Пока он говорил, синьорина Элеттра быстро строчила у себя в блокноте.
– А еще я хотел вас спросить… Скажите, если не секрет: почему вы так часто ходите в архив?
– Что? – Она машинально привстала со стула, и ее блокнот шлепнулся на пол. Пришлось наклоняться, чтобы поднять его. – Простите, комиссар. – Она снова села и раскрыла блокнот на коленях. – В архив? Я все пытаюсь найти что-нибудь связанное с Awocato Сантомауро или синьором Маскари.
– И каковы успехи?
– К сожалению, на них ничего нет. Ни один, ни второй по архивам не проходят. Ровным счетом ничего.
– Мы все, кто работает в этом здании, понятия не имеем, что скрывает наш архив. Синьорина, я хотел бы, чтобы вы поискали там любые сведения о людях, находящихся в списках.
– В обоих, комиссар?
Она сама готовила эти списки и знала, что там более двухсот фамилий.
– Стоит, наверное, начать со второго, с получателей пособия. Там фамилии и адреса, узнайте, пожалуйста, в мэрии, зарегистрированы ли они по месту жительства. – Закон о регистрации, явный пережиток прошлого, позволяющий властям отслеживать перемещения гражданина по стране, действовал до сих пор.
– Кроме того, проверьте, не числится ли за ними криминала, как у нас, так и в других городах. Или в других странах – вдруг найдется и такая информация. – Синьорина Элеттра, делая пометки в блокноте, кивнула, будто исполнить все это – пара пустяков. – Следующее: как только Вьянелло выяснит, кто из квартиросъемщиков платит арендную наличными, вы возьмете эти фамилии и тоже их проверите на предмет судимости, задержаний и прочего. Справитесь, синьорина? Я и не думал, что после компьютеризации у нас там столько всего осталось.
– Да, старья там достаточно, – подтвердила она. – Страшный беспорядок, но попробовать стоит.
– Думаю, у вас получится. – Она всего две недели как работает в полиции, а кажется, что уже два года.
– Конечно. У меня сейчас масса свободного времени, – сказала она, предоставляя Брунетти полную свободу интерпретаций.
Он не удержался и спросил:
– А что происходит?
– Они сегодня ужинают вдвоем в Милане. Сегодня он поехал туда на машине. Сам.
– А потом что, по-вашему, будет? – Брунетти знал, что не должен задавать ей таких вопросов, но чувствовал неодолимое любопытство.
– После ареста Бурраски она сядет на первый самолет и вернется в Венецию. Либо он сначала предложит ей отвести ее к Бурраске. Я думаю, ему доставит удовольствие наблюдать ее реакцию при виде полицейских машин вокруг дома. Так вот, если она их увидит, то, вероятно, вернется с ним сегодня же вечером домой.
– А на что она ему? – в конце концов спросил Брунетти.
Синьорина Элеттра посмотрела на него, как на придурка:
– Он ее любит, комиссар. Неужели не понятно?
Глава двадцать третья
В жару Брунетти обычно терял аппетит, но к вечеру он вдруг проголодался – впервые с того дня, как ужинал у Падовани. По дороге домой он зашел на Риальто и с удивлением обнаружил, что некоторые овощные и фруктовые киоски до сих пор открыты, хотя времени уже девятый час; Он купил в одном киоске килограмм перезрелых бордовых помидоров и в придачу получил от продавца совет нести их аккуратно и не класть ничего сверху. Торговец в другом ларьке, продавший ему килограмм темного инжира, оказался не менее заботлив. К счастью, оба совета сопровождались пластиковыми пакетами, так что домой Брунетти прибыл навьюченный как ишак.
Дома он сразу распахнул все окна, надел слаксы с футболкой и отправился на кухню готовить ужин. Нашинковал лук, ошпарил помидоры, чтобы их легче было очистить, принес с балкона базилик. Приготовив самый простой соус, он поставил на огонь воду для пасты. Когда соленая вода стала подниматься, пузырясь и шипя, он бросил туда полпачки penne rigate и перемешал.
Он делал все машинально, в его голове громоздились лица, фамилии, события последних десяти дней, но он даже не пытался разобрать этот конгломерат на отдельные лица и имена. Когда макароны сварились, он вывалил их в дуршлаг, из дуршлага – в миску, полил сверху соусом, перемешал все большой ложкой и понес на балкон, где уже ждали вилка, бокал и бутылка каберне. Он стал есть прямо из миски. Их балкон так высоко над городом, что желающему заглянуть на него пришлось бы влезть на колокольню Сан-Поло. Съев всю пасту, Брунетти подобрал соус коркой хлеба, отнес миску на кухню и вернулся с тарелкой свежевымытого инжира.
Прежде чем приняться за фиги, он снова сходил в гостиную, чтобы взять «Анналы» Тацита. В прошлый раз он остановился на том месте, где Тацит описывает неисчислимые бедствия кровавого правления Тиберия, императора, к которому он, кажется, испытывал особую ненависть. Эти римляне только и делали, что убивали, предавали, обманывали друг друга, попирали закон. Прямо как мы, отметил про себя Брунетти. С этим убеждением он и читал до тех пор, пока москиты не загнали его в квартиру. Там он лег на диван и читал за полночь. Читая о злодействах и преступлениях двухтысячелетней давности, он постепенно забывал о тех, что творились вокруг. Потом он заснул и спал до утра как убитый, не видя снов. Наутро он проснулся свежим, бодрым и решительным, будто проникнувшись неистовой моральной бескомпромиссностью Тацита и поверив, что она как-то поможет ему преодолеть все трудности наступающего дня.
Придя в квестуру, он с удивлением обнаружил, что Патта, уезжая накануне в Милан, нашел время обратиться к судье с запросом о санкции на изъятие документов банка и Лиги. Более того, санкция уже получена и оба заведения уведомлены о том, что им необходимо подготовить все как можно быстрее, что они обещали исполнить, хотя и не сразу, потому что это дело, мол, требует времени и сил.
К одиннадцати часам от Патты еще не было ни слуху ни духу. Большинство сотрудников квестуры накупили с утра газет, но нигде не упоминалось об аресте Бурраски. Само по себе это было неудивительно, однако этот факт подлил масла в огонь поголовного возбуждения и нетерпения; все только и гадали, чем же все-таки могла закончиться вчерашняя поездка в Милан. Один Брунетти не принимал участия в пересудах. Он решил ограничиться звонком в налоговую полицию, чтобы узнать, выделят ли ему для инспекции документов экспертов, которых он просил вчера. К его немалому удивлению, оказалось, что выделят и что сам судья, Лука Бенедетти, уже звонил им и просил о том же.
Когда незадолго до обеда к нему в кабинет явился Вьянелло, Брунетти был уверен, что он пришел, чтобы доложить, что документы пока не прибыли или что какая-нибудь бюрократическая препона неожиданно возникла и мешает банку с Лигой предоставить документы, изъятие которых откладывается на неопределенное время, если не навсегда.
– Buon giorno, комиссар, – поздоровался Вьянелло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61