– Если меня кто-нибудь слышит… Пожалуйста, впустите меня… Умоляю, возьмите меня к себе… – Она скребла по воротам тонкими, слегка светящимися пальцами.
Быстро приблизившийся капитан приставил ей к спине кончик меча.
– Не двигайся, пока не разрешу! – приказал он. Женщина замерла и от ужаса начала икать:
– По-по-пожалуйста… Умоляю вас, не трогайте меня, я друг! Позвольте мне обернуться, я покажу вам свое лицо.
– Все в порядке. Только медленно… и руки держите так, чтобы я мог их видеть.
Подоспевшие шейканы выстроились в ряд.
Женщина, подняв руки, медленно повернулась и откинула капюшон. Кожа ее в лунном свете блестела, словно белый мрамор, глаза сияли, как звезды.
– Я Вейлин Лунный Глаз, – прошептала она. – Я была гостьей правителя Шейкура, Дармоса Железнорукого. Он знает меня! Пожалуйста, позвольте мне с ним поговорить, я все объясню. Но быстро, пока он не заметил…
Капитан колебался. Но потом все-таки кивнул:
– Хорошо, мы возьмем вас с собой. Но всего одно неверное движение – и вы покойница.
Окружив Вейлин, они отвели ее в Тронный зал, где выставили строгую охрану.
Услышав о происшествии, Дармос не поверил собственным ушам, но сразу заторопился в Тронный зал. Там он обнаружил грациозную эльфийку с длинными волосами цвета пожухлых виноградных листьев и с серыми миндалевидными глазами.
– Вейлин Лунный Глаз, это на самом деле ты! – воскликнул он, ничего не понимая. – Как ты сюда попала? Что случилось?
Эльфийка снова закрыла лицо руками и заплакала.
– Это так ужасно, благородный господин, что я не выдержу, – с трудом выдавила она из себя.
Дармос сделал знак капитану:
– Прекрасная работа, Йореб. Усадите ее за стол, велите принести еды и питья, эта эльфийка – друг моего внука Горена, она была гостьей в Шейкуре.
– Значит, она сказала правду, – заметил Йореб. – Но если вы позволите, охрану я на всякий случай оставлю.
– Вейлин не способна навредить, она целительница, – отмахнулся Дармос. – А от нас она видела только добро, за которое добром же и отплатит.
– Нет, ваш капитан прав, – вмешалась Вейлин. – Вы не должны быть слишком доверчивы, в такие времена нельзя верить никому.
Йореб приподнял бровь, но промолчал. Он подал караульным знак встать около стола и у входа. Вскоре слуги принесли еду и напитки, и эльфийка принялась утолять голод, как будто давным-давно ничего не ела.
Дармос присел рядом и не сводил с нее глаз. Ее лицо было покрыто синяками, старыми и совсем новыми, на запястьях виднелись рубцы, она с трудом двигалась.
– Что произошло? – спросил он.
– Я была пленницей Руорима, – пояснила Вейлин, и лицо ее залилось краской стыда. Она с трудом преодолела желание заплакать. – Уже в Норимаре. Он меня пытал, а потом положил к себе в постель. Теперь у меня не осталось чести… Я никогда не найду мужчину своей мечты, для которого берегла свою невинность…
У Дармоса сжалось горло. Он вспомнил другую девушку, с которой случилось нечто подобное, и все потому, что это допустил он сам. Его ненависть к Руориму заполыхала с новой силой.
– Он вынудил меня стать его наложницей, – продолжала эльфийка. – Когда Хаг и Менор хотели меня освободить, я пошла с Руоримом, потому что только так могла быть уверена, что он сохранит их жизни. До этого он мне сказал… если я буду с ним, он их пощадит… Что мне оставалось делать? – Она перестала владеть собой. – Я никогда не забуду, какое лицо было у Менора! Я видела, как разбилось его сердце, когда Руорим сказал, что я свободна… А я не могла ничего объяснить, не могла даже знака подать… Этого он мне никогда не простит…
– Да что ты, конечно простит, – возразил Дармос. – Просто у тебя не было выбора.
– Но я не могу. – Голос Вейлин, обычно звонкий, как колокольчик, превратился в хриплый шепот. – Мне стыдно, что я такая трусиха, я не бросилась грудью на меч, хотя именно в этом состоял мой долг! Теперь уже я не имею права вернуться в Дун-Шаэль, остаток дней мне суждено прожить с позорным клеймом.
– Зато больше ты уже не будешь с этим чудовищем, – спокойно произнес Дармос. – На свете много прекрасных мест, если у тебя есть друзья. Возьми себя в руки, здесь ты в безопасности. Как тебе вообще удалось убежать?
– После такой пьянки? – Вейлин засмеялась сухим смехом. – Они все напились, на ногах стоять не могли, а Руорим даже больше остальных. Мне оставалось только дождаться, пока он уснет. Тогда я набралась храбрости и бросилась наутек. Ночь выдалась темная, пока не взошла луна, так что никто меня не видел. Но мне повезло, меня заметили ваши караульные, иначе бы утром Руорим снова меня схватил и тогда… Даже думать об этом не могу…
– Успокойся, все кончилось. – Дармос решился потрепать ее по руке. – Я рад слышать, что с Хагом и Менором все в порядке. Возможно, вскоре мы получим весточку и от остальных. – Он встал. – Пойдем, я отведу тебя в гостевую комнату и пришлю Марелу, она обработает тебе раны и даст то, что подкрепит твои силы. Выспись как следует, утром прошлое увидится совсем в ином свете.
– Благодарю вас, господин. – Вейлин, поколебавшись, встала, поза ее выражала покорность. От эльфийской гордости ничего не осталось, и все равно она продолжала излучать удивительное сияние, свойственное ее народу.
Марела Добросердечная обнаружила Вейлин крепко спящей. Но целительница уже приготовила все необходимое, чтобы осмотреть эльфийку. Когда она приблизилась к Вейлин, та вдруг подскочила и долго смотрела на Марелу дикими глазами, пока наконец не вспомнила, где находится. А потом снова заплакала.
– Я все еще поверить не могу, что все позади… – с трудом произнесла она. – Марела, я когда-нибудь с этим справлюсь?
– Само собой разумеется, – мягко произнесла целительница. – Гораздо быстрее, чем тебе кажется. Совсем скоро прошлое будет представляться тебе страшным сном. А теперь расслабься, чтобы я могла посмотреть, что нам с тобой делать.
Но Вейлин подняла руки, протестуя:
– Нет! Не прикасайся, пожалуйста! Оставь меня! Пока еще мне этого не вынести, даже от тебя. Оставь меня, пожалуйста, мне ничего не нужно. Я и сама целительница, моя мана быстро вылечит мое тело.
Марела колебалась:
– Мне приказал Дармос. Что я ему скажу?
– Скажи ему, что я крепко сплю, а ты не захотела меня будить. Пожалуйста, Марела, ты женщина, ты можешь меня понять! Прошлое еще слишком свежо, я постоянно вижу перед собой Руорима, как он меня…
Вейлин словно вызвала к жизни реальную картину, потому что Марела вдруг побледнела.
– Бедное дитя… – прошептала она. – Да, я пойду, спи. На сегодня достаточно, а утром все будет выглядеть совсем по-другому. Отдохни как следует.
Она провела рукой, как будто хотела погладить Вейлин по щеке, не прикасаясь к ней. А потом собрала вещи и вышла, опираясь на палку и прихрамывая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Быстро приблизившийся капитан приставил ей к спине кончик меча.
– Не двигайся, пока не разрешу! – приказал он. Женщина замерла и от ужаса начала икать:
– По-по-пожалуйста… Умоляю вас, не трогайте меня, я друг! Позвольте мне обернуться, я покажу вам свое лицо.
– Все в порядке. Только медленно… и руки держите так, чтобы я мог их видеть.
Подоспевшие шейканы выстроились в ряд.
Женщина, подняв руки, медленно повернулась и откинула капюшон. Кожа ее в лунном свете блестела, словно белый мрамор, глаза сияли, как звезды.
– Я Вейлин Лунный Глаз, – прошептала она. – Я была гостьей правителя Шейкура, Дармоса Железнорукого. Он знает меня! Пожалуйста, позвольте мне с ним поговорить, я все объясню. Но быстро, пока он не заметил…
Капитан колебался. Но потом все-таки кивнул:
– Хорошо, мы возьмем вас с собой. Но всего одно неверное движение – и вы покойница.
Окружив Вейлин, они отвели ее в Тронный зал, где выставили строгую охрану.
Услышав о происшествии, Дармос не поверил собственным ушам, но сразу заторопился в Тронный зал. Там он обнаружил грациозную эльфийку с длинными волосами цвета пожухлых виноградных листьев и с серыми миндалевидными глазами.
– Вейлин Лунный Глаз, это на самом деле ты! – воскликнул он, ничего не понимая. – Как ты сюда попала? Что случилось?
Эльфийка снова закрыла лицо руками и заплакала.
– Это так ужасно, благородный господин, что я не выдержу, – с трудом выдавила она из себя.
Дармос сделал знак капитану:
– Прекрасная работа, Йореб. Усадите ее за стол, велите принести еды и питья, эта эльфийка – друг моего внука Горена, она была гостьей в Шейкуре.
– Значит, она сказала правду, – заметил Йореб. – Но если вы позволите, охрану я на всякий случай оставлю.
– Вейлин не способна навредить, она целительница, – отмахнулся Дармос. – А от нас она видела только добро, за которое добром же и отплатит.
– Нет, ваш капитан прав, – вмешалась Вейлин. – Вы не должны быть слишком доверчивы, в такие времена нельзя верить никому.
Йореб приподнял бровь, но промолчал. Он подал караульным знак встать около стола и у входа. Вскоре слуги принесли еду и напитки, и эльфийка принялась утолять голод, как будто давным-давно ничего не ела.
Дармос присел рядом и не сводил с нее глаз. Ее лицо было покрыто синяками, старыми и совсем новыми, на запястьях виднелись рубцы, она с трудом двигалась.
– Что произошло? – спросил он.
– Я была пленницей Руорима, – пояснила Вейлин, и лицо ее залилось краской стыда. Она с трудом преодолела желание заплакать. – Уже в Норимаре. Он меня пытал, а потом положил к себе в постель. Теперь у меня не осталось чести… Я никогда не найду мужчину своей мечты, для которого берегла свою невинность…
У Дармоса сжалось горло. Он вспомнил другую девушку, с которой случилось нечто подобное, и все потому, что это допустил он сам. Его ненависть к Руориму заполыхала с новой силой.
– Он вынудил меня стать его наложницей, – продолжала эльфийка. – Когда Хаг и Менор хотели меня освободить, я пошла с Руоримом, потому что только так могла быть уверена, что он сохранит их жизни. До этого он мне сказал… если я буду с ним, он их пощадит… Что мне оставалось делать? – Она перестала владеть собой. – Я никогда не забуду, какое лицо было у Менора! Я видела, как разбилось его сердце, когда Руорим сказал, что я свободна… А я не могла ничего объяснить, не могла даже знака подать… Этого он мне никогда не простит…
– Да что ты, конечно простит, – возразил Дармос. – Просто у тебя не было выбора.
– Но я не могу. – Голос Вейлин, обычно звонкий, как колокольчик, превратился в хриплый шепот. – Мне стыдно, что я такая трусиха, я не бросилась грудью на меч, хотя именно в этом состоял мой долг! Теперь уже я не имею права вернуться в Дун-Шаэль, остаток дней мне суждено прожить с позорным клеймом.
– Зато больше ты уже не будешь с этим чудовищем, – спокойно произнес Дармос. – На свете много прекрасных мест, если у тебя есть друзья. Возьми себя в руки, здесь ты в безопасности. Как тебе вообще удалось убежать?
– После такой пьянки? – Вейлин засмеялась сухим смехом. – Они все напились, на ногах стоять не могли, а Руорим даже больше остальных. Мне оставалось только дождаться, пока он уснет. Тогда я набралась храбрости и бросилась наутек. Ночь выдалась темная, пока не взошла луна, так что никто меня не видел. Но мне повезло, меня заметили ваши караульные, иначе бы утром Руорим снова меня схватил и тогда… Даже думать об этом не могу…
– Успокойся, все кончилось. – Дармос решился потрепать ее по руке. – Я рад слышать, что с Хагом и Менором все в порядке. Возможно, вскоре мы получим весточку и от остальных. – Он встал. – Пойдем, я отведу тебя в гостевую комнату и пришлю Марелу, она обработает тебе раны и даст то, что подкрепит твои силы. Выспись как следует, утром прошлое увидится совсем в ином свете.
– Благодарю вас, господин. – Вейлин, поколебавшись, встала, поза ее выражала покорность. От эльфийской гордости ничего не осталось, и все равно она продолжала излучать удивительное сияние, свойственное ее народу.
Марела Добросердечная обнаружила Вейлин крепко спящей. Но целительница уже приготовила все необходимое, чтобы осмотреть эльфийку. Когда она приблизилась к Вейлин, та вдруг подскочила и долго смотрела на Марелу дикими глазами, пока наконец не вспомнила, где находится. А потом снова заплакала.
– Я все еще поверить не могу, что все позади… – с трудом произнесла она. – Марела, я когда-нибудь с этим справлюсь?
– Само собой разумеется, – мягко произнесла целительница. – Гораздо быстрее, чем тебе кажется. Совсем скоро прошлое будет представляться тебе страшным сном. А теперь расслабься, чтобы я могла посмотреть, что нам с тобой делать.
Но Вейлин подняла руки, протестуя:
– Нет! Не прикасайся, пожалуйста! Оставь меня! Пока еще мне этого не вынести, даже от тебя. Оставь меня, пожалуйста, мне ничего не нужно. Я и сама целительница, моя мана быстро вылечит мое тело.
Марела колебалась:
– Мне приказал Дармос. Что я ему скажу?
– Скажи ему, что я крепко сплю, а ты не захотела меня будить. Пожалуйста, Марела, ты женщина, ты можешь меня понять! Прошлое еще слишком свежо, я постоянно вижу перед собой Руорима, как он меня…
Вейлин словно вызвала к жизни реальную картину, потому что Марела вдруг побледнела.
– Бедное дитя… – прошептала она. – Да, я пойду, спи. На сегодня достаточно, а утром все будет выглядеть совсем по-другому. Отдохни как следует.
Она провела рукой, как будто хотела погладить Вейлин по щеке, не прикасаясь к ней. А потом собрала вещи и вышла, опираясь на палку и прихрамывая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54