и б) директора Энсио Хююпия подвергнуть штрафу. Решение суда основывалось на законе от 27 сентября 1919 года «О свободе промыслов». (См. «Свод законов и постановлений, Закон о промыслах и ремеслах», глава: Лоточная торговля.) Было бесполезно обжаловать приговор в верховном суде, члены которого являлись самыми консервативными писсуаристами. Поэтому я добровольно, не пролив ни слезинки, отказалась от предприятия, в которое вложила часть своего сердца и которое принесло мне целое состояние. Зато Энсио Хююпия казался морально подорванным. Но в конце концов и он сумел отнестись ко всему легко и тяжко запил. Он всегда спасался от трудных переживаний, хватаясь за штопор. Пройдя цикл запоя, он снова принялся за дело; а чтобы деятельность его имела практическую силу, он требовал дополнительных, чрезвычайных средств на представительство. Деньги эти не пропадали зря, ибо когда говорили деньги, на правильность произношения и чистоту речи обычно никто внимания не обращал. Мне до сих пор не вполне ясно, каким образом Энсио умудрился продать городу все шестнадцать автофургонов ПУ, «А/о Садовые удобрения» и огромное количество всевозможных запасных частей и разного инвентаря. Так же не понятно было и то, что город возобновил деятельность системы ПУ. Правда, с некоторыми изменениями. Вагончики были перекрашены в унылый серо-зеленый цвет, принятый для всех машин и транспортных средств городского треста ассенизации, и вместо инициалов ПУ на бортах появились буквы: ПУГХ, что означало «Передвижные удобства города Хельсинки». Значительной переменой явилось прекращение продажи аптечно-парфюмерных товаров, а также учреждение новых штатных должностей — так называемых «туалетных контролеров». (См. Оплата должностных лиц и штатных работников.) «Куда девались бы все провалившиеся коммерческие предприятия, если бы ада не существовало?» — говорят американские бизнесмены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59