Теряя над собой власть и впадая в отчаяние от иссушающего одиночества, она думала; не лучше ли ей было все-таки выйти замуж за Бретта, чем жить вот так, не видя его вовсе?..
Время после отъезда Бретта, не считая, конечно, смерти Елены, было самым тяжелым в ее жизни. Когда умерла мать, по крайней мере, они с отцом могли как-то утешить друг друга. Когда же Сабрина неожиданно разорвала помолвку с Бреттом Данджермондом, Алехандро рассердился на нее, не понимая, как она могла вести себя так неосмотрительно. Много раз она была готова выложить ему тайну Констанцы, но вспоминала свое обещание.
Отец не ругал Сабрину, а просто надолго выключил ее из своей жизни, холодно принимая попытки как-то наладить отношения. Даже слуги, казалось, были недовольны ею.
— Не понимаю тебя, чика, — сказала ей Бонита недели через две после отъезда Бретта. — Мне кажется, ты поступила очень некрасиво.
Сабрина готова была все рассказать, но обещание, данное ею Констанце, запечатало губы. Однако совсем промолчать она тоже не смогла.
— Почему все жалеют его? Почему все думают, что я виновата? Неужели никто не понимает, что у меня были причины так поступить?
— Были? — более ласково переспросила Бонита, ожидая дальнейших объяснений.
— Мне кажется, да.
Бонита задумалась, и после этого разговора Сабрина заметила, что она стала меньше выражать свое недовольство. Алехандро тоже в конце концов смирился, любовь к дочери победила. Понемногу их прежние отношения восстанавливались, хотя у Сабрины теперь было слишком много тайн, чтобы она могла вести себя, как раньше, да и Алехандро не мог не видеть возникшей между ними преграды.
Известие о том, что Констанца уехала, привез Сабрине Карлос. Через три дня после отъезда Бретта он явился на гасиенду и словно случайно упомянул, что сеньора Моралес упаковала все свои вещи и отбыла в Новый Орлеан. Он не знал точно куда, но думал, что в Новый Орлеан. Конечно, Карлос не мог знать наверняка. Она могла поехать куда угодно и с кем угодно…
После его ухода Сабрина бросилась в беседку, где долго и горько плакала, проклиная и Бретта и себя за свою любовь к нему.
Мысль, что она могла забеременеть, приводила Сабрину в ужас и сладко томила сердце. Однако дней через десять, когда стало ясно, что ничего не произошло, Сабрина одновременно огорчилась и вздохнула с облегчением, и стала понемножку приходить в себя. Правда, поначалу ей было трудно, слишком глубокой оказалась рана. Даже постоянно напоминая себе о двуличии Бретта, она не могла побороть своего чувства, и наконец ей пришлось примириться с тем, что любовь ничего общего не имеет с мудростью.
Прошло пять недель, и как-то в беседке ее отыскал Олли Фрэм. Перед этим она бездумно смотрела на голубую гладь озера, и при виде поднимающегося по склону Олли сердце у нее бешено заколотилось. Собрав все свое мужество она заговорила с видимым спокойствием:
— Олли, что вы тут делаете? Юноша огляделся, потом слез с коня и отдал ей письмо со словами:
— Хозяин наказал, чтобы нас никто не видел вместе. Просил передать вам это и подождать ответа.
Записал была на редкость учтивой и короткой:
Если вы ожидаете ребенка, скажите Олли «да». Я тотчас приеду, и мы обвенчаемся.
Бретт.
На одно мгновение Сабрина пожалела, что не может ответить «да», и трагическое лицо Констанцы встало перед ней как живое. Она разорвала записку на мелкие кусочки и, холодно сверкнув янтарными глазами, ответила:
— Скажите вашему хозяину «нет». Трудно было не заметить, как огорчился Олли. Не сводя с нее умоляющего взгляда, он спросил:
— Вы не передумаете?
Сабрина ответила ему ледяным молчанием. Тогда он попробовал еще раз.
— Мисс, эти недели были, я ничуть не приукрашиваю, чертовски тяжелыми. Я даже не знал, что хозяин умеет так переживать. Он совсем выбит из колеи. — Олли выжидающе уставился на Сабрину. — Я не понимаю, чего мы там ждем! Всякий раз, когда я предлагаю ему ехать дальше, он так смотрит на меня… И еще что-то рычит о незаконченных делах. Сказал, что когда я привезу ответ, мы двинемся в путь…
Сабрину совсем не тронула мысль, что Бретт заботится о ней. Ведь он не подумал о Констанце, оказавшейся в таком же положении! К тому же, стоило все это время мучиться, думая где он и что с ним, когда он был совсем рядом, в Натчиточезе!
— Передайте ему, — холодно проговорила Сабрина, — что мне очень жаль, если ему пришлось мучиться из-за меня… тем более, что все это пустое. Однако я не переменю своего решения!
Олли сердито посмотрел на нее и покачал головой.
— Никогда не пойму вас, дворян. Хозяин делает вид, будто ему наплевать на вас, и вы то же самое, а ведь и дураку видно, что вы оба врете.
Сабрина рассердилась.
— Ну, ты и грубиян!
Олли усмехнулся.
— Ну нет, мисс, ну нет! Сдается мне, кто-то должен быть умнее в этом деле, а так как вы оба не хотите, то я подумал, может, мне удастся…
Он говорил с такой обезоруживающей искренностью, что Сабрина улыбнулась, но твердо сказала:
— Олли, ничего не выйдет. Мой ответ — «нет». Передайте ему.
Олли перестал улыбаться и внимательно посмотрел ей в глаза. По-видимому, он понял, что дело безнадежное, потому что тяжело вздохнул.
— Слушаюсь, мисс. — Он повернулся и вскочил на коня. — Мисс? Не будете ли вы добры передать от меня привет Люп?
— Люп? — не поняла Сабрина. Олли быстро-быстро закивал головой и затараторил:
— Люп Монтез. Знаете, она работает на кухне…
— О да, конечно… Крестница Бониты! — с удивлением глядя на него, воскликнула Сабрина. — Что мне ей сказать?
— Что я не врал ей, — застеснялся вдруг Олли. — Я ей правду говорил. Пусть ждет меня. Может, меня не будет год, может, десять, но если она чувствует ко мне то же, что и я — пусть ждет! Я вернусь! — Он помолчал, повернув к ней несчастное лицо. — Мне не хочется с ней расставаться, но хозяину я сейчас больше нужен. Скажите ей, при первой возможности я вернусь за ней…
Клянусь!
Еще долго после того, как стихли удары копыт, Сабрина продолжала стоять на берегу и смотреть ему вслед.
Она передала Люп слова Олли и, увидав, как засветились радостью черные глаза девушки, а щеки заалели румянцем, поняла, что завидует ей. У Люп по крайней мере была надежда.
Сабрина обратила не девушку особое внимание и когда через несколько месяцев Бонита заговорила о помощнице, Сабрина предложила ей Люп. Бонита осталась довольна, так как Люп показала себя ловкой и смышленой ученицей.
Бедная Бонита… Неужели она знала, что дни ее сочтены, и взялась учить Люп, чтобы та заняла ее место? Могла ли она предполагать, что меньше, чем через год умрет во время одной из вспышек лихорадки, пронесшейся над Техасом.
Судьба, подумала Сабрина печально. Случай и судьба творят иногда с людьми странные вещи. Разве не случайно дядя Луис погиб в 1804 году от рогов быка, подаренного ей отцом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Время после отъезда Бретта, не считая, конечно, смерти Елены, было самым тяжелым в ее жизни. Когда умерла мать, по крайней мере, они с отцом могли как-то утешить друг друга. Когда же Сабрина неожиданно разорвала помолвку с Бреттом Данджермондом, Алехандро рассердился на нее, не понимая, как она могла вести себя так неосмотрительно. Много раз она была готова выложить ему тайну Констанцы, но вспоминала свое обещание.
Отец не ругал Сабрину, а просто надолго выключил ее из своей жизни, холодно принимая попытки как-то наладить отношения. Даже слуги, казалось, были недовольны ею.
— Не понимаю тебя, чика, — сказала ей Бонита недели через две после отъезда Бретта. — Мне кажется, ты поступила очень некрасиво.
Сабрина готова была все рассказать, но обещание, данное ею Констанце, запечатало губы. Однако совсем промолчать она тоже не смогла.
— Почему все жалеют его? Почему все думают, что я виновата? Неужели никто не понимает, что у меня были причины так поступить?
— Были? — более ласково переспросила Бонита, ожидая дальнейших объяснений.
— Мне кажется, да.
Бонита задумалась, и после этого разговора Сабрина заметила, что она стала меньше выражать свое недовольство. Алехандро тоже в конце концов смирился, любовь к дочери победила. Понемногу их прежние отношения восстанавливались, хотя у Сабрины теперь было слишком много тайн, чтобы она могла вести себя, как раньше, да и Алехандро не мог не видеть возникшей между ними преграды.
Известие о том, что Констанца уехала, привез Сабрине Карлос. Через три дня после отъезда Бретта он явился на гасиенду и словно случайно упомянул, что сеньора Моралес упаковала все свои вещи и отбыла в Новый Орлеан. Он не знал точно куда, но думал, что в Новый Орлеан. Конечно, Карлос не мог знать наверняка. Она могла поехать куда угодно и с кем угодно…
После его ухода Сабрина бросилась в беседку, где долго и горько плакала, проклиная и Бретта и себя за свою любовь к нему.
Мысль, что она могла забеременеть, приводила Сабрину в ужас и сладко томила сердце. Однако дней через десять, когда стало ясно, что ничего не произошло, Сабрина одновременно огорчилась и вздохнула с облегчением, и стала понемножку приходить в себя. Правда, поначалу ей было трудно, слишком глубокой оказалась рана. Даже постоянно напоминая себе о двуличии Бретта, она не могла побороть своего чувства, и наконец ей пришлось примириться с тем, что любовь ничего общего не имеет с мудростью.
Прошло пять недель, и как-то в беседке ее отыскал Олли Фрэм. Перед этим она бездумно смотрела на голубую гладь озера, и при виде поднимающегося по склону Олли сердце у нее бешено заколотилось. Собрав все свое мужество она заговорила с видимым спокойствием:
— Олли, что вы тут делаете? Юноша огляделся, потом слез с коня и отдал ей письмо со словами:
— Хозяин наказал, чтобы нас никто не видел вместе. Просил передать вам это и подождать ответа.
Записал была на редкость учтивой и короткой:
Если вы ожидаете ребенка, скажите Олли «да». Я тотчас приеду, и мы обвенчаемся.
Бретт.
На одно мгновение Сабрина пожалела, что не может ответить «да», и трагическое лицо Констанцы встало перед ней как живое. Она разорвала записку на мелкие кусочки и, холодно сверкнув янтарными глазами, ответила:
— Скажите вашему хозяину «нет». Трудно было не заметить, как огорчился Олли. Не сводя с нее умоляющего взгляда, он спросил:
— Вы не передумаете?
Сабрина ответила ему ледяным молчанием. Тогда он попробовал еще раз.
— Мисс, эти недели были, я ничуть не приукрашиваю, чертовски тяжелыми. Я даже не знал, что хозяин умеет так переживать. Он совсем выбит из колеи. — Олли выжидающе уставился на Сабрину. — Я не понимаю, чего мы там ждем! Всякий раз, когда я предлагаю ему ехать дальше, он так смотрит на меня… И еще что-то рычит о незаконченных делах. Сказал, что когда я привезу ответ, мы двинемся в путь…
Сабрину совсем не тронула мысль, что Бретт заботится о ней. Ведь он не подумал о Констанце, оказавшейся в таком же положении! К тому же, стоило все это время мучиться, думая где он и что с ним, когда он был совсем рядом, в Натчиточезе!
— Передайте ему, — холодно проговорила Сабрина, — что мне очень жаль, если ему пришлось мучиться из-за меня… тем более, что все это пустое. Однако я не переменю своего решения!
Олли сердито посмотрел на нее и покачал головой.
— Никогда не пойму вас, дворян. Хозяин делает вид, будто ему наплевать на вас, и вы то же самое, а ведь и дураку видно, что вы оба врете.
Сабрина рассердилась.
— Ну, ты и грубиян!
Олли усмехнулся.
— Ну нет, мисс, ну нет! Сдается мне, кто-то должен быть умнее в этом деле, а так как вы оба не хотите, то я подумал, может, мне удастся…
Он говорил с такой обезоруживающей искренностью, что Сабрина улыбнулась, но твердо сказала:
— Олли, ничего не выйдет. Мой ответ — «нет». Передайте ему.
Олли перестал улыбаться и внимательно посмотрел ей в глаза. По-видимому, он понял, что дело безнадежное, потому что тяжело вздохнул.
— Слушаюсь, мисс. — Он повернулся и вскочил на коня. — Мисс? Не будете ли вы добры передать от меня привет Люп?
— Люп? — не поняла Сабрина. Олли быстро-быстро закивал головой и затараторил:
— Люп Монтез. Знаете, она работает на кухне…
— О да, конечно… Крестница Бониты! — с удивлением глядя на него, воскликнула Сабрина. — Что мне ей сказать?
— Что я не врал ей, — застеснялся вдруг Олли. — Я ей правду говорил. Пусть ждет меня. Может, меня не будет год, может, десять, но если она чувствует ко мне то же, что и я — пусть ждет! Я вернусь! — Он помолчал, повернув к ней несчастное лицо. — Мне не хочется с ней расставаться, но хозяину я сейчас больше нужен. Скажите ей, при первой возможности я вернусь за ней…
Клянусь!
Еще долго после того, как стихли удары копыт, Сабрина продолжала стоять на берегу и смотреть ему вслед.
Она передала Люп слова Олли и, увидав, как засветились радостью черные глаза девушки, а щеки заалели румянцем, поняла, что завидует ей. У Люп по крайней мере была надежда.
Сабрина обратила не девушку особое внимание и когда через несколько месяцев Бонита заговорила о помощнице, Сабрина предложила ей Люп. Бонита осталась довольна, так как Люп показала себя ловкой и смышленой ученицей.
Бедная Бонита… Неужели она знала, что дни ее сочтены, и взялась учить Люп, чтобы та заняла ее место? Могла ли она предполагать, что меньше, чем через год умрет во время одной из вспышек лихорадки, пронесшейся над Техасом.
Судьба, подумала Сабрина печально. Случай и судьба творят иногда с людьми странные вещи. Разве не случайно дядя Луис погиб в 1804 году от рогов быка, подаренного ей отцом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91