Воспоминание о вчерашнем совещании в Скотленд-Ярде по-прежнему причиняло боль. Они вдоволь поиздевались над ним — заместитель комиссара столичной полиции, два его помощника и еще несколько крупных полицейских чинов. Как же, ведь перед ними был человек Грандисона — многомудрый Буш из ублюдочного ведомства, негласно стоящего над полицией, — который просил их, как сладчайшим голосом пропел кто-то, «установить, из какой подушки в южной Англии вылетело перо, которого нет!» Были шуточки и похлеще, и более справедливые. Впервые за время работы у Грандисона Буш попал в такое дурацкое положение. Все они прекрасно понимали, каково ему терпеть все это, и наслаждались его унижением, вымещая на нем всю свою ненависть к ведомству Грандисона. Когда Буш сказал, что хотя следствие в значительной степени ведется на ощупь, ввиду чрезвычайной серьезности дела всякие попытки умыть руки должны быть исключены, какой-то остряк осведомился: «А какой водой? Жесткой или мягкой?»
При воспоминании об этом Буша передернуло от возмущения. Конечно, они выполнят все, что от них требуется. Это их долг. Но они втайне уверены, что ничего не выйдет. И безумно рады. Он неплохо развлек их, скрасил им серый мартовский день.
Буш прошел в комнату и сел за письменный стол. Недовольство собой корчилось в нем как змея, пытающаяся сбросить кожу. Он написал письмо жене — холодное и сухое, сообщая ей, что не намерен давать ей основания для развода и тем более затевать бракоразводный процесс на основании доказательств ее неверности. Если она не собирается возвращаться, размышлял Буш, пусть сидит и ждет пять лет, чтобы получить развод и снова выйти замуж. Или вымаливает у него согласия на развод. Пусть уходит, но не скованный узами брака, ее дружок, возможно, скоро остынет, и тогда пусть поживет одна, пока не найдет замену.
Буш дописал письмо, запечатал в конверт и сидел неподвижно, глядя на него. Где-то Коммерсант готовится к третьему удару — хладнокровно, расчетливо, с уверенностью в успехе. А он, Буш, пребывает в полной растерянности. Сегодня утром к его приходу в офис должны поступить сведения из гольф-клубов, которые необходимо проанализировать. Только вряд ли от них будет много пользы.
***
Прежде чем ехать в Солсбери, мисс Рейнберд позвонила Бланш, чтобы узнать не занята ли она. Бланш жила в северо-западной части города в тихом богатом квартале, расположенном на холме. Из окон второго этажа открывался вид на спортивные площадки и далее — на утопающее в зелени городище Олд-Сарум и долину реки Эйвон. Слева виднелся тонкий шпиль знаменитого собора, возвышающийся над крышами Солсбери. По ночам на верхушке шпиля зажигался красный огонь для безопасности пролетающих самолетов.
Мисс Рейнберд сидела в гостиной. Входя сюда, она ожидала, что обстановка комнаты, подобно одежде Бланш, будет выдержана в ярких тонах. Сейчас, в одиннадцать утра, Бланш была в длинном пурпурном халате с низким треугольным вырезом. Талию перехватывал красный шелковый шарф. Жемчужное ожерелье на этот раз плотно обвивало шею, а рыжие волосы были распущены по плечам, что делало Бланш похожей на молоденькую девушку (роскошные волосы, подумала мисс Рейнберд, ухоженные и тщательно расчесанные). Гостиная была обставлена со вкусом и выдержана в спокойных тонах. На стене висели две хорошие акварели с видами старого Солсбери.
Бланш сидела, слушая, что говорит мисс Рейнберд. Старушку как подменили, но Бланш это нисколько не удивило. Она не раз наблюдала подобные перемены в клиентках. Мисс Рейнберд с полной откровенностью пересказала ей свои сны про Гарриет, а затем перешла к любовной истории сестры и к роли, которую сыграл в этом Шолто. Бланш было очень жаль бедняжку Гарриет, хотя она уже и умерла. Нетрудно было представить, как все это произошло. Столько лет просидеть взаперти и вдруг вырваться на волю, влюбиться в молодого офицера. Шолто просто негодяй.
Мисс Рейнберд сказала:
— Я понимаю, что эти сны вызваны угрызениями совести. Сыну Гарриет — если он жив — теперь должно быть за тридцать. Он тоже Рейнберд. И мой ближайший родственник. Все, чем владею, должно перейти к нему. Откровенно говоря, мадам Бланш, мысль об этом меня пугала. Не из-за наследства, но разыскать его и ввести в дом значило бы предать огласке историю падения Гарриет.
Бланш понимающе кивнула.
— Вам не хотелось менять привычный порядок жизни. Это естественно. Но теперь из-за угрызений совести вы на это решились?
— Да, именно так. Вот почему я и приехала.
— Вы хорошо все обдумали? Может быть, вам не нужна моя помощь, а надо просто нанять для поисков частного детектива?
— Я думала об этом, но по некоторым причинам это невозможно. Как бы ни был он осторожен, ему пришлось бы наводить кое-какие справки. В том числе — у соседей. Я не настолько глупа, чтобы думать, будто никто из них ни о чем не догадался в свое время. Ведь не обязательно знать наверняка. Люди просто сопоставляют факты и делают выводы. Мне было бы неприятно, если бы мои знакомые и соседи узнали о моих поисках. Но даже если бы я преодолела себя, есть еще более серьезное препятствие. Когда Шолто умер, я просмотрела все его бумаги в надежде найти сведения о том, как он обеспечил ребенка.
— И ничего не нашли?
— Ничего. Если такие бумаги и существовали, он их уничтожил. Брат был странный человек и совершенно помешан на чести семьи. Единственной его целью было навсегда отсечь ребенка от Гарриет и восстановить статус-кво в Рид-Корте. Он, конечно, так и не простил сестру.
Бланш улыбнулась.
— Теперь простил, я уверена. Вы когда-нибудь говорили с ним об этой истории?
— Нет, можно считать, не говорила. Один раз пыталась, но сразу поняла, что он ничего не скажет.
— А этот его друг из Нортумберленда? Ему что-нибудь известно?
— Теперь жива только его жена. Я недавно побывала у нее. Но она ничего не знает. Гарриет рожала в частной лечебнице как замужняя женщина. На второй день явился Шолто с кормилицей и забрал у нее ребенка. Чудовищная жестокость, но Шолто пошел на это. О том, чтобы воспротивиться, Гарриет и не помышляла. Не такой она была человек. Как же тут можно рассчитывать на частного детектива, если ему даже не от чего оттолкнуться?… По крайней мере…
— По крайней мере, в материальном, физическом мире искать бесполезно, так? — продолжила за нее Бланш. — Поэтому вы и приехали и рассказали мне все это, да, мисс Рейнберд?
— Откровенно говоря, да.
— И все-таки вы не верите, что я могу вам помочь? Мисс Рейнберд замялась.
— Не знаю. Понимаете, трудно преодолеть предубеждения всей жизни. Но если что-то можно сделать, сохраняя полную тайну, я бы хотела…, я готова попробовать. — Неожиданно она улыбнулась. — Мне не нравится, что Гарриет изводит меня во сне, мадам Бланш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
При воспоминании об этом Буша передернуло от возмущения. Конечно, они выполнят все, что от них требуется. Это их долг. Но они втайне уверены, что ничего не выйдет. И безумно рады. Он неплохо развлек их, скрасил им серый мартовский день.
Буш прошел в комнату и сел за письменный стол. Недовольство собой корчилось в нем как змея, пытающаяся сбросить кожу. Он написал письмо жене — холодное и сухое, сообщая ей, что не намерен давать ей основания для развода и тем более затевать бракоразводный процесс на основании доказательств ее неверности. Если она не собирается возвращаться, размышлял Буш, пусть сидит и ждет пять лет, чтобы получить развод и снова выйти замуж. Или вымаливает у него согласия на развод. Пусть уходит, но не скованный узами брака, ее дружок, возможно, скоро остынет, и тогда пусть поживет одна, пока не найдет замену.
Буш дописал письмо, запечатал в конверт и сидел неподвижно, глядя на него. Где-то Коммерсант готовится к третьему удару — хладнокровно, расчетливо, с уверенностью в успехе. А он, Буш, пребывает в полной растерянности. Сегодня утром к его приходу в офис должны поступить сведения из гольф-клубов, которые необходимо проанализировать. Только вряд ли от них будет много пользы.
***
Прежде чем ехать в Солсбери, мисс Рейнберд позвонила Бланш, чтобы узнать не занята ли она. Бланш жила в северо-западной части города в тихом богатом квартале, расположенном на холме. Из окон второго этажа открывался вид на спортивные площадки и далее — на утопающее в зелени городище Олд-Сарум и долину реки Эйвон. Слева виднелся тонкий шпиль знаменитого собора, возвышающийся над крышами Солсбери. По ночам на верхушке шпиля зажигался красный огонь для безопасности пролетающих самолетов.
Мисс Рейнберд сидела в гостиной. Входя сюда, она ожидала, что обстановка комнаты, подобно одежде Бланш, будет выдержана в ярких тонах. Сейчас, в одиннадцать утра, Бланш была в длинном пурпурном халате с низким треугольным вырезом. Талию перехватывал красный шелковый шарф. Жемчужное ожерелье на этот раз плотно обвивало шею, а рыжие волосы были распущены по плечам, что делало Бланш похожей на молоденькую девушку (роскошные волосы, подумала мисс Рейнберд, ухоженные и тщательно расчесанные). Гостиная была обставлена со вкусом и выдержана в спокойных тонах. На стене висели две хорошие акварели с видами старого Солсбери.
Бланш сидела, слушая, что говорит мисс Рейнберд. Старушку как подменили, но Бланш это нисколько не удивило. Она не раз наблюдала подобные перемены в клиентках. Мисс Рейнберд с полной откровенностью пересказала ей свои сны про Гарриет, а затем перешла к любовной истории сестры и к роли, которую сыграл в этом Шолто. Бланш было очень жаль бедняжку Гарриет, хотя она уже и умерла. Нетрудно было представить, как все это произошло. Столько лет просидеть взаперти и вдруг вырваться на волю, влюбиться в молодого офицера. Шолто просто негодяй.
Мисс Рейнберд сказала:
— Я понимаю, что эти сны вызваны угрызениями совести. Сыну Гарриет — если он жив — теперь должно быть за тридцать. Он тоже Рейнберд. И мой ближайший родственник. Все, чем владею, должно перейти к нему. Откровенно говоря, мадам Бланш, мысль об этом меня пугала. Не из-за наследства, но разыскать его и ввести в дом значило бы предать огласке историю падения Гарриет.
Бланш понимающе кивнула.
— Вам не хотелось менять привычный порядок жизни. Это естественно. Но теперь из-за угрызений совести вы на это решились?
— Да, именно так. Вот почему я и приехала.
— Вы хорошо все обдумали? Может быть, вам не нужна моя помощь, а надо просто нанять для поисков частного детектива?
— Я думала об этом, но по некоторым причинам это невозможно. Как бы ни был он осторожен, ему пришлось бы наводить кое-какие справки. В том числе — у соседей. Я не настолько глупа, чтобы думать, будто никто из них ни о чем не догадался в свое время. Ведь не обязательно знать наверняка. Люди просто сопоставляют факты и делают выводы. Мне было бы неприятно, если бы мои знакомые и соседи узнали о моих поисках. Но даже если бы я преодолела себя, есть еще более серьезное препятствие. Когда Шолто умер, я просмотрела все его бумаги в надежде найти сведения о том, как он обеспечил ребенка.
— И ничего не нашли?
— Ничего. Если такие бумаги и существовали, он их уничтожил. Брат был странный человек и совершенно помешан на чести семьи. Единственной его целью было навсегда отсечь ребенка от Гарриет и восстановить статус-кво в Рид-Корте. Он, конечно, так и не простил сестру.
Бланш улыбнулась.
— Теперь простил, я уверена. Вы когда-нибудь говорили с ним об этой истории?
— Нет, можно считать, не говорила. Один раз пыталась, но сразу поняла, что он ничего не скажет.
— А этот его друг из Нортумберленда? Ему что-нибудь известно?
— Теперь жива только его жена. Я недавно побывала у нее. Но она ничего не знает. Гарриет рожала в частной лечебнице как замужняя женщина. На второй день явился Шолто с кормилицей и забрал у нее ребенка. Чудовищная жестокость, но Шолто пошел на это. О том, чтобы воспротивиться, Гарриет и не помышляла. Не такой она была человек. Как же тут можно рассчитывать на частного детектива, если ему даже не от чего оттолкнуться?… По крайней мере…
— По крайней мере, в материальном, физическом мире искать бесполезно, так? — продолжила за нее Бланш. — Поэтому вы и приехали и рассказали мне все это, да, мисс Рейнберд?
— Откровенно говоря, да.
— И все-таки вы не верите, что я могу вам помочь? Мисс Рейнберд замялась.
— Не знаю. Понимаете, трудно преодолеть предубеждения всей жизни. Но если что-то можно сделать, сохраняя полную тайну, я бы хотела…, я готова попробовать. — Неожиданно она улыбнулась. — Мне не нравится, что Гарриет изводит меня во сне, мадам Бланш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68