Увы, звезда просуществовала недолго. Не без вашей помощи она закрылась непроницаемой оболочкой пространственного кокона. Ну а потом, спустя довольно продолжительное время, когда память о вашем подвиге осталась лишь в строчках космической лоции…
— Знаете, князь, меня меньше всего заботила слава, когда я решил вмешаться в происходящее, чтобы спасти своих друзей и корабль от энтропийного выброса.
— Мы всегда о себе думаем лучше и оцениваем наши поступки выше, чем они того стоят, хотя и не говорим этого вслух. В мыслях, исключительно в собственных мыслях и только там, наши поступки получают свою настоящую оценку. Ну да я не об этом. Так вот, после того как вы закрыли звезду, спустя каких-то пару тысячелетий в мире разразилась большая космическая война.
— Расскажите мне об этом подробней. Кто с кем воевал и на чьей стороне выступила Земная Федерация?
— Эта война началась в другом рукаве Галактики, на самом ее краю. Земля не принимала в ней участия. Обе сражавшиеся стороны именовали себя силами порядка, хотя мне почему-то кажется, что для одной из них подобное название было всего лишь прикрытием. С другой стороны, понятие «порядок» и «хаос» весьма относительны. Вряд ли вы станете отрицать, что любая степень мировой упорядоченности всего лишь производная от хаоса. Именно он в виде нематериального, а следовательно, неупорядоченного эфира лежит в начале всего. Из него рождаются элементарные частицы и в него они уходят, отслужив свой век. Я мог бы продолжить свои объяснения, но вижу, они вас утомляют.
— Я не ученый, князь, и тем более не философ. Я простой навигатор.
— Ну, не такой уж простой. Не каждый навигатор способен превратить свое тело и мозг в составную часть компьютера антов, а затем суметь из него выбраться.
Выпуская изо рта широкие кольца дыма от своей сигары, Хронст с несколько отвлеченным интересом рассматривал Танаева, словно перед ним находился музейный экспонат или чучело какого-то странного животного, а не живой человек. В каком-то смысле так оно и было.
— Ну да ладно. Оставим в покое философские темы и перейдем к делу. Мне нужен человек для особого и весьма важного поручения. Ознакомившись с вашей биографией, я пришел к выводу, что вы наиболее подходящая кандидатура для этого.
Невесть откуда на столе по правую руку от князя появилась толстая папка в желтой обложке, какие можно встретить только в старинных архивах. Очевидно, именно в ней содержалась вся биография Глеба, весь его послужной список, описание жизненного пути и еще многое такое, о чем он сам даже не подозревал. Почему-то он подумал, что даже эпизоду с золотой медалью и первым поцелуем Тинки не удалось избежать заключения в это хранилище сведений.
Словно подтверждая его догадку, князь слегка хлопнул по папке, точно хотел убедиться в ее весомости и значении, но извлек на свет лишь солидное облако пыли, заставившее его поморщиться.
— Никто не следит за порядком! Стоит отлучиться на какую-то пару тысяч лет, и в архив уже невозможно зайти из-за скопившейся там грязи. У вас на корабле матросы ведут себя так же, когда надсмотрщики отвлекаются?
— У нас на корабле не было надсмотрщиков.
— Да полно! Неважно, как назывались эти люди, но члены этой гильдии вездесущи, они есть всегда и везде.
Князь пожевал кончик сигары, вытолкнул из ноздрей еще одно совершенно правильное кольцо дыма и уставился на Глеба своим правым глазом. Левый в это время внимательно изучал потолок, словно пытался что-то прочесть в переплетении лепнин и старинных фресок, украшавших его поверхность.
Только теперь Глеб обратил внимание на то, что глаза этого существа были совершенно разного цвета и отличались даже размерами. Не говоря уж о том, что каждый из них вел себя совершенно самостоятельно и не зависел от движений второго глаза. Впрочем, он не успел как следует обдумать это, потому что бархатный баритон князя продолжил важную для него тему:
— Итак, о поручении, которое я собираюсь вам предложить. Я переброшу вас на планету Зиндру, в столицу одной из враждующих армий. Там вы должны будете закрепиться, создать себе необходимую базу, обзавестись деньгами и связями, чтобы затем, когда придет срок, иметь возможность претендовать на самую высокую должность в административной иерархии этой планеты.
— С какой стати? — совершенно спокойно, почти насмешливо спросил Танаев. Его утомила излишняя самоуверенность князя, и он решил попытаться несколько ее уменьшить.
— С какой стати — что? — Хронст не сумел скрыть искреннего изумления от вопроса Глеба. Похоже, он совершенно не ожидал отпора с его стороны и даже слегка растерялся, почувствовав, что его собеседник приготовился именно к отпору.
— С какой стати я должен всем этим заниматься, и почему бы вам не перебросить меня на мою собственную планету, раз уж вы вознамерились заняться благотворительностью?
— А кто вам сказал, что я занимаюсь благотворительностью? Мне нужна Зиндра. По соглашению, которое я был вынужден подписать, сам я не имею права вмешиваться в ее дела. Поэтому я отправлю туда вас.
— Что касается вашей благотворительности — это, разумеется, всего лишь шутка, а если говорить серьезно, то я действительно не понимаю, почему вы решили, что я стану заниматься вашими делами вместо своих собственных, да еще и не зная толком, кто вы, собственно, такой, какие силы представляете.
— Да просто потому, что выбор у вас небогат. Разумеется, вы можете отказаться и вечно оставаться на своей станции простым придатком полюбившейся вам стеклянной машины. Вы можете и впредь создавать в своем воображении тысячи недоступных для вас миров, снова и снова упираться лбом в стеклянную стену, отгородившую вас от наружного мира. Вас устраивает такой выбор?
Чего Глеб совершенно не переносил, так это когда его загоняли в тупик, из которого не было выхода, и если такое случалось, он зачастую начинал действовать вопреки логике и здравому смыслу.
— А, собственно, о каком выборе может идти речь, после того как вы разрушили станцию и оставили меня без энергии?
— Ну, это поправимо. Станцию вам оставят в прежнем виде. Так что выбор у вас есть. Главнейший этический принцип, которому следует моя раса, — это возможность выбора. В решении любого вопроса, который мы предлагаем, обязательно должен быть выбор, хотя бы из двух вариантов. В вашем случае это условие также будет соблюдено.
Сейчас в голосе князя, впервые с начала беседы, появились ледяные нотки, и оба его разнокалиберных глаза уставились на Глеба, излучая такую злобную эманацию, от которой у навигатора внезапно перехватило недавно приобретенное дыхание. Все же он нашел в себе силы выпрямиться и задать следующий, с виду вполне обоснованный и невинный вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Знаете, князь, меня меньше всего заботила слава, когда я решил вмешаться в происходящее, чтобы спасти своих друзей и корабль от энтропийного выброса.
— Мы всегда о себе думаем лучше и оцениваем наши поступки выше, чем они того стоят, хотя и не говорим этого вслух. В мыслях, исключительно в собственных мыслях и только там, наши поступки получают свою настоящую оценку. Ну да я не об этом. Так вот, после того как вы закрыли звезду, спустя каких-то пару тысячелетий в мире разразилась большая космическая война.
— Расскажите мне об этом подробней. Кто с кем воевал и на чьей стороне выступила Земная Федерация?
— Эта война началась в другом рукаве Галактики, на самом ее краю. Земля не принимала в ней участия. Обе сражавшиеся стороны именовали себя силами порядка, хотя мне почему-то кажется, что для одной из них подобное название было всего лишь прикрытием. С другой стороны, понятие «порядок» и «хаос» весьма относительны. Вряд ли вы станете отрицать, что любая степень мировой упорядоченности всего лишь производная от хаоса. Именно он в виде нематериального, а следовательно, неупорядоченного эфира лежит в начале всего. Из него рождаются элементарные частицы и в него они уходят, отслужив свой век. Я мог бы продолжить свои объяснения, но вижу, они вас утомляют.
— Я не ученый, князь, и тем более не философ. Я простой навигатор.
— Ну, не такой уж простой. Не каждый навигатор способен превратить свое тело и мозг в составную часть компьютера антов, а затем суметь из него выбраться.
Выпуская изо рта широкие кольца дыма от своей сигары, Хронст с несколько отвлеченным интересом рассматривал Танаева, словно перед ним находился музейный экспонат или чучело какого-то странного животного, а не живой человек. В каком-то смысле так оно и было.
— Ну да ладно. Оставим в покое философские темы и перейдем к делу. Мне нужен человек для особого и весьма важного поручения. Ознакомившись с вашей биографией, я пришел к выводу, что вы наиболее подходящая кандидатура для этого.
Невесть откуда на столе по правую руку от князя появилась толстая папка в желтой обложке, какие можно встретить только в старинных архивах. Очевидно, именно в ней содержалась вся биография Глеба, весь его послужной список, описание жизненного пути и еще многое такое, о чем он сам даже не подозревал. Почему-то он подумал, что даже эпизоду с золотой медалью и первым поцелуем Тинки не удалось избежать заключения в это хранилище сведений.
Словно подтверждая его догадку, князь слегка хлопнул по папке, точно хотел убедиться в ее весомости и значении, но извлек на свет лишь солидное облако пыли, заставившее его поморщиться.
— Никто не следит за порядком! Стоит отлучиться на какую-то пару тысяч лет, и в архив уже невозможно зайти из-за скопившейся там грязи. У вас на корабле матросы ведут себя так же, когда надсмотрщики отвлекаются?
— У нас на корабле не было надсмотрщиков.
— Да полно! Неважно, как назывались эти люди, но члены этой гильдии вездесущи, они есть всегда и везде.
Князь пожевал кончик сигары, вытолкнул из ноздрей еще одно совершенно правильное кольцо дыма и уставился на Глеба своим правым глазом. Левый в это время внимательно изучал потолок, словно пытался что-то прочесть в переплетении лепнин и старинных фресок, украшавших его поверхность.
Только теперь Глеб обратил внимание на то, что глаза этого существа были совершенно разного цвета и отличались даже размерами. Не говоря уж о том, что каждый из них вел себя совершенно самостоятельно и не зависел от движений второго глаза. Впрочем, он не успел как следует обдумать это, потому что бархатный баритон князя продолжил важную для него тему:
— Итак, о поручении, которое я собираюсь вам предложить. Я переброшу вас на планету Зиндру, в столицу одной из враждующих армий. Там вы должны будете закрепиться, создать себе необходимую базу, обзавестись деньгами и связями, чтобы затем, когда придет срок, иметь возможность претендовать на самую высокую должность в административной иерархии этой планеты.
— С какой стати? — совершенно спокойно, почти насмешливо спросил Танаев. Его утомила излишняя самоуверенность князя, и он решил попытаться несколько ее уменьшить.
— С какой стати — что? — Хронст не сумел скрыть искреннего изумления от вопроса Глеба. Похоже, он совершенно не ожидал отпора с его стороны и даже слегка растерялся, почувствовав, что его собеседник приготовился именно к отпору.
— С какой стати я должен всем этим заниматься, и почему бы вам не перебросить меня на мою собственную планету, раз уж вы вознамерились заняться благотворительностью?
— А кто вам сказал, что я занимаюсь благотворительностью? Мне нужна Зиндра. По соглашению, которое я был вынужден подписать, сам я не имею права вмешиваться в ее дела. Поэтому я отправлю туда вас.
— Что касается вашей благотворительности — это, разумеется, всего лишь шутка, а если говорить серьезно, то я действительно не понимаю, почему вы решили, что я стану заниматься вашими делами вместо своих собственных, да еще и не зная толком, кто вы, собственно, такой, какие силы представляете.
— Да просто потому, что выбор у вас небогат. Разумеется, вы можете отказаться и вечно оставаться на своей станции простым придатком полюбившейся вам стеклянной машины. Вы можете и впредь создавать в своем воображении тысячи недоступных для вас миров, снова и снова упираться лбом в стеклянную стену, отгородившую вас от наружного мира. Вас устраивает такой выбор?
Чего Глеб совершенно не переносил, так это когда его загоняли в тупик, из которого не было выхода, и если такое случалось, он зачастую начинал действовать вопреки логике и здравому смыслу.
— А, собственно, о каком выборе может идти речь, после того как вы разрушили станцию и оставили меня без энергии?
— Ну, это поправимо. Станцию вам оставят в прежнем виде. Так что выбор у вас есть. Главнейший этический принцип, которому следует моя раса, — это возможность выбора. В решении любого вопроса, который мы предлагаем, обязательно должен быть выбор, хотя бы из двух вариантов. В вашем случае это условие также будет соблюдено.
Сейчас в голосе князя, впервые с начала беседы, появились ледяные нотки, и оба его разнокалиберных глаза уставились на Глеба, излучая такую злобную эманацию, от которой у навигатора внезапно перехватило недавно приобретенное дыхание. Все же он нашел в себе силы выпрямиться и задать следующий, с виду вполне обоснованный и невинный вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76