На чёрно-белых экранах он видел, как преступники идут по коридору, с любопытством озираясь по сторонам — несомненно, в поисках возможности скрыться. Все они то и дело поглядывали на охранника, шедшего в четырех метрах позади. Каждому из них вручили по пластиковому ведру с простейшими принадлежностями для ухода за больными. Ведра тоже были пронумерованы.
Преступники были удивлены тем, что медики одеты в защитные костюмы, но тем не менее продолжали идти вперёд, шаркая ногами, и остановились только при входе в палату, где содержались пациенты. Должно быть, почувствовали запах или что-то увидели. Как бы заторможенно они не реагировали на происходящее, один из них наконец понял, куда их ведут…
На экране было видно, как армейский санитар показал на преступника, остановившегося в дверях. Тот заколебался, потом бросил на пол ведро, поднял руку, сжатую в кулак, и что-то закричал. Остальные замерли, глядя на него, ожидая, что последует дальше. Затем в углу экрана показался охранник. В его вытянутой руке был пистолет. С расстояния в два метра он выстрелил прямо в лицо преступника. Странно было видеть выстрел, но не слышать его. Тело рухнуло на кафельный пол, оставив на серой стене чёрные капли крови. Стоявший рядом санитар ткнул пальцем в сторону одного из преступников, тот быстро нагнулся, подобрал упавшее ведро и вошёл в палату. Дальнейших дисциплинарных мер не потребовалось. Моуди переключился на другой экран.
Здесь изображение было цветным, да и понятно почему. Кроме того, с помощью дистанционного управления камеру в палате можно было поворачивать, увеличивать изображение. Моуди направил её на койку в углу — пациент номер один. Только что вошедший новый «санитар» с цифрой один на спине замер у койки, держа в руке ведро и глядя на пациента, не понимая, что перед ним. В палате имелся и микрофон, но он был ненаправленного действия, и служба безопасности давно выключила его, потому что доносящиеся звуки были слишком ужасными для тех, кто могли слышать их. Как и следовало ожидать, в худшем состоянии находился приговорённый за религиозные преступления. Однако он молился, пытаясь утешить тех, кто находились рядом. Он даже попробовал убедить остальных присоединиться к нему в молитве, но эти люди не относились к числу ждущих милости от Всевышнего, даже при самых благоприятных обстоятельствах, да и молитвы, которые он читал, были им непонятны.
«Санитар» с минуту стоял у койки, глядя на пациента, приговорённого к смерти за убийство и прикованного за ногу к кровати.
Моуди ещё больше увеличил изображение и навёл камеру на кандалы, чтобы проверить, протёрли ли они кожу больного. На матрасе рядом с кандалами виднелось пятно крови. Человек на койке — приговорённый к смерти преступник, напомнил себе Моуди — медленно корчился, и «санитар» вспомнил, наконец, зачем его прислали сюда. Он надел пластмассовые перчатки, окунул губку в ведро и протёр ею лоб умирающего. Пришедшие один за другим последовали его примеру, и армейские медики покинули палату.
В уходе за больными сложности не было, да его и не требовалось, так как они уже выполнили свою часть эксперимента. Не нужно было делать внутривенных вливаний, вводить иглы, заниматься уколами, так что не приходилось заботиться об острых предметах. Заболев лихорадкой Эбола, они подтвердили предположение, что вирусы штамма Маинги способны распространяться по воздуху, и теперь оставалось лишь убедиться, что эти вирусы не ослабли и способны к дальнейшему размножению… путём того же воздушного переноса, которым были заражены пациенты из первой экспериментальной группы преступников. Большинство «санитаров» исполняли свою работу, но делали это неумело и грубо, протирая тела умирающих быстрыми и резкими движениями. Только один или два преступника жалели пациентов и старались не причинять им боли. Может быть, Аллах заметит это сострадание и через десять дней, когда наступит их время умирать, проявит к ним милосердие.
* * *
— Школьные табели, — сказала Кэти, когда Джек вошёл в спальню.
— Хорошие или плохие? — спросил её муж.
— Сам посмотри, — предложила она.
Ага, подумал президент, забирая табели детей из протянутой к нему руки. В приложенных к учебным табелям кратких комментариях — каждый учитель написал несколько фраз, чтобы объяснить выставленную оценку, — говорилось, что за последние недели качество домашней работы заметно улучшилось. Значит, агенты Секретной службы действительно помогают детям с домашними заданиями, понял Джек. С одной стороны, это показалось ему забавным. С другой — посторонние люди выполняли работу отца, и при этой мысли его сердце болезненно сжалось. Преданность агентов всего лишь показывала, что он сам не выполняет отцовских обязанностей и недостаточно заботится о своих детях.
— Если Салли действительно хочет поступить в Университет Хопкинса, ей нужно уделить больше внимания естественным дисциплинам, — заметила Кэти.
— Она ещё ребёнок. — Для своего отца Салли навсегда останется маленькой девочкой, которая…
— Она растёт… И знаешь что? Салли проявляет интерес к одному футболисту. Его зовут Кенни, за ним бегают все девчонки, — сообщила Кэти. — Длинноволосый. Причёска длинней моей.
— Проклятье, — недовольно пробормотал Джек.
— Меня удивляет, что ей потребовалось столько времени. Я начала встречаться с мальчишками, когда мне было…
— Я не хочу слышать об этом.
— Но вышла-то я замуж за тебя, правда? — Она многозначительно посмотрела на Джека. — Господин президент…
— С тех пор прошло немало времени, — повернулся к ней Джек.
— … а не перебраться ли нам в спальню Линкольна? — предложила Кэти. Джек посмотрел на её ночной столик. Там стоял стакан. Перед его приходом она успела выпить пару коктейлей. Значит, завтра у неё не будет операций.
— Он никогда не спал там, детка. Спальню называют так, потому что…
— Из-за картины. Я знаю. Но мне нравится кровать, — улыбнулась она. Кэти положила свои записки и сняла очки, которыми пользовалась при чтении, затем протянула руку — совсем как маленький ребёнок, который просит, чтобы его взяли на ручки и приласкали. — Знаешь, я по крайней мере уже неделю не занималась любовью с самым могущественным мужчиной в мире.
— А как твой месячный цикл? — Кэти никогда не пользовалась противозачаточными таблетками.
— Причём тут цикл? — спросила она. Странно, пронеслось в голове Джека, раньше у неё всё происходило как по часам.
— Неужели ты хочешь ещё одного…
— А что, если это не имеет никакого значения?
— Но тебе только сорок, — возразил президент.
— Подумать, как мило с твоей стороны напоминать мне об этом! К тому же мне далеко до этого юбилея. Что тебя беспокоит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475
Преступники были удивлены тем, что медики одеты в защитные костюмы, но тем не менее продолжали идти вперёд, шаркая ногами, и остановились только при входе в палату, где содержались пациенты. Должно быть, почувствовали запах или что-то увидели. Как бы заторможенно они не реагировали на происходящее, один из них наконец понял, куда их ведут…
На экране было видно, как армейский санитар показал на преступника, остановившегося в дверях. Тот заколебался, потом бросил на пол ведро, поднял руку, сжатую в кулак, и что-то закричал. Остальные замерли, глядя на него, ожидая, что последует дальше. Затем в углу экрана показался охранник. В его вытянутой руке был пистолет. С расстояния в два метра он выстрелил прямо в лицо преступника. Странно было видеть выстрел, но не слышать его. Тело рухнуло на кафельный пол, оставив на серой стене чёрные капли крови. Стоявший рядом санитар ткнул пальцем в сторону одного из преступников, тот быстро нагнулся, подобрал упавшее ведро и вошёл в палату. Дальнейших дисциплинарных мер не потребовалось. Моуди переключился на другой экран.
Здесь изображение было цветным, да и понятно почему. Кроме того, с помощью дистанционного управления камеру в палате можно было поворачивать, увеличивать изображение. Моуди направил её на койку в углу — пациент номер один. Только что вошедший новый «санитар» с цифрой один на спине замер у койки, держа в руке ведро и глядя на пациента, не понимая, что перед ним. В палате имелся и микрофон, но он был ненаправленного действия, и служба безопасности давно выключила его, потому что доносящиеся звуки были слишком ужасными для тех, кто могли слышать их. Как и следовало ожидать, в худшем состоянии находился приговорённый за религиозные преступления. Однако он молился, пытаясь утешить тех, кто находились рядом. Он даже попробовал убедить остальных присоединиться к нему в молитве, но эти люди не относились к числу ждущих милости от Всевышнего, даже при самых благоприятных обстоятельствах, да и молитвы, которые он читал, были им непонятны.
«Санитар» с минуту стоял у койки, глядя на пациента, приговорённого к смерти за убийство и прикованного за ногу к кровати.
Моуди ещё больше увеличил изображение и навёл камеру на кандалы, чтобы проверить, протёрли ли они кожу больного. На матрасе рядом с кандалами виднелось пятно крови. Человек на койке — приговорённый к смерти преступник, напомнил себе Моуди — медленно корчился, и «санитар» вспомнил, наконец, зачем его прислали сюда. Он надел пластмассовые перчатки, окунул губку в ведро и протёр ею лоб умирающего. Пришедшие один за другим последовали его примеру, и армейские медики покинули палату.
В уходе за больными сложности не было, да его и не требовалось, так как они уже выполнили свою часть эксперимента. Не нужно было делать внутривенных вливаний, вводить иглы, заниматься уколами, так что не приходилось заботиться об острых предметах. Заболев лихорадкой Эбола, они подтвердили предположение, что вирусы штамма Маинги способны распространяться по воздуху, и теперь оставалось лишь убедиться, что эти вирусы не ослабли и способны к дальнейшему размножению… путём того же воздушного переноса, которым были заражены пациенты из первой экспериментальной группы преступников. Большинство «санитаров» исполняли свою работу, но делали это неумело и грубо, протирая тела умирающих быстрыми и резкими движениями. Только один или два преступника жалели пациентов и старались не причинять им боли. Может быть, Аллах заметит это сострадание и через десять дней, когда наступит их время умирать, проявит к ним милосердие.
* * *
— Школьные табели, — сказала Кэти, когда Джек вошёл в спальню.
— Хорошие или плохие? — спросил её муж.
— Сам посмотри, — предложила она.
Ага, подумал президент, забирая табели детей из протянутой к нему руки. В приложенных к учебным табелям кратких комментариях — каждый учитель написал несколько фраз, чтобы объяснить выставленную оценку, — говорилось, что за последние недели качество домашней работы заметно улучшилось. Значит, агенты Секретной службы действительно помогают детям с домашними заданиями, понял Джек. С одной стороны, это показалось ему забавным. С другой — посторонние люди выполняли работу отца, и при этой мысли его сердце болезненно сжалось. Преданность агентов всего лишь показывала, что он сам не выполняет отцовских обязанностей и недостаточно заботится о своих детях.
— Если Салли действительно хочет поступить в Университет Хопкинса, ей нужно уделить больше внимания естественным дисциплинам, — заметила Кэти.
— Она ещё ребёнок. — Для своего отца Салли навсегда останется маленькой девочкой, которая…
— Она растёт… И знаешь что? Салли проявляет интерес к одному футболисту. Его зовут Кенни, за ним бегают все девчонки, — сообщила Кэти. — Длинноволосый. Причёска длинней моей.
— Проклятье, — недовольно пробормотал Джек.
— Меня удивляет, что ей потребовалось столько времени. Я начала встречаться с мальчишками, когда мне было…
— Я не хочу слышать об этом.
— Но вышла-то я замуж за тебя, правда? — Она многозначительно посмотрела на Джека. — Господин президент…
— С тех пор прошло немало времени, — повернулся к ней Джек.
— … а не перебраться ли нам в спальню Линкольна? — предложила Кэти. Джек посмотрел на её ночной столик. Там стоял стакан. Перед его приходом она успела выпить пару коктейлей. Значит, завтра у неё не будет операций.
— Он никогда не спал там, детка. Спальню называют так, потому что…
— Из-за картины. Я знаю. Но мне нравится кровать, — улыбнулась она. Кэти положила свои записки и сняла очки, которыми пользовалась при чтении, затем протянула руку — совсем как маленький ребёнок, который просит, чтобы его взяли на ручки и приласкали. — Знаешь, я по крайней мере уже неделю не занималась любовью с самым могущественным мужчиной в мире.
— А как твой месячный цикл? — Кэти никогда не пользовалась противозачаточными таблетками.
— Причём тут цикл? — спросила она. Странно, пронеслось в голове Джека, раньше у неё всё происходило как по часам.
— Неужели ты хочешь ещё одного…
— А что, если это не имеет никакого значения?
— Но тебе только сорок, — возразил президент.
— Подумать, как мило с твоей стороны напоминать мне об этом! К тому же мне далеко до этого юбилея. Что тебя беспокоит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475