К тому же она птица явно не его полета. Весь опыт его немногочисленных любовных похождений говорил, что предмет нежных воздыханий надо выбирать по силам и средствам. Последнее в особенности важно.
Смех Элизабет зазвенел серебряными колокольчиками. Она погрозила ему пальчиком и слегка пришпорила коня. Шосс, хищно оскалив страшную пасть – он еще не привык к запаху новой хозяйки, – мягким кошачьим шагом двинулся вперед.
Андрей остался стоять, глядя ей вслед. Зачем-то он дотронулся до своей щеки – там, где к ней прикасалась рука Элизабет. «Еще не поздно, ты можешь успеть, – шепнул ему тихий голос. – Окликни их, скажи, что передумал. И ты будешь рядом с ней. Какое-то время…»
Вот ведьма! Андрей зло тряхнул головой.
Жано, повинуясь знаку господина, уселся на коня за его спиной. Барон дождался, пока всадница поравняется с ними, и, остановив ее движением руки, начал.
Насчет светящегося овала книжное образование Комкова подвело: к порталу он не имел никакого отношения. Грасс небрежно взмахнул рукой, и голубой овал съежился, как спущенный воздушный шарик. Сразу стало темно. Спущенный шарик, сжимаясь, превратился в яркую искорку, потом, как послушный светлячок, вспорхнул на ладонь рыцаря. Грасс дунул, гася кристалл, и спрятал его в кошель на поясе.
Андрей ждал, что он скажет ему напоследок что-нибудь «доброе, теплое». Но барон не стал унижаться до угроз и обещаний. Даже не взглянул в его сторону. Он выглядел необычайно сосредоточенно.
Грасс что-то спросил на своем шипящем языке у Элизабет. Та пожала плечами, потом с видимой неохотой ответила. Грасс кивнул. Некоторое время он молчал. А потом – вот уж чего Комков никак не ожидал – запел, запрокинув свое мужественное лицо настоящего рыцаря к звездам.
– Да ты еще и поешь, – хмыкнул лейтенант. Но скоро пренебрежительная улыбка исчезла с его губ.
Рыцарь пел тихо. Слова неведомого Комкову языка сливались в странную волнующую мелодию. В ней звучала и печаль расставания, и радость новых встреч. Андрей видел заснеженные горы и бескрайние пустыни, огромные города с причудливыми дворцами и мрачные замки на скалах у моря. Он ощущал на губах вкус соленых волн, слышал скрип уключин и усталый стон гребцов на галере…
Ветер усилился. Стало очень холодно. Песня странствий все звучала, когда Грасс направил своего коня к выезду из мертвого поселка. Упругий воздух бил Андрею в лицо, когда рыцарь бросал в высоту крылатого зверя… Элизабет ехала рядом, ее длинные волосы развевались белым султаном. Она обернулась и помахала лейтенанту рукой.
Андрей смотрел им вслед. Силуэты всадников быстро уменьшались, кони несли их вверх и вверх по невидимой глазу дороге, в начинающее светлеть на востоке небо. Вот уже скользят над самыми верхушками деревьев… Еще немного, и они растворятся на фоне звезд.
– Облачная Дорога, – сказал лейтенант, его лицо было мокрым от непрошеных слез. Ему вдруг показалось, что он ошибся, сделал неправильный выбор.
Незаметно подошедший Симонов положил руку ему на плечо.
– Табор уходит в небо… – сказал он. – Вернее, уже ушел.
– Что? – спросил Комков.
– Ничего, командир. У лошадок даже крыльев нет. Если бы сам не видел, ни за что не поверил…
Андрей не отрываясь смотрел в небо. Его не оставляло острое чувство потери. Элизабет ушла… Сейчас она мчится по небесной тропе, что ведет между миров. А в Высоком замке ее ждет сестра, Темная Богиня, прекрасная и ужасная… Песня странствий, которой Грасс открыл Облачную Дорогу, позволила и ему украдкой взглянуть на огромный чужой мир…
Комков закрыл глаза и зло потер лицо руками, стирая соленую влагу. Он уже и забыл, когда в последний раз плакал. Кажется, когда мать получила похоронку на брата…
Он отказался, потому что не поверил, не воспринял слов Грасса всерьез. И Элизабет… Он не влюбился в нее, правда?.. Нельзя же влюбиться вот так, лишь перекинувшись с женщиной парой слов… К тому же с женщиной, из-за которой погибли многие, да и сам чуть не расстался с жизнью. Ведь он не мальчишка. Он солдат. Но отчего ему так горько?..
Хватит, сказал наконец Андрей самому себе. Что сделано, то сделано…
– Мы живы – это главное. – Лейтенант усилием воли сбросил колдовское наваждение.
У них еще много дел.
– Надо осмотреть вон те крайние дома, – сказал Комков.
– Зачем? – спросил Симонов.
Они медленно шли по улице. Поселок глядел на них слепыми провалами темных окон. Облачная Дорога закрылась. Ветер утих. Исчез неестественный холод. Остались два усталых, избитых солдата. Кажется, все кончилось. Или только начинается?..
– Элизабет попросила, – ответил Андрей.
– Так эту светленькую зовут Элизабет? А что она тебе еще сказала?
Вопросы так и сыпались из снайпера. Его интересовало все: о чем они беседовали с рогатым рыцарем, почему потом разодрались, кто такая эта Элизабет и что они вообще тут делали?..
– Блин, сроду этих сказок не читал, только детективы. А оно вон как бывает… – усмехнулся Олег, выслушав сбивчивые объяснения товарища. – Семейные разборки, значит… Кто прав, кто виноват – сам черт не разберет. А тут мы…
Снайпер искоса глянул на хмурого лейтенанта и легонько ткнул его кулаком в плечо.
– Брось, Андрюха, не кисни… Она, конечно, знатная киса, но… Что-то мне подсказывает, что Лиза вовсе не такая лапа, как кажется… Могла же она там, во сне то есть, предупредить тебя, чтобы мы не совались не в свое дело. Так ведь нет…
Комков неуверенно пожал плечами.
– И потом… Я ведь без команды стрелять-то в этого Грасса не собирался… – продолжил снайпер, не дождавшись возражений. – А когда закричали, меня словно кто под руку толкнул. Неспроста это…
Андрей опять смолчал. Он и сам задавал себе эти вопросы. Но ответа на них не было и, скорее всего, не будет никогда.
Они, не сговариваясь, остановились у крайнего дома. Тихо поскрипывала ржавыми петлями приоткрытая калитка. Андрею показалось, что он все еще различает запах горелого мяса. Он посмотрел в темноту, в сторону леса, туда, где погибла тройка бойцов, перекрывавшая здесь выезд из поселка.
– Надо будет потом посмотреть, что от ребят осталось, – глухо проговорил Симонов.
– Обязательно. – Андрей прекрасно знал, что они там обнаружат. Повидал уже… Он вспомнил гипнотический огонек фитиля, вжавший его в землю огненный вихрь. Только сейчас он по-настоящему осознал, как им с Симоновым повезло.
Во дворе, возле самой калитки, перегораживая вход, навзничь лежал труп. Андрей осторожно переступил через тело. Симонов, наклонившись, включил фонарь. Молодой парень в пятнистом камуфляже. Глаза широко распахнуты, лицо искажено последней мукой. Одна рука все еще сжимает цевье автомата. Приклад и рукоятка оружия заляпаны темной кровью. Луч света скользнул ко второй руке, высветил рассеченную кисть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Смех Элизабет зазвенел серебряными колокольчиками. Она погрозила ему пальчиком и слегка пришпорила коня. Шосс, хищно оскалив страшную пасть – он еще не привык к запаху новой хозяйки, – мягким кошачьим шагом двинулся вперед.
Андрей остался стоять, глядя ей вслед. Зачем-то он дотронулся до своей щеки – там, где к ней прикасалась рука Элизабет. «Еще не поздно, ты можешь успеть, – шепнул ему тихий голос. – Окликни их, скажи, что передумал. И ты будешь рядом с ней. Какое-то время…»
Вот ведьма! Андрей зло тряхнул головой.
Жано, повинуясь знаку господина, уселся на коня за его спиной. Барон дождался, пока всадница поравняется с ними, и, остановив ее движением руки, начал.
Насчет светящегося овала книжное образование Комкова подвело: к порталу он не имел никакого отношения. Грасс небрежно взмахнул рукой, и голубой овал съежился, как спущенный воздушный шарик. Сразу стало темно. Спущенный шарик, сжимаясь, превратился в яркую искорку, потом, как послушный светлячок, вспорхнул на ладонь рыцаря. Грасс дунул, гася кристалл, и спрятал его в кошель на поясе.
Андрей ждал, что он скажет ему напоследок что-нибудь «доброе, теплое». Но барон не стал унижаться до угроз и обещаний. Даже не взглянул в его сторону. Он выглядел необычайно сосредоточенно.
Грасс что-то спросил на своем шипящем языке у Элизабет. Та пожала плечами, потом с видимой неохотой ответила. Грасс кивнул. Некоторое время он молчал. А потом – вот уж чего Комков никак не ожидал – запел, запрокинув свое мужественное лицо настоящего рыцаря к звездам.
– Да ты еще и поешь, – хмыкнул лейтенант. Но скоро пренебрежительная улыбка исчезла с его губ.
Рыцарь пел тихо. Слова неведомого Комкову языка сливались в странную волнующую мелодию. В ней звучала и печаль расставания, и радость новых встреч. Андрей видел заснеженные горы и бескрайние пустыни, огромные города с причудливыми дворцами и мрачные замки на скалах у моря. Он ощущал на губах вкус соленых волн, слышал скрип уключин и усталый стон гребцов на галере…
Ветер усилился. Стало очень холодно. Песня странствий все звучала, когда Грасс направил своего коня к выезду из мертвого поселка. Упругий воздух бил Андрею в лицо, когда рыцарь бросал в высоту крылатого зверя… Элизабет ехала рядом, ее длинные волосы развевались белым султаном. Она обернулась и помахала лейтенанту рукой.
Андрей смотрел им вслед. Силуэты всадников быстро уменьшались, кони несли их вверх и вверх по невидимой глазу дороге, в начинающее светлеть на востоке небо. Вот уже скользят над самыми верхушками деревьев… Еще немного, и они растворятся на фоне звезд.
– Облачная Дорога, – сказал лейтенант, его лицо было мокрым от непрошеных слез. Ему вдруг показалось, что он ошибся, сделал неправильный выбор.
Незаметно подошедший Симонов положил руку ему на плечо.
– Табор уходит в небо… – сказал он. – Вернее, уже ушел.
– Что? – спросил Комков.
– Ничего, командир. У лошадок даже крыльев нет. Если бы сам не видел, ни за что не поверил…
Андрей не отрываясь смотрел в небо. Его не оставляло острое чувство потери. Элизабет ушла… Сейчас она мчится по небесной тропе, что ведет между миров. А в Высоком замке ее ждет сестра, Темная Богиня, прекрасная и ужасная… Песня странствий, которой Грасс открыл Облачную Дорогу, позволила и ему украдкой взглянуть на огромный чужой мир…
Комков закрыл глаза и зло потер лицо руками, стирая соленую влагу. Он уже и забыл, когда в последний раз плакал. Кажется, когда мать получила похоронку на брата…
Он отказался, потому что не поверил, не воспринял слов Грасса всерьез. И Элизабет… Он не влюбился в нее, правда?.. Нельзя же влюбиться вот так, лишь перекинувшись с женщиной парой слов… К тому же с женщиной, из-за которой погибли многие, да и сам чуть не расстался с жизнью. Ведь он не мальчишка. Он солдат. Но отчего ему так горько?..
Хватит, сказал наконец Андрей самому себе. Что сделано, то сделано…
– Мы живы – это главное. – Лейтенант усилием воли сбросил колдовское наваждение.
У них еще много дел.
– Надо осмотреть вон те крайние дома, – сказал Комков.
– Зачем? – спросил Симонов.
Они медленно шли по улице. Поселок глядел на них слепыми провалами темных окон. Облачная Дорога закрылась. Ветер утих. Исчез неестественный холод. Остались два усталых, избитых солдата. Кажется, все кончилось. Или только начинается?..
– Элизабет попросила, – ответил Андрей.
– Так эту светленькую зовут Элизабет? А что она тебе еще сказала?
Вопросы так и сыпались из снайпера. Его интересовало все: о чем они беседовали с рогатым рыцарем, почему потом разодрались, кто такая эта Элизабет и что они вообще тут делали?..
– Блин, сроду этих сказок не читал, только детективы. А оно вон как бывает… – усмехнулся Олег, выслушав сбивчивые объяснения товарища. – Семейные разборки, значит… Кто прав, кто виноват – сам черт не разберет. А тут мы…
Снайпер искоса глянул на хмурого лейтенанта и легонько ткнул его кулаком в плечо.
– Брось, Андрюха, не кисни… Она, конечно, знатная киса, но… Что-то мне подсказывает, что Лиза вовсе не такая лапа, как кажется… Могла же она там, во сне то есть, предупредить тебя, чтобы мы не совались не в свое дело. Так ведь нет…
Комков неуверенно пожал плечами.
– И потом… Я ведь без команды стрелять-то в этого Грасса не собирался… – продолжил снайпер, не дождавшись возражений. – А когда закричали, меня словно кто под руку толкнул. Неспроста это…
Андрей опять смолчал. Он и сам задавал себе эти вопросы. Но ответа на них не было и, скорее всего, не будет никогда.
Они, не сговариваясь, остановились у крайнего дома. Тихо поскрипывала ржавыми петлями приоткрытая калитка. Андрею показалось, что он все еще различает запах горелого мяса. Он посмотрел в темноту, в сторону леса, туда, где погибла тройка бойцов, перекрывавшая здесь выезд из поселка.
– Надо будет потом посмотреть, что от ребят осталось, – глухо проговорил Симонов.
– Обязательно. – Андрей прекрасно знал, что они там обнаружат. Повидал уже… Он вспомнил гипнотический огонек фитиля, вжавший его в землю огненный вихрь. Только сейчас он по-настоящему осознал, как им с Симоновым повезло.
Во дворе, возле самой калитки, перегораживая вход, навзничь лежал труп. Андрей осторожно переступил через тело. Симонов, наклонившись, включил фонарь. Молодой парень в пятнистом камуфляже. Глаза широко распахнуты, лицо искажено последней мукой. Одна рука все еще сжимает цевье автомата. Приклад и рукоятка оружия заляпаны темной кровью. Луч света скользнул ко второй руке, высветил рассеченную кисть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102