Наступило затишье. Через четверть часа озабоченный голос Киры сообщил:
– Мимо меня провели Волана. Его замел кто-то в штатском. Приметы: рост средний, волосы короткие, с проседью, глаза черные. Еду за ними.
– Принял. – ответил Клякса и, отключившись, выругался, заерзал в кресле. Пирамида мебели под ним пошатнулась и он едва не сверзился со своего насеста под потолком у форточки.
Сегодня был явно не его день.
* * *
Перед тем, как неведомый человек увел Волана, на рынке прошел тихий шухер.
Первым встревожился милицейский наряд, приняв сообщение по рации. Сержанты проворно прошли по рядам, кинули пару слов воровскому пахану – верзиле с огромной бритой головой и еле видной невооруженным глазом, почти выведенной татуировкой «король» <Король – главный «петух» зоны (жарг.).> на тыльной стороне левой кисти.
Бригада карманников вмиг растворилась в толпе.
Лохотронщики отключили свой агрегат.
Несколько продавцов проворно попрятали товар в мешки и под прилавки.
Вскоре, стараясь держаться незаметно, из калитки на заднем дворе появился черноволосый гражданин, но, поймав настороженные взгляды сержантов, вынул руки из карманов, разочарованно сплюнул и опустил воротник пальто, прикрывавший лицо.
Прятаться уже не имело смысла.
Походкой боцмана, враскачку он двинулся обратно, стараясь не выказывать разочарования. Сержанты ухмылялись, один дурашливо козырнул ему вслед.
Гневные глаза неизвестного зацепили Волана.
– Кто такой? – сурово, тоном человека, обличенного властью, спросил он бомжа. – Документы есть?
Волан, тряся головой, протянул ему справку о выписке из дурдома.
– Я таких ксив тебе сто штук нарисую. – брезгливо сказал человек, не взяв справку. – Я сказал: документы!
Голосом и манерой он походил на героя советских фильмов о бравых и честных милицонерах.
Рисовался.
Волан попятился.
– Стоять! Знаешь, кто я? Я оперуполномоченный Багетдинов! Багет – слыхал? Ничего, сейчас узнаешь! Ползи за мной и не вздумай слинять. Я перчаток не взял; чтобы руки не марать, буду бить ногами...
Через калитку, мимо собора они прошли вниз по Соборной улице. Человека узнавали, он со многими здоровался. На тротуаре, опершись на крышу «жигулей», стояла круглолицая сероглазая женщина в долгополом пальто.
Она, не скрываясь, разглядывала грязного бомжа и его конвоира с любопытством, сочувствием и осуждением.
ГЛАВА 5
ВРАГУ НЕ СДАЕТСЯ НАШ ГОРДЫЙ ИРАК
– Подобьем бабки. – устало сказал Клякса, покачиваясь на ножках казенного стула. – За неделю наблюдения не вскрыто ни одного стоящего контакта. Все псу под хвост! А некоторые офицеры при этом забывают, что их задача – не борьба с мелкой нечистью, и не бурная деятельность на ниве защиты кошельков старушек, а разработка лидеров ОПГ... Хорошенькими хотят быть! Благородненькими...
Волан молча повертел в кармане старушкин рублик.
Вздохнул, принялся распаковывать свои ноги, обернутые в полиэтиленовые пакеты для сухости и тепла. Зимородок молча наблюдал за его красными, покрытыми цыпками руками.
– На следующей неделе починят душ. – сказал Константин. – Я коменданта обещал заснять с любовницей и сдать материал жене, если не сделает. Но эта докладная про сращивание гатчинской милиции с рыночным криминалом – ну куда я ее дену? Ведь в РОВД не дураки сидят, сразу просекут, в чем дело и вычислят нас, как мух на потолке. Мы невидимы, пока о нас не подозревают. Что тогда – прекращать операцию? Ну, скажи, Дима!
– Вы начальник, вам виднее. – пробурчал обиженный Арцеулов. – Я написал, а вы делайте, что хотите.
Группа молчала.
День для всех выдался нелегкий.
– Могу вбросить через Чайковского<На улице Чайковского в СПб находится ОРБ – Оперативно-розыскное бюро, бывшее Региональное Управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (РУБОПиК).>. – сказал Старый. – Есть канал.
Тыбинь не любил, когда в группе ссорились.
– Конфиденциальность гарантируется?
– Я не страховое общество.
– Ладно, двигай…, – Зимородок с облегчением пошел на компромисс, протянул ему бумагу. – Прослушка наша ничего пока не дала. Склад почти необитаем, и говорят они на вайнахском, а я на нем одни ругательства знаю. На себя надо надеяться. Выкладывайте по порядку. Миша?
Сегодня Старый не тянул резину.
Все и так устали.
– Дотянул Ромбика по Мурманскому шоссе до Кировска. Съехали вправо, заблудились, плутали час. Чуть не засветился, пришлось в кусты свалиться – потом еле выехал. Встали в безлюдном месте. Из кузова этого «бычка» вылезли пять батраков с топорами, лопатами и ломами. В чистом поле, в километре от дороги они развели костер и жгли его часа два. Ромбик уехал и посещал заправки – вот здесь и вот здесь. – Тыбинь показал по карте. – Потом я отстал. На проселках очень заметен. Вернулся к костру. Мужики рыли прогретую землю, чеченцы охраняли. Ромбик появился там еще раз, я сел на хвост и дотянул его назад, до Гатчины. Все.
– А там, под Кировском?
– Может, еще роют… – пожал плечами Тыбинь. – Маяк еще там.
– Ни фига себе! – восхитился Морзик. – Клад ищут? Или немецкий танк откапывают? Для разборок аргумент весомый!
– Представляешь – Ромбик в немецкой форме и в танке с чичеровским волком на броне! – подхватил Лехельт.
Морзик, Дональд и Пушок вернулись раньше гатчинского наряда и успели передохнуть.
– Почему обязательно «откапывают»? – сказал Волан. – Могут просто «копать». Например, тайник готовить.
– В поле?
– Дело ясное, что дело темное. – озабоченно вздохнул Клякса, делая пометки в рабочей тетрадке. – Кира?
– У Миши чудеса – а у меня еще чудесней. – улыбаясь, начала бодрячком, нараспев Кира Алексеевна. – Я сегодня слушала, как Кубик со товарищи пел новый гимн России. На слова старого «гимнюка» <Здесь под «старым гимнюком» имеется в виду С.Михалков, один из авторов гимна СССР.>...
Она выждала немного для пущего впечатления.
– Так надрались? – предположил Волан, падкий до всего необычного.
– Трезвые, как нарзан. Они потом надрызгались, после оваций. Кубик охраннику даже в ухо заехал... Начиналось все, как в сказке. «Волга» Кубика въехала по нахалке в пешеходную зону, встала перед «Шанхаем». Он вышел, весь из себя гордый горец, даже на цыпочки приподнялся.
– Точно! – подтвердил Волан. – Они оба сегодня сияли, как сковородки от «Тефаль».
Кира встала, потянулась, вышла на середину комнаты.
Она была талантливой рассказчицей, а сегодня ей особенно хотелось повеселить народ.
– И, вот, наш настоящий мужчина глянул в зеркальце заднего вида, послюнявил жидкий чубчик и шагнул было в кабачок, чтоб покушать балычок. Но внезапно его так перекосило, что я даже за него испугалась. Как бы инфаркт не случился... Он у обочины увидел чьи-то сильно знакомые машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44