Единственное, что мысленно твердил Ловец, – Марта.
– Дергать надо… – прохрипел рядом с ним Рикер. – Слышь, друган?
– Дергать… – сиплым эхом отозвался верзила Гас.
Берт неопределенно мотнул головой.
– Они вон чего удумали, – хрипел дальше Рикер. – Обложили вокруг, да не выпускают из вида ни на минуту… Значит, по дороге не рванешь. Дождаться бы привала… А ежели прямо с дороги – и в бой? Тогда – худо…
– Худо… – со вздохом повторил Гас.
– Чего молчишь, друган? Странный ты, ей-богу…
Надо освободить Марту. Надо оторвать ее от этого жуткого создания в черной карете. Он держит ее при себе, в этом нет сомнения. Он не стал убивать ее в развалинах дворца Аниса, он вытащил ее, когда каменная громада рушилась, погружаясь в черные подземные недра, он привез ее с собой в Руим и заточил в башне… Значит, она и сейчас с ним. Зачем она ему? Это вопрос, на который нет ответа.
Марта.
Что он испытывает по отношению к ней? Вину? Жалость? Сострадание?
Нет. Что-то более глубокое. Что-то… Только вот никак не выговорить этого непривычного слова, никак не выговорить, как ни старайся… Но так или иначе, одно это имя заставляет Берта двигаться дальше. Заставляет жить. Не окажись он в этом проклятом порту, не брось его этот чертов торговец Ушаам вместе с рабами в казармы герцогини, не узнал бы он, что его рыжеволосая Марта жива. Так и остался бы Ловец в густой пучине безвольного ожидания смерти.
Надо спасти Марту. Дьявольщина, одному это сделать будет трудно. Но кто ему поможет?
А Самуэль? Где сейчас маленький верный Самуэль? С тяжелым арбалетом на плече он шагает, должно быть, где-то в толпе и тщетно ищет среди чужих силуэтов знакомые очертания. А, случись битва, что с ним будет? Его затопчут свои же. Сколько битв прошли они с Самуэлем плечо к плечу… а теперь преданный слуга остался без своего хозяина.
Под ногами шагающих захрустели камни. Колонны сбились – передние отчего-то замешкались, а задние, напирая, толкали их в спину. Бранные выкрики, словно черные крупные мухи, закружились над людьми. Полки, стискивающие ополченцев, раздались – и тут же тревожно залязгало оружие… Старшины на конях влетели в гущу толпы, захлестали плетьми и своих взволновавшихся скакунов, и орущих людей. Лишь через четверть часа ополченцев удалось успокоить.
– Всем молчать! – хрипели старшины, скача от одной колонны к другой. – Чтоб ни звука никто не смел!.. Слушать меня внимательно!..
– Горы? – удивился Рикер, выслушав сбивчивую речь старшины. – Поднимаемся в горы? Какие еще горы? Эй, Гас, ты навроде местный… Тут поблизости есть какие-нибудь горы?
– Ни пса не видно… – сипло отозвался Гас. – Да и не припомню… Кажись, были какие-то каменюки в этих краях, да я сюда ни разу не заворачивал. Глухомань тут, нечего делать.
Мелькнул железный выщербленный щит луны на небосводе – мелькнул и снова исчез, скрывшись в черной пелене ночи. Изумленный вздох прокатился над толпой: в зыбком лунном свете многие увидели, как прямо над ними возвышаются неподвижные каменные громады.
– По перевалу! – негромко командовали старшины. – В колонну по двое! И быстро! И чтоб ни звука! Доберемся до вершины, устроим привал! Вперед!
Выстроившись в колонну по двое, первым по извилистой горной тропе поднялся один из герцогских полков. Следом, направляемый старшинами, хлынул бурный поток ополченцев…
– Привал! – возбужденно шепнул на ухо Берту Рикер. – Слыхал, чего он сказал, друган? Как только костры разожгут да караулы станут выставлять, сразу и слиняем… Почему они не шуметь приказывают, смекнули? Да потому, что неприятель где-то рядом. Никто нас искать и не станет, не до нас будет…
– У меня дружок здесь, – откликнулся, помедлив Берт. – Как брат. Он и есть брат названый. Я без него никуда не пойду. Его тоже вытащить надо… Арбалетчик он, – добавил Ловец.
Рикер почти не колебался.
– Товарищей в беде бросать не годится, – сказал он. – Арбалетчик, говоришь? Погоди, сейчас поспрошаю кой-кого… Моих корешей многих загребли. Как зовут?
Берт ответил.
– Выглядит как?
Берт поспешил как можно подробнее описать Самуэля.
Ничего больше не говоря, кошкой скользнул человек со шрамом меж спин уныло бредущих ополченцев. Долго его не было, и уже когда Гас с Бертом текли в составе нестройной колонны вверх по узкой горной тропе, Рикер появился снова. Занял свое место, будто и не пропадал никуда.
– Хреново, – сообщил он, тяжело дыша и вытирая пот со лба.
– Что? – напрягся Берт.
– Поспрошал я. Арбалетчиков тут два отряда. В каждый мои кореша попали…
– Ну?
– Что – «ну»? Ни в одном нет твоего товарища. Это точно. Кореша у меня люди бывалые. Ежели кого найти надо, найдут. Так искать некого. Нет его тут, друган, верно говорю. Стало быть, улизнул он. Или…
«Улизнул» – это вряд ли, – мрачно подумал Берт. – «Или»… О том, что значит это «или», даже думать не хочется…»
Черная карета, увлекаемая шестеркой вороных битюгов, гремела по дороге в авангарде разношерстного воинства. Сету не нужны были проводники. Место, которого он ни разу в жизни не видел, словно притягивало его незримой, но прочной нитью.
У горного подножия Ургольд, подчиняясь окрику Сета, осадил битюгов, вышел из кареты, медленно огляделся вокруг. Войско еще только подходило к горным громадам – во мраке слабо мерцал дальний свет факелов.
Сет поднял жуткую рогатую голову. Непроницаемый мрак низко стлался над землей, ничего не было видно на шаг вокруг, но Сет будто что-то видел – далеко-далеко над собой, на вершине угрюмо молчащих гор.
Ургольд, чертыхаясь от напряжения, отдающего болью в еще не заживших ранах, выволок из кареты Марту. Рыжеволосая совсем не сопротивлялась. Казалось, она с трудом может понять, что от нее хотят. Ноги почти не держали ее, и Марта безвольно обмякла, когда Ургольд, крякнув, взвалил ее на плечо.
А Сет все стоял, глядя вверх, до предела запрокинув голову. Что он видел там, за черным покрывалом мрака?
Объятая пленом белой кости голова его смотрелась такой большой и тяжелой по сравнению с тщедушным телом, что Ургольд на мгновение испугался: что, если шейные позвонки сейчас не выдержат и шея просто переломится, как сухая ветка? Но Сет без усилий выпрямился и кивнул на едва приметную среди камней тропу. И первым ступил на нее.
Ургольд, спотыкаясь, поспешил за ним.
«Зачем господин таскает за собой эту девку? – думал северянин, обливаясь потом, оскальзываясь на камнях. – За каким дьяволом она ему понадобилась? Добро бы еще – герцогиню волочил на ремешке, как собачку хоть народу потеха, а эта рыжая, без роду без племени, и никто не знает, кто она такая и откуда она… И ведь лишний раз ее не тронет, слова ей не скажет. Только зыркнет на нее из черных глазниц как углями… и усмехнется непонятно…»
Сет, скрестив руки на груди, сильно наклонившись, быстро шел вперед и вверх, лавируя меж камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Дергать надо… – прохрипел рядом с ним Рикер. – Слышь, друган?
– Дергать… – сиплым эхом отозвался верзила Гас.
Берт неопределенно мотнул головой.
– Они вон чего удумали, – хрипел дальше Рикер. – Обложили вокруг, да не выпускают из вида ни на минуту… Значит, по дороге не рванешь. Дождаться бы привала… А ежели прямо с дороги – и в бой? Тогда – худо…
– Худо… – со вздохом повторил Гас.
– Чего молчишь, друган? Странный ты, ей-богу…
Надо освободить Марту. Надо оторвать ее от этого жуткого создания в черной карете. Он держит ее при себе, в этом нет сомнения. Он не стал убивать ее в развалинах дворца Аниса, он вытащил ее, когда каменная громада рушилась, погружаясь в черные подземные недра, он привез ее с собой в Руим и заточил в башне… Значит, она и сейчас с ним. Зачем она ему? Это вопрос, на который нет ответа.
Марта.
Что он испытывает по отношению к ней? Вину? Жалость? Сострадание?
Нет. Что-то более глубокое. Что-то… Только вот никак не выговорить этого непривычного слова, никак не выговорить, как ни старайся… Но так или иначе, одно это имя заставляет Берта двигаться дальше. Заставляет жить. Не окажись он в этом проклятом порту, не брось его этот чертов торговец Ушаам вместе с рабами в казармы герцогини, не узнал бы он, что его рыжеволосая Марта жива. Так и остался бы Ловец в густой пучине безвольного ожидания смерти.
Надо спасти Марту. Дьявольщина, одному это сделать будет трудно. Но кто ему поможет?
А Самуэль? Где сейчас маленький верный Самуэль? С тяжелым арбалетом на плече он шагает, должно быть, где-то в толпе и тщетно ищет среди чужих силуэтов знакомые очертания. А, случись битва, что с ним будет? Его затопчут свои же. Сколько битв прошли они с Самуэлем плечо к плечу… а теперь преданный слуга остался без своего хозяина.
Под ногами шагающих захрустели камни. Колонны сбились – передние отчего-то замешкались, а задние, напирая, толкали их в спину. Бранные выкрики, словно черные крупные мухи, закружились над людьми. Полки, стискивающие ополченцев, раздались – и тут же тревожно залязгало оружие… Старшины на конях влетели в гущу толпы, захлестали плетьми и своих взволновавшихся скакунов, и орущих людей. Лишь через четверть часа ополченцев удалось успокоить.
– Всем молчать! – хрипели старшины, скача от одной колонны к другой. – Чтоб ни звука никто не смел!.. Слушать меня внимательно!..
– Горы? – удивился Рикер, выслушав сбивчивую речь старшины. – Поднимаемся в горы? Какие еще горы? Эй, Гас, ты навроде местный… Тут поблизости есть какие-нибудь горы?
– Ни пса не видно… – сипло отозвался Гас. – Да и не припомню… Кажись, были какие-то каменюки в этих краях, да я сюда ни разу не заворачивал. Глухомань тут, нечего делать.
Мелькнул железный выщербленный щит луны на небосводе – мелькнул и снова исчез, скрывшись в черной пелене ночи. Изумленный вздох прокатился над толпой: в зыбком лунном свете многие увидели, как прямо над ними возвышаются неподвижные каменные громады.
– По перевалу! – негромко командовали старшины. – В колонну по двое! И быстро! И чтоб ни звука! Доберемся до вершины, устроим привал! Вперед!
Выстроившись в колонну по двое, первым по извилистой горной тропе поднялся один из герцогских полков. Следом, направляемый старшинами, хлынул бурный поток ополченцев…
– Привал! – возбужденно шепнул на ухо Берту Рикер. – Слыхал, чего он сказал, друган? Как только костры разожгут да караулы станут выставлять, сразу и слиняем… Почему они не шуметь приказывают, смекнули? Да потому, что неприятель где-то рядом. Никто нас искать и не станет, не до нас будет…
– У меня дружок здесь, – откликнулся, помедлив Берт. – Как брат. Он и есть брат названый. Я без него никуда не пойду. Его тоже вытащить надо… Арбалетчик он, – добавил Ловец.
Рикер почти не колебался.
– Товарищей в беде бросать не годится, – сказал он. – Арбалетчик, говоришь? Погоди, сейчас поспрошаю кой-кого… Моих корешей многих загребли. Как зовут?
Берт ответил.
– Выглядит как?
Берт поспешил как можно подробнее описать Самуэля.
Ничего больше не говоря, кошкой скользнул человек со шрамом меж спин уныло бредущих ополченцев. Долго его не было, и уже когда Гас с Бертом текли в составе нестройной колонны вверх по узкой горной тропе, Рикер появился снова. Занял свое место, будто и не пропадал никуда.
– Хреново, – сообщил он, тяжело дыша и вытирая пот со лба.
– Что? – напрягся Берт.
– Поспрошал я. Арбалетчиков тут два отряда. В каждый мои кореша попали…
– Ну?
– Что – «ну»? Ни в одном нет твоего товарища. Это точно. Кореша у меня люди бывалые. Ежели кого найти надо, найдут. Так искать некого. Нет его тут, друган, верно говорю. Стало быть, улизнул он. Или…
«Улизнул» – это вряд ли, – мрачно подумал Берт. – «Или»… О том, что значит это «или», даже думать не хочется…»
Черная карета, увлекаемая шестеркой вороных битюгов, гремела по дороге в авангарде разношерстного воинства. Сету не нужны были проводники. Место, которого он ни разу в жизни не видел, словно притягивало его незримой, но прочной нитью.
У горного подножия Ургольд, подчиняясь окрику Сета, осадил битюгов, вышел из кареты, медленно огляделся вокруг. Войско еще только подходило к горным громадам – во мраке слабо мерцал дальний свет факелов.
Сет поднял жуткую рогатую голову. Непроницаемый мрак низко стлался над землей, ничего не было видно на шаг вокруг, но Сет будто что-то видел – далеко-далеко над собой, на вершине угрюмо молчащих гор.
Ургольд, чертыхаясь от напряжения, отдающего болью в еще не заживших ранах, выволок из кареты Марту. Рыжеволосая совсем не сопротивлялась. Казалось, она с трудом может понять, что от нее хотят. Ноги почти не держали ее, и Марта безвольно обмякла, когда Ургольд, крякнув, взвалил ее на плечо.
А Сет все стоял, глядя вверх, до предела запрокинув голову. Что он видел там, за черным покрывалом мрака?
Объятая пленом белой кости голова его смотрелась такой большой и тяжелой по сравнению с тщедушным телом, что Ургольд на мгновение испугался: что, если шейные позвонки сейчас не выдержат и шея просто переломится, как сухая ветка? Но Сет без усилий выпрямился и кивнул на едва приметную среди камней тропу. И первым ступил на нее.
Ургольд, спотыкаясь, поспешил за ним.
«Зачем господин таскает за собой эту девку? – думал северянин, обливаясь потом, оскальзываясь на камнях. – За каким дьяволом она ему понадобилась? Добро бы еще – герцогиню волочил на ремешке, как собачку хоть народу потеха, а эта рыжая, без роду без племени, и никто не знает, кто она такая и откуда она… И ведь лишний раз ее не тронет, слова ей не скажет. Только зыркнет на нее из черных глазниц как углями… и усмехнется непонятно…»
Сет, скрестив руки на груди, сильно наклонившись, быстро шел вперед и вверх, лавируя меж камней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82