) минимум в два раза. Действуйте нестандартно. Ваши оппоненты ждут, что Вы пойдете в сторону уменьшения стоимости, а Вы сделайте наоборот.
Итак, Вы заявили, что предмет стоит не 50 тысяч долларов (как утверждает гражданин К-лев, купленный на «его деньги»), а 120 тысяч. И куплен он Вами на деньги, которые Вы получили за реализацию коллекции дорогих марок, доставшихся от того же ныне покойного дедушки (иди докажи, что этой коллекции «не было»). Этим Вы разбиваете утверждение гражданина К-лева о том, что Вы потратили «его деньги», и следствие начинает путаться в определениях.
Но для построения подобной линии защиты Вам необходимо получить экспертную оценку. Причем в отличие от следователя Вам достаточно иметь в экспертном заключении фразу: «Эксперт не исключает возможности, что представленный на экспертизу предмет может стоить более 100 тыс. усл. единиц (долларов США)».
Все зависит от критериев оценки и используемых каталогов и прайс-листов. Один и тот же предмет различается по стоимости между аукционами «Кристи» и «Сотби», что уж говорить о России. Например, настольные часы «Фаберже» в фирменной белой коробке в России стоят от 50 до 100 тысяч долларов, за рубежом — от 80 до 300 тысяч долларов. Разброс цен может быть любой, а коллекционерам не возбраняется покупать по той стоимости, о которой они договариваются в каждом конкретном случае. Исходя из этого Ваше присутствие на подобной экспертизе просто необходимо, и Вы должны поставить перед экспертом следующие вопросы:
1. Из чего исходит эксперт, оценивая стоимость предмета?
2. Какие конкретно каталоги использует экспертиза? (Включая год, издание, язык, точность перевода, соотношение курса представленной валюты с рублем на день оценки и пр.)
3. Какое количество аналогичных предметов эксперт оценивал ранее? (Если один-два раза, то это не эксперт, а дилетант.)
4. Какое количество каталогов (российских и международных) было использовано для выявления реальной стоимости предмета? (Разговоры о том, что посмотрели два каталога и вывели среднее арифметическое, не подходят. Коллекционирование — не математика.)
5. Были ли опрошены коллекционеры подобных предметов? (Коллекционеры — не идиоты и на дурацкие вопросы «где купил?» и «почем?» не отвечают, особенно в свете постороннего уголовного дела. Максимум, чего смогут добиться эксперт со следователем, если они вообще встретятся хотя бы с одним коллекционером, это ответа: «Все зависит от каждого конкретного случая».)
Вот пусть экспертиза все эти Ваши вопросы и освещает.
Пример с антиквариатом приведен, как наиболее наглядный. Та же ситуация происходит и с оценкой аудио-видеоаппаратуры и иных ценностей. Вообще, честно говоря, в условиях рыночной экономики все зависит лично от Вас — что и почем Вы покупаете и сколько, по Вашему мнению, стоит Ваша вещь, — здесь экспертиза отнюдь не является последней инстанцией. Существует также категория «субъективная ценность предмета для обладателя».
В ситуации, когда Вы потерпевший, работают те же Законы. Не позволяйте оценивать Ваш ущерб так, как «хочется» следователю, — в конце концов ущерб нанесен именно Вам и Вам решать, сколько что стоит. Все зависит от того, как этот ущерб сказался на Вашей жизни и материальном благополучии. Согласно Конституции РФ, право частной собственности охраняется государством, и любая попытка помешать Вам самостоятельно решить вопрос об оценке Вашей частной собственности есть нарушение Конституции и требует немедленного заявления в соответствующие инстанции.
Интересные ситуации возникают и в заключениях судебно-психиатрических экспертиз. Существуют два варианта их составления: «рубящие с плеча» и «суетливо-осторожные».
Однозначные заключения, в которых все расписано жестко и уверенно, возможны либо тогда, когда Вы — явный псих и откусили ухо невропатологу через 30 секунд после начала беседы, либо когда комиссия и Вы совпали в жизненной позиции и просто мило пообщались.
«Суетливо-осторожные» заключения возникают в случае, если испытуемый по уровню интеллекта превосходит членов комиссии и им это обидно или когда жизненная позиция испытуемого прямо расходится с мнением председателя (вариантов масса:
коммунист — демократ, атеист — фундаменталист и пр.). В таких случаях обычно эксперты сообщают, что они «не могут разобраться амбулаторно» и желают видеть пациента на стационаре. Если Вы подозреваемый или обвиняемый, то следователь, мстительно хихикая, отправит Вас туда абсолютно точно. Но не переживайте — на стационарном обследовании (обычно 21 день) никто ничего Вам колоть не будет, просто Вы побеседуете с врачами несколько дольше и, вероятно, придете к какому-нибудь консенсусу. Ежели Вы — свидетель или потерпевший, то «грозный законник» может единственно предложить Вам дать согласие на стационар (куда Вы его с этим предложением пошлете, всем понятно). Вам следует демонстративно его пожалеть и сообщить, что Вы настаиваете на повторной независимой экспертизе. Это сделать крайне необходимо, ибо Ваш оппонент в форме, ищущий любые пути, чтобы не работать, начнет размахивать этим заключением перед начальством и кричать, что Вы, «видимо, псих» и на Ваши заявления реагировать не стоит.
Отказать Вам (вне зависимости от процессуального статуса) в назначении независимой экспертизы следователь не имеет права. Свое ходатайство нелишне подкрепить заявлением в вышестоящие инстанции, объяснив в них, что экспертная комиссия не ответила на Ваши вопросы, составила заключение без учета Ваших слов и внесла в заключение понятия, которые даже не обсуждались.
Пример: Автор лично знает случай, когда врачи на судебно-психиатрической экспертизе со слов (!) испытуемого гражданина записали в заключение вместо «аналоговых вычислений» (гражданин занимался физикой) «аномальные исследования» и вместо «ходил в секцию самбо» «выступал на соревнованиях по боксу» (!). Гражданин, увидев заключение, чуть натурально не сошел с ума.
Так что при прохождении судебно-психиатрической экспертизы обратите внимание на то, чтобы Ваши слова записывались буквально, а не так, как «показалось» членам комиссии.
Важным моментом при прохождении экспертизы является, присутствовал ли на ней следователь. Будет лучше, если да, особенно при психиатрической экспертизе. Там Вы сможете вдоволь его погнобить, приводя беднягу в пример в качестве яркого представителя рода человеческого, «отягощенного комплексом собственной значимости и непогрешимости». Нервный срыв следователя может пойти на пользу делу, ибо врачи сразу переключатся на него и начнут с вопроса: «А какой сегодня год, милейший?» Вы, в свою очередь, сможете во всеуслышание посетовать, мол, «вот кто ведет следствие по моему делу, о какой объективности может идти речь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Итак, Вы заявили, что предмет стоит не 50 тысяч долларов (как утверждает гражданин К-лев, купленный на «его деньги»), а 120 тысяч. И куплен он Вами на деньги, которые Вы получили за реализацию коллекции дорогих марок, доставшихся от того же ныне покойного дедушки (иди докажи, что этой коллекции «не было»). Этим Вы разбиваете утверждение гражданина К-лева о том, что Вы потратили «его деньги», и следствие начинает путаться в определениях.
Но для построения подобной линии защиты Вам необходимо получить экспертную оценку. Причем в отличие от следователя Вам достаточно иметь в экспертном заключении фразу: «Эксперт не исключает возможности, что представленный на экспертизу предмет может стоить более 100 тыс. усл. единиц (долларов США)».
Все зависит от критериев оценки и используемых каталогов и прайс-листов. Один и тот же предмет различается по стоимости между аукционами «Кристи» и «Сотби», что уж говорить о России. Например, настольные часы «Фаберже» в фирменной белой коробке в России стоят от 50 до 100 тысяч долларов, за рубежом — от 80 до 300 тысяч долларов. Разброс цен может быть любой, а коллекционерам не возбраняется покупать по той стоимости, о которой они договариваются в каждом конкретном случае. Исходя из этого Ваше присутствие на подобной экспертизе просто необходимо, и Вы должны поставить перед экспертом следующие вопросы:
1. Из чего исходит эксперт, оценивая стоимость предмета?
2. Какие конкретно каталоги использует экспертиза? (Включая год, издание, язык, точность перевода, соотношение курса представленной валюты с рублем на день оценки и пр.)
3. Какое количество аналогичных предметов эксперт оценивал ранее? (Если один-два раза, то это не эксперт, а дилетант.)
4. Какое количество каталогов (российских и международных) было использовано для выявления реальной стоимости предмета? (Разговоры о том, что посмотрели два каталога и вывели среднее арифметическое, не подходят. Коллекционирование — не математика.)
5. Были ли опрошены коллекционеры подобных предметов? (Коллекционеры — не идиоты и на дурацкие вопросы «где купил?» и «почем?» не отвечают, особенно в свете постороннего уголовного дела. Максимум, чего смогут добиться эксперт со следователем, если они вообще встретятся хотя бы с одним коллекционером, это ответа: «Все зависит от каждого конкретного случая».)
Вот пусть экспертиза все эти Ваши вопросы и освещает.
Пример с антиквариатом приведен, как наиболее наглядный. Та же ситуация происходит и с оценкой аудио-видеоаппаратуры и иных ценностей. Вообще, честно говоря, в условиях рыночной экономики все зависит лично от Вас — что и почем Вы покупаете и сколько, по Вашему мнению, стоит Ваша вещь, — здесь экспертиза отнюдь не является последней инстанцией. Существует также категория «субъективная ценность предмета для обладателя».
В ситуации, когда Вы потерпевший, работают те же Законы. Не позволяйте оценивать Ваш ущерб так, как «хочется» следователю, — в конце концов ущерб нанесен именно Вам и Вам решать, сколько что стоит. Все зависит от того, как этот ущерб сказался на Вашей жизни и материальном благополучии. Согласно Конституции РФ, право частной собственности охраняется государством, и любая попытка помешать Вам самостоятельно решить вопрос об оценке Вашей частной собственности есть нарушение Конституции и требует немедленного заявления в соответствующие инстанции.
Интересные ситуации возникают и в заключениях судебно-психиатрических экспертиз. Существуют два варианта их составления: «рубящие с плеча» и «суетливо-осторожные».
Однозначные заключения, в которых все расписано жестко и уверенно, возможны либо тогда, когда Вы — явный псих и откусили ухо невропатологу через 30 секунд после начала беседы, либо когда комиссия и Вы совпали в жизненной позиции и просто мило пообщались.
«Суетливо-осторожные» заключения возникают в случае, если испытуемый по уровню интеллекта превосходит членов комиссии и им это обидно или когда жизненная позиция испытуемого прямо расходится с мнением председателя (вариантов масса:
коммунист — демократ, атеист — фундаменталист и пр.). В таких случаях обычно эксперты сообщают, что они «не могут разобраться амбулаторно» и желают видеть пациента на стационаре. Если Вы подозреваемый или обвиняемый, то следователь, мстительно хихикая, отправит Вас туда абсолютно точно. Но не переживайте — на стационарном обследовании (обычно 21 день) никто ничего Вам колоть не будет, просто Вы побеседуете с врачами несколько дольше и, вероятно, придете к какому-нибудь консенсусу. Ежели Вы — свидетель или потерпевший, то «грозный законник» может единственно предложить Вам дать согласие на стационар (куда Вы его с этим предложением пошлете, всем понятно). Вам следует демонстративно его пожалеть и сообщить, что Вы настаиваете на повторной независимой экспертизе. Это сделать крайне необходимо, ибо Ваш оппонент в форме, ищущий любые пути, чтобы не работать, начнет размахивать этим заключением перед начальством и кричать, что Вы, «видимо, псих» и на Ваши заявления реагировать не стоит.
Отказать Вам (вне зависимости от процессуального статуса) в назначении независимой экспертизы следователь не имеет права. Свое ходатайство нелишне подкрепить заявлением в вышестоящие инстанции, объяснив в них, что экспертная комиссия не ответила на Ваши вопросы, составила заключение без учета Ваших слов и внесла в заключение понятия, которые даже не обсуждались.
Пример: Автор лично знает случай, когда врачи на судебно-психиатрической экспертизе со слов (!) испытуемого гражданина записали в заключение вместо «аналоговых вычислений» (гражданин занимался физикой) «аномальные исследования» и вместо «ходил в секцию самбо» «выступал на соревнованиях по боксу» (!). Гражданин, увидев заключение, чуть натурально не сошел с ума.
Так что при прохождении судебно-психиатрической экспертизы обратите внимание на то, чтобы Ваши слова записывались буквально, а не так, как «показалось» членам комиссии.
Важным моментом при прохождении экспертизы является, присутствовал ли на ней следователь. Будет лучше, если да, особенно при психиатрической экспертизе. Там Вы сможете вдоволь его погнобить, приводя беднягу в пример в качестве яркого представителя рода человеческого, «отягощенного комплексом собственной значимости и непогрешимости». Нервный срыв следователя может пойти на пользу делу, ибо врачи сразу переключатся на него и начнут с вопроса: «А какой сегодня год, милейший?» Вы, в свою очередь, сможете во всеуслышание посетовать, мол, «вот кто ведет следствие по моему делу, о какой объективности может идти речь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73