Мать сидела одна по правую сторону.
Служба обещала быть похвально короткой, однако на середине ее прервала женщина в коричневом, утверждавшая, что она была некогда личным секретарем сенатора. Она вскочила с места и выбежала в центральный проход, выкрикивая по пути:
— Бобби! Будь ты проклят, Бобби, посмотри на меня!
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Бобби — это сенатор Роберт Ф. Эймс. Служба остановилась, и все головы повернулись. Все, кроме головы Роберта Эймса. Или Бобби.
— Почему они не позволяют мне видеться с тобой, Бобби? — кричала женщина, сказавшая, что ее зовут Глория Пиплз. — Я хочу только минутку, чтобы поговорить с тобой! Одну проклятую минуту!
Тем временем Синкфилд вскочил с места и пробирался к проходу. Все же Конни Мизелль оказалась проворней. Она подхватила женщину под локоть как раз тогда, когда она вопила:
— Я только хочу минутку поговорить с ним. Почему мне не дают с ним поговорить!
Конни Мизелль склонилась к правому уху Глории Пиплз и что-то прошептала. Даже с моего места не составило труда разглядеть, как побледнела несчастная Пиплз. Она разом сгорбилась и мгновение дико озиралась вокруг. Потом она уставилась вперед, на первый ряд, где сидел бывший сенатор. Ей был хорошо виден его затылок.
Конни Мизелль произнесла что-то еще, не больше нескольких слов. Девица Пиплз неистово кивнула, развернулась и почти побежала по проходу, слегка задев Синкфилда, который, обернувшись, смотрел ей вслед. Когда она пробегала мимо меня, все лицо у нее уже было в слезах.
Конни Мизелль вернулась на свое место возле сенатора. Синкфилд вернулся и сел рядом со мной. Служба возобновилась.
— Ну и что ты думаешь по поводу всего этого? — спросил Синкфилд.
— Не знаю, — сказал я. — Почему б тебе не спросить у Бобби?
Глава девятая
Скорбящие по большей части уже разошлись. Я опять стоял на ступенях церкви. Надо было делать очередной блестящий ход — и я очень хотел бы знать, какой. И тут я увидел Игнатиуса. Он остановился рядом, извлек из портсигара очередную сигарету и постучал ею по запястью левой руки.
Закурив, он выпустил несколько клубов дыма и сказал:
— Вы — от Френка Сайза, как я понимаю?
— Именно так.
— Каролина мне рассказывала.
— Хм…
— Да, я был там, когда она вам звонила… за день до…
— Это интересно.
Он улыбнулся.
— Смею надеяться, что вы так действительно думаете. По правде говоря, я рассчитываю, что вы найдете это больше чем просто интересным.
Я посмотрел на него более внимательно. Призрак улыбки таился в уголках его губ, но не достигал глаз. Наверно, для этого потребовался бы слишком долгий переход.
— Я так понимаю, что разговор о деньгах?
— Ну, в общем, да, раз уж вы об этом…
— Мне нужно переговорить с Сайзом. И что мне ему сказать — в смысле, о какой сумме идет речь?
— О — скажите «пять тысяч долларов»!
— Да это ж целая куча денег!
— Не так уж много. Не много в сравнении с тем, что можно предложить в обмен.
— Да? И что же?
— Все то, о чем Каролина вам рассказывала.
— У вас это есть?
— Скажем так: я знаю, где это можно получить.
Я кивнул.
— И какова ваша минимальная цена?
Он щелчком сбил пепел с сигареты.
— Я уже сказал — пять тысяч долларов.
— А я уже сказал, что мне нужно согласие Сайза. Деньги — его.
Олтигбе улыбнулся.
— Хорошо. Может, мы встретимся позднее? Выпьем вместе?
— Чудно. Где?
— В каком-нибудь местечке поспокойней. К примеру, в «Пятерочке». Знаете, такой бар в отеле «Вашингтон»?
— «Пятерочка», — повторил я. — Но я не смогу прийти уже с деньгами.
— Вы имеете в виду, что Френк Сайз захочет сначала взглянуть на товар?
— Вроде того.
Олтигбе улыбнулся опять. Казалось, его зубы становятся все белее и белее.
— Я прихвачу с собой образец, и если ваш интерес сохранится, мы могли бы завершить транзакцию сегодня вечером.
— Отлично.
— Но только, мистер Лукас, приходите один! Не надо ни Френка Сайза, ни — боже упаси — полиции!
— Прекрасно понимаю. Неровен час, кто-то решит, что вы что-то дурное задумали; улики, к примеру, укрываете…
— А я ведь — ни сном ни духом… Я передаю их мистеру Сайзу только потому, что убежден: он всего лишь первым увидит то, что в конечном итоге все равно окажется в руках полиции.
— Окажется-окажется! Но будет им кое-что стоить…
— Что, в самом деле?
Он явно заинтересовался. Похоже, тема денег всегда вызывала в нем вспышку интереса.
— Сайз продаст материал полицейским? Вы действительно это имеете в виду?
— Именно это.
— И за сколько?
— Десять центов. Ровно во столько им встанет купить газету и прочесть колонку.
Френк Сайз выглядел раздраженным. Ему явно не нравилось обсуждать вопрос платы за информацию, которую, по его расчетам, можно было бы просто украсть.
— Ну, в конце концов, я всегда могу просто хорошенько врезать ему по башке и взять то, что нам нужно, — сказал я.
Сайз на мгновенье просиял, но тут же снова помрачнел.
— Не годится, — сказал он. — Вы не тот типаж.
— Вы правы. Не тот.
— Неужели нельзя как-то исхитриться, сбить цену? Надуть его, наконец?
— Пока мы будем его надувать, все дело лопнет.
— Эх… Что нам известно об этом парне?
— Немного. Он наполовину нигериец, но родился здесь, так что у него американское гражданство. Думаю, что воспитывался в Англии. По крайней мере, произношение у него оттуда. Ах да! Еще он — верховный вождь.
— Кто?! Это что еще за бред?
— Не бред, а что-то вроде почетного наследственного титула.
— И это что-нибудь означает?
— Ну, наверно, это дает ему ранг чуть повыше полковника из Кентукки. Но ненамного.
— И дочка Эймса была его пассией, да?
— Так мне сказали.
Сайз пошлепал нижней губой.
— Вот черт! Пять штук — это ж не баран начхал!
— Именно так я ему и сказал.
— И если б еще оно того стоило!
— Я не буду платить, если что не так.
— По-Вашему, вы сумеете понять, стоит оно того или нет?
— Более чем, — сказал я. — За это вы мне, собственно, и платите.
Сайз еще немного пожевал губами. Затем вздохнул и крикнул: «Мейбл!»
— Чего? — прокричала она в ответ.
— Зайди на минуту.
Зайдя, Мейбл спросила:
— Ну что еще?
— Сходи в банк и забери оттуда пять тысяч долларов.
— Из ячейки?
— Черт! Ну да, из ячейки.
Она взглянула на меня.
— Какая муха его укусила, Дик?
— Деньги тратит, не видишь?
Она кивнула.
— Угу. От этого его всегда корежит.
— В каком виде Олтигбе хочет их получить? — продолжил Сайз.
— Он не сказал. Наверно, двадцатками и десятками. Подержанными.
Сайз посмотрел на Мейбл.
— Можем мы получить так много десятками и двадцатками?
— Ну, наверно, придется подбросить несколько полусотен.
— Ладно. — Он посмотрел на меня. — Вы встречаетесь в пять?
Я кивнул.
— В это время он представит мне образец.
— Замечательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Служба обещала быть похвально короткой, однако на середине ее прервала женщина в коричневом, утверждавшая, что она была некогда личным секретарем сенатора. Она вскочила с места и выбежала в центральный проход, выкрикивая по пути:
— Бобби! Будь ты проклят, Бобби, посмотри на меня!
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Бобби — это сенатор Роберт Ф. Эймс. Служба остановилась, и все головы повернулись. Все, кроме головы Роберта Эймса. Или Бобби.
— Почему они не позволяют мне видеться с тобой, Бобби? — кричала женщина, сказавшая, что ее зовут Глория Пиплз. — Я хочу только минутку, чтобы поговорить с тобой! Одну проклятую минуту!
Тем временем Синкфилд вскочил с места и пробирался к проходу. Все же Конни Мизелль оказалась проворней. Она подхватила женщину под локоть как раз тогда, когда она вопила:
— Я только хочу минутку поговорить с ним. Почему мне не дают с ним поговорить!
Конни Мизелль склонилась к правому уху Глории Пиплз и что-то прошептала. Даже с моего места не составило труда разглядеть, как побледнела несчастная Пиплз. Она разом сгорбилась и мгновение дико озиралась вокруг. Потом она уставилась вперед, на первый ряд, где сидел бывший сенатор. Ей был хорошо виден его затылок.
Конни Мизелль произнесла что-то еще, не больше нескольких слов. Девица Пиплз неистово кивнула, развернулась и почти побежала по проходу, слегка задев Синкфилда, который, обернувшись, смотрел ей вслед. Когда она пробегала мимо меня, все лицо у нее уже было в слезах.
Конни Мизелль вернулась на свое место возле сенатора. Синкфилд вернулся и сел рядом со мной. Служба возобновилась.
— Ну и что ты думаешь по поводу всего этого? — спросил Синкфилд.
— Не знаю, — сказал я. — Почему б тебе не спросить у Бобби?
Глава девятая
Скорбящие по большей части уже разошлись. Я опять стоял на ступенях церкви. Надо было делать очередной блестящий ход — и я очень хотел бы знать, какой. И тут я увидел Игнатиуса. Он остановился рядом, извлек из портсигара очередную сигарету и постучал ею по запястью левой руки.
Закурив, он выпустил несколько клубов дыма и сказал:
— Вы — от Френка Сайза, как я понимаю?
— Именно так.
— Каролина мне рассказывала.
— Хм…
— Да, я был там, когда она вам звонила… за день до…
— Это интересно.
Он улыбнулся.
— Смею надеяться, что вы так действительно думаете. По правде говоря, я рассчитываю, что вы найдете это больше чем просто интересным.
Я посмотрел на него более внимательно. Призрак улыбки таился в уголках его губ, но не достигал глаз. Наверно, для этого потребовался бы слишком долгий переход.
— Я так понимаю, что разговор о деньгах?
— Ну, в общем, да, раз уж вы об этом…
— Мне нужно переговорить с Сайзом. И что мне ему сказать — в смысле, о какой сумме идет речь?
— О — скажите «пять тысяч долларов»!
— Да это ж целая куча денег!
— Не так уж много. Не много в сравнении с тем, что можно предложить в обмен.
— Да? И что же?
— Все то, о чем Каролина вам рассказывала.
— У вас это есть?
— Скажем так: я знаю, где это можно получить.
Я кивнул.
— И какова ваша минимальная цена?
Он щелчком сбил пепел с сигареты.
— Я уже сказал — пять тысяч долларов.
— А я уже сказал, что мне нужно согласие Сайза. Деньги — его.
Олтигбе улыбнулся.
— Хорошо. Может, мы встретимся позднее? Выпьем вместе?
— Чудно. Где?
— В каком-нибудь местечке поспокойней. К примеру, в «Пятерочке». Знаете, такой бар в отеле «Вашингтон»?
— «Пятерочка», — повторил я. — Но я не смогу прийти уже с деньгами.
— Вы имеете в виду, что Френк Сайз захочет сначала взглянуть на товар?
— Вроде того.
Олтигбе улыбнулся опять. Казалось, его зубы становятся все белее и белее.
— Я прихвачу с собой образец, и если ваш интерес сохранится, мы могли бы завершить транзакцию сегодня вечером.
— Отлично.
— Но только, мистер Лукас, приходите один! Не надо ни Френка Сайза, ни — боже упаси — полиции!
— Прекрасно понимаю. Неровен час, кто-то решит, что вы что-то дурное задумали; улики, к примеру, укрываете…
— А я ведь — ни сном ни духом… Я передаю их мистеру Сайзу только потому, что убежден: он всего лишь первым увидит то, что в конечном итоге все равно окажется в руках полиции.
— Окажется-окажется! Но будет им кое-что стоить…
— Что, в самом деле?
Он явно заинтересовался. Похоже, тема денег всегда вызывала в нем вспышку интереса.
— Сайз продаст материал полицейским? Вы действительно это имеете в виду?
— Именно это.
— И за сколько?
— Десять центов. Ровно во столько им встанет купить газету и прочесть колонку.
Френк Сайз выглядел раздраженным. Ему явно не нравилось обсуждать вопрос платы за информацию, которую, по его расчетам, можно было бы просто украсть.
— Ну, в конце концов, я всегда могу просто хорошенько врезать ему по башке и взять то, что нам нужно, — сказал я.
Сайз на мгновенье просиял, но тут же снова помрачнел.
— Не годится, — сказал он. — Вы не тот типаж.
— Вы правы. Не тот.
— Неужели нельзя как-то исхитриться, сбить цену? Надуть его, наконец?
— Пока мы будем его надувать, все дело лопнет.
— Эх… Что нам известно об этом парне?
— Немного. Он наполовину нигериец, но родился здесь, так что у него американское гражданство. Думаю, что воспитывался в Англии. По крайней мере, произношение у него оттуда. Ах да! Еще он — верховный вождь.
— Кто?! Это что еще за бред?
— Не бред, а что-то вроде почетного наследственного титула.
— И это что-нибудь означает?
— Ну, наверно, это дает ему ранг чуть повыше полковника из Кентукки. Но ненамного.
— И дочка Эймса была его пассией, да?
— Так мне сказали.
Сайз пошлепал нижней губой.
— Вот черт! Пять штук — это ж не баран начхал!
— Именно так я ему и сказал.
— И если б еще оно того стоило!
— Я не буду платить, если что не так.
— По-Вашему, вы сумеете понять, стоит оно того или нет?
— Более чем, — сказал я. — За это вы мне, собственно, и платите.
Сайз еще немного пожевал губами. Затем вздохнул и крикнул: «Мейбл!»
— Чего? — прокричала она в ответ.
— Зайди на минуту.
Зайдя, Мейбл спросила:
— Ну что еще?
— Сходи в банк и забери оттуда пять тысяч долларов.
— Из ячейки?
— Черт! Ну да, из ячейки.
Она взглянула на меня.
— Какая муха его укусила, Дик?
— Деньги тратит, не видишь?
Она кивнула.
— Угу. От этого его всегда корежит.
— В каком виде Олтигбе хочет их получить? — продолжил Сайз.
— Он не сказал. Наверно, двадцатками и десятками. Подержанными.
Сайз посмотрел на Мейбл.
— Можем мы получить так много десятками и двадцатками?
— Ну, наверно, придется подбросить несколько полусотен.
— Ладно. — Он посмотрел на меня. — Вы встречаетесь в пять?
Я кивнул.
— В это время он представит мне образец.
— Замечательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62