— Да, — сказал Анохин. — Он уничтожал у нас всех тех, кого подозревали в симпатиях к Советскому Союзу.
— И этого Жадова вы видели вчера в кафе на улице Горького? — спросил Евдокимов.
— Да, — сказал Анохин.
— А вы не ошиблись? — спросил Евдокимов.
— Нет, — сказал Анохин. — Я не мог ошибиться.
— Каков он собой? — спросил Евдокимов. — Опишите его.
— Высокий, брюнет, с небольшой проседью, смуглый, — сказал Анохин. — Он в тридцати шагах пробивает брошенную в воздух карту.
Евдокимов вспомнил свою беседу с генералом.
— Его прозвище — Виктор? — спросил он.
— Да, в школе его звали Виктором, — подтвердил Анохин.
— И теперь он в Москве… — задумчиво произнес Евдокимов.
— Он приехал за мной, — сказал Анохин. — Мне от него не уйти.
— Ерунда! — резко оборвал его Евдокимов. — Не распускайте себя, вы не в Западной Германии, вас окружают тысячи друзей.
Конечно, Евдокимов не знал столько, сколько знал генерал, но генерал правильно его нацелил… Нацелить-то нацелил, но это была стрельба по движущейся мишени, непросто было в нее попасть.
— Вы не можете предположить, где он остановился? — спросил Евдокимов.
— Откуда же мне знать? — ответил Анохин. — Жадов хитер, ловок, его трудно будет найти.
— А вчерашнего человека, который сидел со мною, вы так никогда и не видели? — переспросил Евдокимов.
— Нет, нет, — решительно подтвердил Анохин. — Кого не знаю, того не знаю.
В это время зазвонил телефон. Евдокимов снял трубку.
— Это кабинет товарища Евдокимова? — спросил прерывающийся женский голос.
— Да, — сказал Евдокимов.
— Ох! Наконец-то, а то я уж отчаялась! — воскликнула женщина. — Товарищ Евдокимов?
— Да, — сказал Евдокимов. — А кто говорит?
— У вас нет моего мужа? — спросила она в ответ. — Это Анохина Александра Ивановна…
— Да, он здесь, — сказал Евдокимов. — А что, что-нибудь случилось?
— Пусть сейчас же едет домой, — сказала Анохина. — Немедленно. Хорошо?
— Хорошо, — сказал Евдокимов, — я его сейчас отпущу.
Анохина прервала разговор, не дослушав Евдокимова.
— У вас в квартире нет телефона? — спросил Евдокимов.
— Нет, — сказал Анохин. — А что?
— Звонила ваша жена, — сказал Евдокимов. — Просила вас приехать.
— Но ее не было дома! — удивился Анохин. — Как же она могла очутиться…
— Откуда же она звонит? — спросил Евдокимов.
— В соседнем доме есть телефон-автомат, — растерянно сказал Анохин. — Но почему она не на работе?..
— А откуда она знает, что вы у меня? — спросил Евдокимов.
— А я говорил ей утром, — объяснил Анохин, — что собираюсь к вам.
— А с кем вы оставили девочку? — спросил Евдокимов.
— С соседкой, — сказал Анохин. — У соседки есть дочка — Наташа. Мы всегда оставляем с ней Машеньку. Наташа учится в вечерней смене, кончает десятый класс…
Он встал:
— Я поеду.
Евдокимов поправил его:
— Поедем вместе.
— Спасибо, — сказал Анохин.
“Черт знает, может, это вовсе и не жена звонила, — подумал Евдокимов. — Вызывают, чтобы убить, такие случаи бывали…”
Он заказал по телефону машину.
— Зачем вы меня успокаиваете? — уже в машине упрекнул Анохин Евдокимова. — У меня все время сердце не на месте.
Когда они приехали, в квартире Анохиных было полное смятение.
Уезжая в город, Анохин попросил Наташу Сомову присмотреть за Машенькой. Наташа справлялась с этой обязанностью отлично. Так было и на этот раз. Машенька сидела в кроватке и играла, Наташа сидела рядом и читала книжку. Неожиданно раздался звонок…
Четыре звонка! Наташа пошла открыть дверь. В дверях стоял какой-то незнакомец в приличном пальто и с портфелем в руке.
— Это квартира Анохиных? — спросил он.
— Да, они живут здесь, — подтвердила его слова Наташа.
— Я врач, — сказал незнакомец. — Проведите меня к ним.
— Но их нет дома, — сказала Наташа. — Дома только их девочка.
— Она-то мне и нужна, — сказал незнакомец. — В поликлинику звонила ее мать и просила навестить ребенка.
Наташа ничего об этом не слышала, но подумала, что ее просто забыли предупредить о посещении врача. Во всяком случае, в таком посещении не было ничего необычного, тем более что карантин, объявленный в яслях, куда носили Машеньку, еще не кончился.
— Пойдемте, — сказала Наташа и повела незнакомца в комнату Анохиных.
Машенька сидела в кроватке.
— Эта? — спросил незнакомец, указывая на девочку.
— Да, — сказала Наташа, — наша Машенька.
— Ну вы можете идти, — сказал незнакомец. — Я осмотрю ребенка…
Он сказал это столь повелительно, что Наташа не осмелилась ослушаться и невольно подчинилась, хотя не понимала, чем могла помешать врачу при осмотре.
Она вышла в коридор, и тут вдруг ее поразили всякие несообразности в поведении врача: он не разделся, а прямо в пальто ввалился в комнату, не помыл рук перед осмотром, не достал никаких инструментов…
Ей стало как-то не по себе.
Она подошла к двери, постояла и тихонечко приотворила ее.
На мгновение она замерла от ужаса: незнакомец с финкой в руке приближался к кровати ребенка и смотрел на Машеньку каким-то змеиным взглядом…
Дальше Наташа уже ничего не соображала. Она дико взвизгнула и кинулась в комнату, пытаясь заслонить собой Машеньку. Она ничего не думала, то, что она делала, было где-то вне ее мыслей, она действовала инстинктивно и в то же время очень решительно. Незнакомец рванулся, занес руку, но Наташа в это мгновение уже заслонила девочку. Своего движения незнакомец сдержать уже не мог, нож скользнул по руке Наташи и располосовал ее всю от плеча до кисти.
Наташа завизжала еще громче. На крики из своей комнаты выбежала Анна Яковлевна Деркач. Потом выбежала Нина Ивановна Сомова. Навстречу им выскочил какой-то человек, оттолкнул Анну Яковлевну, так оттолкнул, что она отлетела к стенке, открыл наружную дверь и исчез столь стремительно, что его невозможно было ни остановить, ни задержать.
Наташа визжала. Женщины кинулись не за незнакомцем, а к Наташе. Обе девочки, и большая, и маленькая, были залиты кровью. Обе кричали. Понять ничего было нельзя.
Нина Ивановна, мать Наташи, быстро взяла себя в руки. Она осмотрела обеих девочек. Машенька была невредима, у Наташи была ранена рука. Нина Ивановна кое-как перевязала руку простыней и побежала звонить по телефону. Вызвала “Скорую помощь”. Потом вызвала с работы Александру Ивановну Анохину. Потом позвонила в милицию…
На заводе Анохиной дали машину. Она появилась у себя в комнате через полчаса. В квартире уже хозяйничали врачи. Милиционер писал протокол. Александра Ивановна побежала звонить Евдокимову. Павел Тихонович сказал ей утром, куда он собирается…
Когда Евдокимов и Анохин вошли в квартиру, Наташу уже увезли в больницу.
Анохин кинулся к Машеньке.
Он схватил ее на руки и заплакал.
Никто из женщин не плакал, плакал один Анохин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34