Если судить по совокупным признакам, реагент пришел к нам из Европы.
— Нонсенс! Для получения такого количества необходимо арендовать крупнейшие научные центры целиком. И ассоциация гематологов тут же засечет подобный эксперимент.
— Согласен, — Фишборн закинул ногу на ногу. — Но приборы не врут. Генетические коды на семьдесят процентов совпадают с кодами жителей Южной Европы…
Брукхеймер закусил верхнюю губу. В научном мире соответствие больше чем на пятьдесят процентов считается неоспоримым доказательством правильности теории. А несовпадения обычно объясняются в процессе дальнейших исследований.
— Все равно слишком большое количество вещества…
— Это верно. Но я наткнулся на один интересный фактик — несколько лет назад, когда мы стали испытывать острую нехватку сложных протеинов, к поставкам подключили некую фирму «Медитрон Иншуренс» с юридическим адресом в штате Вирджиния. И те каким-то образом ситуацию стабилизировали.
— Ну и что?
— Я послал запрос в Бюро Регистрации относительно этой фирмы и узнал, что она является филиалом «Майте Корпорэйшн». А та, в свою очередь, входит на правах соучредителя в «Бигхорн Траст Дивижн», со штаб квартирой в Мэриленде.
— И о чем это говорит?
— Неискушенному человеку — ни о чем. — Фишборн хитро улыбнулся и закурил тонкую сигару. Вообще то курить в оранжерее было строжайше запрещено, но никто бы не осмелился сделать замечание доктору, двадцать лет проработавшему в институте и создавшему его практически на пустом месте. — Однако не мне. В начале девяностых я имел кое-какие контакты с представителями «Бигхорна» и прекрасно знаю, что эта корпорация на сто процентов финансируется ЦРУ. Выполняет разные деликатные поручения, когда умники из Лэнгли не хотят, чтобы кто-нибудь нащупал связь между ними и какими нибудь грязными делишками.
— Вы хотите сказать, что ЦРУ организовало в Европе линию по производству и очистке альфа-фета-протеина?
— Не напрямую, конечно. Но не забывайте, как они наладили торговлю героином во время вьетнамской кампании. Создали фонд финансирования спецопераций и перегоняли наркотики в Штаты на самолетах с гробами. Тут, мне кажется, мы имеем дело с чем-то аналогичным.
— Да они совсем свихнулись! — Брукхеймер раскраснелся. — А если все раскроется? Нам же потом в научном мире никто руки не подаст. Я не говорю уж о расследовании… Как вы думаете, коллега, Криг в курсе дела?
— Обязательно, — Лоуренс выпустил красивое колечко дыма. — Партнерские отношения курирует именно он. И договор с «Медитроном» подписывал тоже он. Эта старая сволочь отлично, знает, откуда протеин и как его вырабатывают.
Директора института Фишборн не любил, считал его выскочкой, назначенным по указке из Вашингтона, и своего отношения не скрывал, отказываясь посещать все официальные торжества. Кригмайер платил ему той же монетой, но не мог ни за что ни про что уволить ученого с мировым именем. Тем более что Лоуренс был на дружеской ноге с половиной конгрессменов и проводил отпуска в компании важных шишек из Министерства финансов. А именно Минфину, как известно, подчиняется Секретная Служба, охраняющая Президента.
— Я вам больше скажу, коллега. Помимо «Медитронз» в этой истории замешана и наша Госсекретарь. Я поднял журнал поступлений за последний год. Якобы не мог найти адрес одного своего контрагента… Так вот, за месяц до первой посылочки с грузом протеина наш дорогой директор получил личное письмо от мадам.
— Возможно совпадение…
— Возможно, — легко согласился Фишборн. — Но вряд ли. Никаких других подозрительных поступлений я не обнаружил. Мы хорошо знаем всех поставщиков, работаем с ними не один год. А тут на тебе! Письмецо от Госсекретаря — и в институт начинает поступать подозрительный протеин из-за границы. Причем контракт с «Медитроном» подписывается как раз во время, прошедшее со дня послания Олбрайт до первой партии. Месяц.
— Негодяи! — Брукхеймера переполняла злоба. На идиота директора, на злобную жабу из Госдепа, на себя самого, не понявшего криминального характера посылок.
— Но и это еще не все, коллега. — Лоуренс был немного позером. Однако при его бешеной работоспособности и поистине энциклопедических познаниях сей маленький грех был простителен. — Настораживает наличие в продукте следов успокоительных препаратов. Я трижды перепроверил образец, и каждый раз компьютер выдавал мне фиксирующую цепочку. Сомнений быть не может — протеин вырабатывался на живом биологическом объекте.
— Кто обладает подобными технологиями?
— Мы, русские, китайцы, израильтяне. Возможно, швейцарцы и немцы. Но! — Фишборн поднял сигару. — На практике этот метод ни разу не применялся. Чисто теоретические разработки. Введение катализатора в кровеносную систему подопытного скорее всего приведет к смерти через две-три недели.
— Однако кто-то же ввел, — потерянно выдохнул Брукхеймер.
— Именно, — подтвердил доктор. — Если мои выкладки правильны, то мы столкнулись с результатом деятельности подпольной лаборатории, где в качестве контейнеров используются младенцы в возрасте до полугода. Мне продолжать логическую цепочку?
— Будьте так любезны, хотя у меня уже голова кругом идет.
— Где проще всего отыскать бесхозных детей? Правильно — на войне. А где у нас в Европе война? На Балканах… Вот мы и подобрались к самому главному. Наш Госсекретарь поддерживает косовских албанцев, она же пишет письмо нашему директору, и она же очень интересуется проблемами геронтологии. Даже выписывает два специальных журнала, я проверил. Ну так как?
— Идиотизм! Неужели они не понимают?.. — не договорив, Брукхеймер шумно вдохнул воздух и стукнул кулаком по скамейке.
— Тише, коллега, сюда могут зайти. А насчет вашего вопроса… Думаю, они не понимают. Те, кто заварил всю эту кашу, считают себя неприкосновенными. Живыми богами на земле. Им позволено все, а остальные должны молчать.
— Но мы обязаны как-то повлиять…
— Об этом я тоже подумал. И вот что решил, коллега, — Фишборн заговорщицки наклонился к профессору. — В ФБР или Администрацию обращаться бессмысленно. Мы с вами погибнем в автокатастрофе по дороге из Вашингтона. Газеты тоже не поверят, у нас нет твердых доказательств… Остается наш с вами профессионализм. Я предлагаю следующее. Это, — он поднял вверх миниатюрную пробирку с белой пылью, — осадок с химической посуды. Тут огромное число элементов, разрушающих протеиновые цепочки. Я специально подбирал состав, чтобы все было естественно. Якобы нарушение технологии очистки… Вы добавляете порошок в партию и устраиваете скандал. Мол, продукт никуда не годен по вине исполнителя. Руководство вынуждено будет начать разбирательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Нонсенс! Для получения такого количества необходимо арендовать крупнейшие научные центры целиком. И ассоциация гематологов тут же засечет подобный эксперимент.
— Согласен, — Фишборн закинул ногу на ногу. — Но приборы не врут. Генетические коды на семьдесят процентов совпадают с кодами жителей Южной Европы…
Брукхеймер закусил верхнюю губу. В научном мире соответствие больше чем на пятьдесят процентов считается неоспоримым доказательством правильности теории. А несовпадения обычно объясняются в процессе дальнейших исследований.
— Все равно слишком большое количество вещества…
— Это верно. Но я наткнулся на один интересный фактик — несколько лет назад, когда мы стали испытывать острую нехватку сложных протеинов, к поставкам подключили некую фирму «Медитрон Иншуренс» с юридическим адресом в штате Вирджиния. И те каким-то образом ситуацию стабилизировали.
— Ну и что?
— Я послал запрос в Бюро Регистрации относительно этой фирмы и узнал, что она является филиалом «Майте Корпорэйшн». А та, в свою очередь, входит на правах соучредителя в «Бигхорн Траст Дивижн», со штаб квартирой в Мэриленде.
— И о чем это говорит?
— Неискушенному человеку — ни о чем. — Фишборн хитро улыбнулся и закурил тонкую сигару. Вообще то курить в оранжерее было строжайше запрещено, но никто бы не осмелился сделать замечание доктору, двадцать лет проработавшему в институте и создавшему его практически на пустом месте. — Однако не мне. В начале девяностых я имел кое-какие контакты с представителями «Бигхорна» и прекрасно знаю, что эта корпорация на сто процентов финансируется ЦРУ. Выполняет разные деликатные поручения, когда умники из Лэнгли не хотят, чтобы кто-нибудь нащупал связь между ними и какими нибудь грязными делишками.
— Вы хотите сказать, что ЦРУ организовало в Европе линию по производству и очистке альфа-фета-протеина?
— Не напрямую, конечно. Но не забывайте, как они наладили торговлю героином во время вьетнамской кампании. Создали фонд финансирования спецопераций и перегоняли наркотики в Штаты на самолетах с гробами. Тут, мне кажется, мы имеем дело с чем-то аналогичным.
— Да они совсем свихнулись! — Брукхеймер раскраснелся. — А если все раскроется? Нам же потом в научном мире никто руки не подаст. Я не говорю уж о расследовании… Как вы думаете, коллега, Криг в курсе дела?
— Обязательно, — Лоуренс выпустил красивое колечко дыма. — Партнерские отношения курирует именно он. И договор с «Медитроном» подписывал тоже он. Эта старая сволочь отлично, знает, откуда протеин и как его вырабатывают.
Директора института Фишборн не любил, считал его выскочкой, назначенным по указке из Вашингтона, и своего отношения не скрывал, отказываясь посещать все официальные торжества. Кригмайер платил ему той же монетой, но не мог ни за что ни про что уволить ученого с мировым именем. Тем более что Лоуренс был на дружеской ноге с половиной конгрессменов и проводил отпуска в компании важных шишек из Министерства финансов. А именно Минфину, как известно, подчиняется Секретная Служба, охраняющая Президента.
— Я вам больше скажу, коллега. Помимо «Медитронз» в этой истории замешана и наша Госсекретарь. Я поднял журнал поступлений за последний год. Якобы не мог найти адрес одного своего контрагента… Так вот, за месяц до первой посылочки с грузом протеина наш дорогой директор получил личное письмо от мадам.
— Возможно совпадение…
— Возможно, — легко согласился Фишборн. — Но вряд ли. Никаких других подозрительных поступлений я не обнаружил. Мы хорошо знаем всех поставщиков, работаем с ними не один год. А тут на тебе! Письмецо от Госсекретаря — и в институт начинает поступать подозрительный протеин из-за границы. Причем контракт с «Медитроном» подписывается как раз во время, прошедшее со дня послания Олбрайт до первой партии. Месяц.
— Негодяи! — Брукхеймера переполняла злоба. На идиота директора, на злобную жабу из Госдепа, на себя самого, не понявшего криминального характера посылок.
— Но и это еще не все, коллега. — Лоуренс был немного позером. Однако при его бешеной работоспособности и поистине энциклопедических познаниях сей маленький грех был простителен. — Настораживает наличие в продукте следов успокоительных препаратов. Я трижды перепроверил образец, и каждый раз компьютер выдавал мне фиксирующую цепочку. Сомнений быть не может — протеин вырабатывался на живом биологическом объекте.
— Кто обладает подобными технологиями?
— Мы, русские, китайцы, израильтяне. Возможно, швейцарцы и немцы. Но! — Фишборн поднял сигару. — На практике этот метод ни разу не применялся. Чисто теоретические разработки. Введение катализатора в кровеносную систему подопытного скорее всего приведет к смерти через две-три недели.
— Однако кто-то же ввел, — потерянно выдохнул Брукхеймер.
— Именно, — подтвердил доктор. — Если мои выкладки правильны, то мы столкнулись с результатом деятельности подпольной лаборатории, где в качестве контейнеров используются младенцы в возрасте до полугода. Мне продолжать логическую цепочку?
— Будьте так любезны, хотя у меня уже голова кругом идет.
— Где проще всего отыскать бесхозных детей? Правильно — на войне. А где у нас в Европе война? На Балканах… Вот мы и подобрались к самому главному. Наш Госсекретарь поддерживает косовских албанцев, она же пишет письмо нашему директору, и она же очень интересуется проблемами геронтологии. Даже выписывает два специальных журнала, я проверил. Ну так как?
— Идиотизм! Неужели они не понимают?.. — не договорив, Брукхеймер шумно вдохнул воздух и стукнул кулаком по скамейке.
— Тише, коллега, сюда могут зайти. А насчет вашего вопроса… Думаю, они не понимают. Те, кто заварил всю эту кашу, считают себя неприкосновенными. Живыми богами на земле. Им позволено все, а остальные должны молчать.
— Но мы обязаны как-то повлиять…
— Об этом я тоже подумал. И вот что решил, коллега, — Фишборн заговорщицки наклонился к профессору. — В ФБР или Администрацию обращаться бессмысленно. Мы с вами погибнем в автокатастрофе по дороге из Вашингтона. Газеты тоже не поверят, у нас нет твердых доказательств… Остается наш с вами профессионализм. Я предлагаю следующее. Это, — он поднял вверх миниатюрную пробирку с белой пылью, — осадок с химической посуды. Тут огромное число элементов, разрушающих протеиновые цепочки. Я специально подбирал состав, чтобы все было естественно. Якобы нарушение технологии очистки… Вы добавляете порошок в партию и устраиваете скандал. Мол, продукт никуда не годен по вине исполнителя. Руководство вынуждено будет начать разбирательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85