Девушка молча кивнула.
Горен повернулся к дракону и призывно поднял палец:
– Держись наготове, Ур. Когда я тебя позову, прилетишь.
Не дожидаясь возражений, он отправился внутрь крепости.
– Слухач! – закричал он. – Где ты, приятель? Я знаю, ты где-то здесь, моя молчаливая тень! Иди в конюшню, почисти и оседлай Златострелого и жди меня! – Уже на лестнице он продолжил: – Йореб! А ты куда запропастился? Я что, один в крепости?
Он спускался по лестнице, голос его звучал все тише и в конце концов стих совсем.
Дармос Железнорукий, стоя на балконе, смотрел, как Горен приближается к полю боя верхом на жеребце, выращенном Дератой.
– Там, внизу, сейчас должен быть не он, а я, – сказал Дармос, и в голосе его звучала горечь. – Как я мог допустить, чтобы мой внук отправился навстречу смерти?
– Перестань себя упрекать, Дармос, – сказал подошедший Фугин. – Пока еще никто не сказал, что Горен погибнет, а вот насчет тебя можно было бы не сомневаться.
– Ну, это было бы не так уж и страшно. – Вид у Дармоса был усталый. Так он выглядел с того дня, когда передал Шейкур Руориму. – Вся моя жизнь – это сплошная ложь.
– Ничего подобного. Твоя прабабка имела полное право занять трон, она была наследницей по крови. Да и не имелось других претендентов. Никому и в голову бы не пришло, что через столько лет объявится наследник, вздумавший вспомнить про своих деда с бабкой! Отец твой ничего не знал, и дед, скорее всего, тоже, если Меруну ничего ему не сообщила. К тому же это противоестественно, когда брат и сестра заводят детей, – их потомки не могут быть здоровыми. По крайней мере, Руорим точно нездоров, я уверен.
– Спасибо за поддержку, Фугин, – с издевкой поблагодарил Дармос. – Когда битва закончится, придется решать, что делать дальше.
– Все очень просто, Дармос, – быстро ответил Фугин. – Если Горен выживет, передашь трон ему. А если нет, выберешь другого наследника. Сам ты больше не можешь оставаться правителем, это однозначно. Шейканы теперь тебе не доверяют. Да и тебе уже не захочется вершить правосудие и охранять свой народ.
Лицо Дармоса дрогнуло, словно его ударили, – правду ему сказал его лучший друг. Фугин не стал его щадить:
– Радуйся, что это тебе говорю я, а не кто-нибудь другой! Шейканы не терпят слабости, это ты сам повторял с ранней юности.
– Да, и вот куда это меня завело, – согласился, глубоко вздыхая, Дармос. – Ты прав, старина. А сейчас, прошу, оставь меня одного. Я удалюсь и составлю подробнейшие документы, которые расставят все по своим местам. Позаботься о раненых и присматривай за Гореном.
– Присматривай! – усмехнулся Фугин, похлопывая седовласого шейкана по плечу. – Ты ведь и сам понимаешь, что, как только примешь решение, с тебя словно тяжкий груз спадет. Не забудь придумать, куда мы отправимся, когда ты наконец отойдешь от дел. Пока мы еще не совсем состарились и способны взгромоздиться на лошадь.
Дармос удивленно посмотрел, а потом улыбнулся.
Йореб с десятью шейканами сопровождал Горена. Златострелый до сих пор не верил, что на его спине сидит хозяин: он пританцовывал и ржал, фыркал и бил ногой – словом, выражал все признаки нетерпения. Он бросился вперед, едва в воротах появилась узкая щель, и, тяжело стуча копытами, полетел по равнине. Шерсть его блестела на солнце, как жидкое золото; конь громко ржал.
Горен был взволнован ничуть не меньше. После своей речи перед Уром и Звездным Блеском в качестве зрителей он задумался, потому что понятия не имел, как задействовать свою магию. Выпустив ее, он не разрушил себя, но ведь ничего особенного и не произошло. Обострились чувства. Теперь он читал чужие мысли и воспринимал чужие ощущения на довольно большом расстоянии. И у него появилась естественная защита против небольших магических потоков.
Восприятие его стало более чутким, но он также понял, что магия действовала в нем всегда. Он с самого рождения старался оттолкнуть то, что постоянно оказывало на него влияние. Иногда в большей, иногда в меньшей степени.
Но его никто не учил применять свою магию активно. Это ведь совсем не то что разговаривать с ветром, прислушиваясь к его пению. Речь шла не о том, чтобы бормотать волшебные формулы, варить таинственные отвары или создавать необыкновенные предметы. Магия Горена была намного древнее, она исходила прямо от него, и он должен был найти способ правильно ее использовать.
Пока Йореб и остальные отбивались от первых нападающих, он скакал дальше к железным и немертвым. Конечно, он подозревал, что Хокан Ашир страстно ждет этого момента, чтобы наконец его поймать. Именно поэтому никто не хотел, чтобы он покидал Шейкур, опасаясь, что он попадет в руки некроманта. Но он был просто обязан пойти на риск. Хокан Ашир уже много дней участвовал в битве, так что силы его были на исходе. У Горена же было несколько предметов, которые обеспечивали ему прикрытие. Он выстоял против такого великого мага, как Раит, причем в гораздо более тяжелых условиях.
Чем ближе он подъезжал к темному правителю, тем сильнее ощущал воздействие магии, которая держала железных и немертвых между жизнью и смертью, заставляя их двигаться. Он мысленно изучал их, стараясь различить отдельные магические потоки и понять их происхождение.
Потом он обнаружил чужой, но хорошо знакомый след. Магия Руорима, настолько похожая на его собственную, как будто встретились двойники.
Златострелый бежал вдоль отрядов, держась на таком расстоянии, чтобы до него не долетели ни копье, ни стрела, а Горен пытался не отвлекаться. Он без труда находил магический след отца, похожий на четкую линию красного цвета. Оказывается, она окружала все войско Хокана Ашира.
Почему Руорим не снял это заклятие, когда выступил против некроманта? Почему не приказал Уру напасть на войско еще раз?
На эти вопросы Горен, скорее всего, никогда не получит ответа, но зато он убедился, что отец открыл ему далеко не все свои планы. Юного шейкана затрясло, и он задал себе вопрос, достаточно ли сильны его защитные силы. Руорим был непредсказуем и, следовательно, более опасен, чем все маги Альянса, вместе взятые.
Но теперь Горен перечеркнет его планы раз и навсегда.
«Я поймаю тебя, – мрачно думал он. – Возможно, это ты внушил мне страх перед магией, чтобы сделать меня более податливым и легко контролируемым. Но с этим покончено. Сейчас ты получишь доказательства, что я лучше тебя».
Он развернул Златострелого и поехал вдоль линии обратно – одинокий всадник между толпами солдат. Йореб с товарищами давно его потеряли, потому что попали в стычку и бросились на помощь Юлдиру. Один раз Горену даже показалось, что он видит Крэйга и волосатого исполина Вольфура, которые как раз расправлялись с группой железных.
«Сейчас, – подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Горен повернулся к дракону и призывно поднял палец:
– Держись наготове, Ур. Когда я тебя позову, прилетишь.
Не дожидаясь возражений, он отправился внутрь крепости.
– Слухач! – закричал он. – Где ты, приятель? Я знаю, ты где-то здесь, моя молчаливая тень! Иди в конюшню, почисти и оседлай Златострелого и жди меня! – Уже на лестнице он продолжил: – Йореб! А ты куда запропастился? Я что, один в крепости?
Он спускался по лестнице, голос его звучал все тише и в конце концов стих совсем.
Дармос Железнорукий, стоя на балконе, смотрел, как Горен приближается к полю боя верхом на жеребце, выращенном Дератой.
– Там, внизу, сейчас должен быть не он, а я, – сказал Дармос, и в голосе его звучала горечь. – Как я мог допустить, чтобы мой внук отправился навстречу смерти?
– Перестань себя упрекать, Дармос, – сказал подошедший Фугин. – Пока еще никто не сказал, что Горен погибнет, а вот насчет тебя можно было бы не сомневаться.
– Ну, это было бы не так уж и страшно. – Вид у Дармоса был усталый. Так он выглядел с того дня, когда передал Шейкур Руориму. – Вся моя жизнь – это сплошная ложь.
– Ничего подобного. Твоя прабабка имела полное право занять трон, она была наследницей по крови. Да и не имелось других претендентов. Никому и в голову бы не пришло, что через столько лет объявится наследник, вздумавший вспомнить про своих деда с бабкой! Отец твой ничего не знал, и дед, скорее всего, тоже, если Меруну ничего ему не сообщила. К тому же это противоестественно, когда брат и сестра заводят детей, – их потомки не могут быть здоровыми. По крайней мере, Руорим точно нездоров, я уверен.
– Спасибо за поддержку, Фугин, – с издевкой поблагодарил Дармос. – Когда битва закончится, придется решать, что делать дальше.
– Все очень просто, Дармос, – быстро ответил Фугин. – Если Горен выживет, передашь трон ему. А если нет, выберешь другого наследника. Сам ты больше не можешь оставаться правителем, это однозначно. Шейканы теперь тебе не доверяют. Да и тебе уже не захочется вершить правосудие и охранять свой народ.
Лицо Дармоса дрогнуло, словно его ударили, – правду ему сказал его лучший друг. Фугин не стал его щадить:
– Радуйся, что это тебе говорю я, а не кто-нибудь другой! Шейканы не терпят слабости, это ты сам повторял с ранней юности.
– Да, и вот куда это меня завело, – согласился, глубоко вздыхая, Дармос. – Ты прав, старина. А сейчас, прошу, оставь меня одного. Я удалюсь и составлю подробнейшие документы, которые расставят все по своим местам. Позаботься о раненых и присматривай за Гореном.
– Присматривай! – усмехнулся Фугин, похлопывая седовласого шейкана по плечу. – Ты ведь и сам понимаешь, что, как только примешь решение, с тебя словно тяжкий груз спадет. Не забудь придумать, куда мы отправимся, когда ты наконец отойдешь от дел. Пока мы еще не совсем состарились и способны взгромоздиться на лошадь.
Дармос удивленно посмотрел, а потом улыбнулся.
Йореб с десятью шейканами сопровождал Горена. Златострелый до сих пор не верил, что на его спине сидит хозяин: он пританцовывал и ржал, фыркал и бил ногой – словом, выражал все признаки нетерпения. Он бросился вперед, едва в воротах появилась узкая щель, и, тяжело стуча копытами, полетел по равнине. Шерсть его блестела на солнце, как жидкое золото; конь громко ржал.
Горен был взволнован ничуть не меньше. После своей речи перед Уром и Звездным Блеском в качестве зрителей он задумался, потому что понятия не имел, как задействовать свою магию. Выпустив ее, он не разрушил себя, но ведь ничего особенного и не произошло. Обострились чувства. Теперь он читал чужие мысли и воспринимал чужие ощущения на довольно большом расстоянии. И у него появилась естественная защита против небольших магических потоков.
Восприятие его стало более чутким, но он также понял, что магия действовала в нем всегда. Он с самого рождения старался оттолкнуть то, что постоянно оказывало на него влияние. Иногда в большей, иногда в меньшей степени.
Но его никто не учил применять свою магию активно. Это ведь совсем не то что разговаривать с ветром, прислушиваясь к его пению. Речь шла не о том, чтобы бормотать волшебные формулы, варить таинственные отвары или создавать необыкновенные предметы. Магия Горена была намного древнее, она исходила прямо от него, и он должен был найти способ правильно ее использовать.
Пока Йореб и остальные отбивались от первых нападающих, он скакал дальше к железным и немертвым. Конечно, он подозревал, что Хокан Ашир страстно ждет этого момента, чтобы наконец его поймать. Именно поэтому никто не хотел, чтобы он покидал Шейкур, опасаясь, что он попадет в руки некроманта. Но он был просто обязан пойти на риск. Хокан Ашир уже много дней участвовал в битве, так что силы его были на исходе. У Горена же было несколько предметов, которые обеспечивали ему прикрытие. Он выстоял против такого великого мага, как Раит, причем в гораздо более тяжелых условиях.
Чем ближе он подъезжал к темному правителю, тем сильнее ощущал воздействие магии, которая держала железных и немертвых между жизнью и смертью, заставляя их двигаться. Он мысленно изучал их, стараясь различить отдельные магические потоки и понять их происхождение.
Потом он обнаружил чужой, но хорошо знакомый след. Магия Руорима, настолько похожая на его собственную, как будто встретились двойники.
Златострелый бежал вдоль отрядов, держась на таком расстоянии, чтобы до него не долетели ни копье, ни стрела, а Горен пытался не отвлекаться. Он без труда находил магический след отца, похожий на четкую линию красного цвета. Оказывается, она окружала все войско Хокана Ашира.
Почему Руорим не снял это заклятие, когда выступил против некроманта? Почему не приказал Уру напасть на войско еще раз?
На эти вопросы Горен, скорее всего, никогда не получит ответа, но зато он убедился, что отец открыл ему далеко не все свои планы. Юного шейкана затрясло, и он задал себе вопрос, достаточно ли сильны его защитные силы. Руорим был непредсказуем и, следовательно, более опасен, чем все маги Альянса, вместе взятые.
Но теперь Горен перечеркнет его планы раз и навсегда.
«Я поймаю тебя, – мрачно думал он. – Возможно, это ты внушил мне страх перед магией, чтобы сделать меня более податливым и легко контролируемым. Но с этим покончено. Сейчас ты получишь доказательства, что я лучше тебя».
Он развернул Златострелого и поехал вдоль линии обратно – одинокий всадник между толпами солдат. Йореб с товарищами давно его потеряли, потому что попали в стычку и бросились на помощь Юлдиру. Один раз Горену даже показалось, что он видит Крэйга и волосатого исполина Вольфура, которые как раз расправлялись с группой железных.
«Сейчас, – подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54