Какая-то припозднившаяся старушка опасливо его обошла, народу во дворе почти не было, но дойти до такси Армену казалось невозможным.
Тогда, по Лешиному совету, он затянул скверным голосом:
Я могилу ми-и-илой иска-а-а-ал,
Но ее найти не-елегко-о-о…
и решительно двинулся к машине.
– Нам товарища подхватить еще надо, из соседнего дома, – за углом тормозните у арки.
Леха положил Арчи назад, к Кате. Вернулся за коробкой, которую поставили в багажник.
Такси тронулось. Водитель посматривал то на спящую девицу, то на перебинтованную собаку. Компания была странная.
– Подрался, что ли, пес ваш? – спросил он.
– Ага, – кивнул Леха.
– У меня тоже собаку ротвейлер во дворе порвал… Я этому соседу сказал: если волкодава твоего еще без намордника увижу, сам вас обоих загрызу…
– А кто у вас? – сочувственно спросила Катя.
– Эрдель.
– Вас как зовут, извините?
– Володя…
– Володя, – сказала она очень тихим голосом. Потом пристально посмотрела на него и чуть коснулась рукой затылка.
Володя поморщился, как будто у него заболела голова, и уставился на дорогу.
– Можем не пересаживаться, Леш, – уверенно сказала Катя. – Володя ничего не запомнит.
– Как знаешь, – ответил Леша. – Россолимо, шестнадцать, ветеринарка.
– Подрался, что ли, пес ваш? – спросил таксист.
ВЕТЕРИНАРКА. УТРО
Леша сидел в приемном отделении клиники. Скулили звери, жалобно щелкал большой белый попутай. Вышел хирург, поставил на стол кусочек свинца, закурил.
– Вот, одну пока вытащили.
ЛЕШИНА КВАРТИРА. УТРО
Армен с Катей сидели перед вольером. В тесной клетке стояла на карачках голая девка и тихонько выла.
– А ты, Катя, встречала людей, которые от пули заговоренные? – спросил вдруг он.
– Есть такие люди, – ответила Катя. – Зря вы привезли ее…
– Так мы обменять ее можем!
– Никого нельзя под замок сажать… Армен посидел молча.
– Я все спросить хотел… Ты тогда подумать обещала… Катя подняла глаза.
– Слушай, неправильно это как-то… Мы второй раз видимся, друг друга не знаем совсем. Кто ты, кто я…
– Я про тебя все знаю.
– Ну, и какая я?
– Ты – мечтаешь. Цветы любишь, мультфильмы. Мороженое, наверное…
– Какое?
– Шоколадное…
– Терпеть не могу шоколадное.
– Ты не обманываешь никогда. За рулем поёшь, когда одна ездишь…
– Я всегда одна езжу.
– Летать хочешь.
– А сам ты не хочешь разве?
– Хочу… – улыбнулся Армен. – Видишь, а говоришь – ничего друг про друга не знаем.
Катя подумала.
– Знаешь, ты посиди, я к нему поеду. Армен кивнул.
– Лопату купить надо, похоронить собаку.
– Он сам похоронит.
ВЕТЕРИНАРКА. УТРО
Около операционной дежурил Леша.
– Одну достали, – он показал Кате пулю.
– На вот, хочешь? – Катя вынула из сумочки бутылку водки.
Леша взял с ординаторского стола две пластмассовые мензурки, разлил.
– Борю помянем, – и выпил полную.
Катя чуть пригубила, взяла пулю, покатала в пальцах. Леша налил еще.
– Ну, будь здорова. Замки ты чистенько открыла.
– Только зря, наверное… Лучше бы собачек сберечь надо было, – Катя поставила на стол кусочек свинца.
Леша внимательно посмотрел на нее.
– А что, ты и от пули заговариваешь?
– Не всякого… – тихо ответила Катя.
– А кого?
– Того, кто счастливым не был.
Леха плеснул еще немного, достал сигарету. Они помолчали.
– Тебе лет сколько, Леш?
– Тридцать.
– Ты вот был счастлив когда-нибудь?
– Был. Когда из ямы выбрался. Летал даже. Леша налил еще и выпил.
– А что ты такое сделал, что к тебе ангелы прилетают?
– Да ничего… Ждал просто.
– Может, он к кому другому летел? Заблудился просто…
– Не, там не к кому было…
– Значит, ждать надо?
Леша улыбнулся и пожал плечами.
КАВКАЗ
Камера проехала по темному помещению, типа гаража, потом включили накамерный свет. В цементной яме, прикованный к трубе наручниками, сидел сильно избитый человек в спецназовской форме. Щурился от света. Рядом стояла пластиковая бутылка из-под пепси.
– Фамилия, имя? – спросили из-за кадра.
– Семенов Алексей…
– Громче! – ботинком ему ударили в голову.
Леша подождал и повторил.
– Звание!
– Капитан.
– Корабля, нах? – уточнил ботинок после удара. Кто-то хохотнул.
– ФСБ, – ответил Леша, пуская кровавые слюни.
Ботинок припечатал в третий раз.
Камеру опустили, картинка куда то уехала, мелькнули ноги. Видимо, вошел новый человек, произнесли несколько фраз, потом кто-то вышел. Потом в кадре появились чьи-то спина и затылок.
– Вспомнил, нет? – спросил человек. Леша помолчал, потом помотал головой.
– Вспоминай. Аэропорт помнишь?
– Помню.
– Сапоги с товаром помнишь?
– Помню.
– А девчонки этой как фамилия?
– Не помню.
Человек помолчал, достал пистолет.
– Может, тебе ноги думать мешают?
– Нет.
– Может, ты думаешь, что уйдешь отсюда?
– Нет.
– Правильно. Если уползешь только.
Человек взвел затвор и выстрелил Леше в коленку. Тот выгнулся и ударился головой об трубу. Человек обернулся на камеру, это был Ильяс.
– Чего тебе надо? Убери это, – вдруг наехал он на оператора.
Камера ушла, свет погас.
– Вспоминай.
Ответа не было, в темноте грохнул еще один выстрел.
ЛЕШИНА КВАРТИРА. ВЕЧЕР
– Чего с ней делать-то? – спросил Армен. – Молчит целый день.
Катя сидела на лесенке, у выхода на крышу, Леха ходил по комнате.
– Вообще-то их сжигают. Керосином полить – и все дела. Будешь говорить?
Девка, упершись лбом в решетку, не отрываясь смотрела на мертвого пса Борю, который лежал на столе, завернутый в пальто.
– Я бы сжег, даже менять жалко.
Ночью Леша сидел за кухонным столом, под лампой. Опять поминал Борю.
Потом снял с него пропитанное кровью синее пальто и уложил пса в спортивную сумку. Девка, скрючившись, дрожала в своем вольере.
– Чего смотришь? – спросил Леша. – Тебя я по ветру развею.
– Дайте укрыться, пожалуйста, – вдруг тихо попросила она.
Леша замер на секунду, потом все-таки подошел и всунул пальто ей в клетку. Потом сложил в пакет колбаски из холодильника и кое-что со стола.
– В целлофане пирожок – одному щенку должок…
А одну тарелку поставил ей. Взял сумку и вышел.
Она молниеносным движением провела по складкам. Телефон был в кармане. Она включила его и напряженно ждала несколько секунд, пока табло не загорелось наконец зеленым. Она быстро набрала номер.
– Любимый… – прошептала она. – Как ты? Они убиты… Человек спрятан. Сердце бьется… Ты успеешь… С ним Василиса. Меня пусть не ищет, кошка в квартире… Все хорошо, я люблю тебя…
По лицу ее текли слезы счастья. Она открыла панель телефона, вытряхнула медный квадратик сим-карты и, закатав его в хлебный мякиш, проглотила. Остальную закуску она сбросила на пол и, разломив тарелку, острым осколком быстро вскрыла себе вены на руках и ногах.
На рассвете недалеко от реки, где кончается гранитная набережная, стояла оранжевая Лехина машина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57