Все эти подробности, их знала только я одна… Так что сами понимаете, после этого уже никак нельзя было удержаться и не сказать им всю правду.
– И что же вы им сказали?
– Я тихонько поговорила с Альфонсо, и это он им все рассказал. Все случилось очень просто. Я шепнула Альфонсо: «Скажи им, что это я, что я признаюсь». Тогда Альфонсо вышел на середину кафе и сказал: «Не стоит больше искать, это Клер зарезала свою кузину, пока та спала, а потом избавилась от трупа, а каким манером, это вы и сами знаете». Сперва стало тихо-претихо. Потом кто-то закричал.
А потом тот мужчина увел меня с собой.
– Альфонсо тоже говорил, что иногда встречал вас ночами в Виорне.
– Ну, это уже совсем другое дело. Сами посудите, не шатайся он сам ночами по Виорну, как бы, интересно, я могла тогда с ним встречаться? Странно, что он сказал такое…
– Могу заверить вас, что он говорил это без всякого злого умысла.
– Я знаю.
Если я и ходила ночами по Виорну, то только потому, что мне все время казалось, будто там что-то происходит и мне надо непременно пойти и убедиться во всем собственными глазами.
Мне казалось, что там до смерти забивают людей… в погребах. А однажды ночью, помню, вдруг повсюду разом запылали пожары… к счастью, пошел дождь и все погасло.
– А кто же забивал до смерти и кого?
– Полицейские, это они убивали в виорнских погребах иностранцев и других людей. А потом расходились, на рассвете.
– А вы их видели?
– Нет, стоило мне появиться, как все сразу же прекращалось…
Но очень часто мне случалось и ошибаться – все было тихо, спокойно, спокойно-преспокойно…
О чем это я говорила?
– Вы говорили об Альфонсо.
– Ах да, правда, об Альфонсо. А его тоже посадят в тюрьму?
– Нет.
– А я-то думала… И что, он тоже живет, как прежде? У себя в лесу?
– Не знаю. А вам бы хотелось, чтобы его тоже посадили в тюрьму?
– Как вам сказать… Раз уж я здесь, не вижу, почему бы и ему тоже не оказаться рядом. Ведь он-то знал обо всем с самого начала. А его так и не арестовали. Хотя, если разобраться, мы бы все равно с ним не попали в одну и ту же тюрьму. Так что какая разница…
– А что вы собирались делать в Кагоре?
– На пару дней начала бы все с самого начала… Погуляла бы, походила по одним улицам, по другим. Полюбовалась бы Кагором…
– А того кагорского полицейского, его бы вы стали искать?
– Может, и нет. К чему это – теперь? Ведь все равно рано или поздно они бы пришли и забрали меня с собой….
– А вот насчет головы…
– Ну вот, опять вы про голову, не надо…
– Я ведь не спрашиваю, куда вы ее девали. Мне только хотелось бы понять, в чем тут заключалась для вас проблема?
– Придумать, что с ней делать, куда девать…
– Но почему именно с головой?
– Голова есть голова. Ее ведь не выбросишь в первый попавшийся поезд.
И потом, корзинка, ее куда девать?
Я похоронила ее по всем правилам. Даже молитву прочитала за упокой души. Это единственное, что мне пришло в голову, хотя мой кагорский полицейский разлучил меня с Богом и я так никогда и не обрела его снова.
Вот видите, в конце концов я все-таки рассказала вам об этом, хоть и не хотела.
– Скажите, это ведь только в тот момент вы до конца осознали, что совершили убийство, что она действительно мертва, да?
– А как вы догадались?
Да, это правда, только в тот самый момент. Вы мне верите?
– Верю.
– Сперва было это родимое пятно на шее – и с этим пятном, стоило мне посмотреть на него, она будто вроде стала понемногу оживать… А уж потом, с головой, когда я ее увидела, она окончательно воскресла из мертвых.
Они бы должны отрубить голову и мне тоже в наказание за то, что я сделала. Око за око… На их месте, я бы так и поступила. Мне не хватает сада. В тюремном дворе нет ни травинки. Это чтобы покрепче наказать нас. Неплохо придумано. Ничто не заменит мне моего сада.
Вообще-то мужу надо бы быть повнимательней. Иногда мне и в самом деле кажется, будто у меня не все дома…
Все-таки странная у меня была жизнь.
– Выходит, вы считаете себя сумасшедшей?
– Да, по ночам я чувствую себя сумасшедшей. Слышу какие-то странные звуки. Мерещится, будто где-то убивают людей. Случалось, что я вправду во все это верила.
– Но вы ведь никогда не делились этим с мужем, как же ему было догадаться?
– Попробовала бы я рассказать ему что-нибудь подобное, он бы мигом упек меня в психушку, уж я-то его знаю. У него в голове все по полочкам, все по порядку. Говорит: у каждой вещи должно быть свое место и каждая вещь должна лежать на своем. Представляете?
Послушайте-ка, в ту ночь, когда я ее убила, она так кричала, что мне показалось, будто она мешает мне спать. Я подумала, уж не Альфонсо ли ее там ублажает? Знаете, Альфонсо, ему все еще нужны были женщины. Он моложе меня. Эта разница в возрасте, она всегда стояла между нами. Никогда не уменьшалась. Так вот, мне и подумалось, может, это он там кувыркается с Марией-Терезой Буске… Она ведь моя кузина, мы с ней одной крови. Носили одну фамилию, обе родом из Кагора, ели одну и ту же пищу, жили под одной крышей, только она глухонемая…
Я спустилась вниз. Альфонсо там не было.
Теперь я не говорю об этом ни слова.
Я ведь знала, что не застану там Альфонсо. Обычно у них это происходило в хижине, по субботам, после обеда – только там, и никогда по ночам. Вы спросите, в чем же тогда дело?
А знаете ли вы, что преступление никогда не совершают вдруг, ни с того ни с сего? Ни-ког-да!.. Оно наползает на вас медленно, постепенно, как танк. Потом останавливается. И вот вам, пожалуйста… Оно здесь, совсем рядом. В Виорне только что кого-то убили. И сделала это Клер Ланн. И уже нет пути назад. На Виорн обрушилось убийство. Висело где-то высоко-высоко в воздухе и упало именно там, где был Виорн, на тот самый дом, на кухню этого дома, на ту, кто совершил его, ах… и надо же было, чтобы это оказалась именно Клер Ланн. Уж ей ли было не знать о существовании этого преступления и о том, что оно на тонкой-тонкой ниточке висело прямо над Виорном?
Вот так, месье, все и случилось. Я знаю, что люди теперь и слышать не хотят имени Клер Ланн и даже газет избегают, но они неправы. Ну как донести до поезда тело весом в сотню кило? Как распилить кости, если у вас нет под рукой пилы? Говорят, в погребе все было залито кровью… Но представьте себя на моем месте, как можно было проделать все это без крови?
Если будут осматривать дом, не забудьте сказать, что двери – когда спускаешься с лестницы – всегда закрывались не с той стороны.
Мне всегда ужасно хотелось понять, неужели всякий, кто сделал такое, чувствует то же самое, что и я?
– Думаю, да.
– Разве это не объяснение?
– Нет.
– Вот видите, я все время кручусь вокруг одного и того же. Тем хуже для меня. Теперь я чувствую себя совсем разбитой. Но это такая усталость, от которой отдыхаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– И что же вы им сказали?
– Я тихонько поговорила с Альфонсо, и это он им все рассказал. Все случилось очень просто. Я шепнула Альфонсо: «Скажи им, что это я, что я признаюсь». Тогда Альфонсо вышел на середину кафе и сказал: «Не стоит больше искать, это Клер зарезала свою кузину, пока та спала, а потом избавилась от трупа, а каким манером, это вы и сами знаете». Сперва стало тихо-претихо. Потом кто-то закричал.
А потом тот мужчина увел меня с собой.
– Альфонсо тоже говорил, что иногда встречал вас ночами в Виорне.
– Ну, это уже совсем другое дело. Сами посудите, не шатайся он сам ночами по Виорну, как бы, интересно, я могла тогда с ним встречаться? Странно, что он сказал такое…
– Могу заверить вас, что он говорил это без всякого злого умысла.
– Я знаю.
Если я и ходила ночами по Виорну, то только потому, что мне все время казалось, будто там что-то происходит и мне надо непременно пойти и убедиться во всем собственными глазами.
Мне казалось, что там до смерти забивают людей… в погребах. А однажды ночью, помню, вдруг повсюду разом запылали пожары… к счастью, пошел дождь и все погасло.
– А кто же забивал до смерти и кого?
– Полицейские, это они убивали в виорнских погребах иностранцев и других людей. А потом расходились, на рассвете.
– А вы их видели?
– Нет, стоило мне появиться, как все сразу же прекращалось…
Но очень часто мне случалось и ошибаться – все было тихо, спокойно, спокойно-преспокойно…
О чем это я говорила?
– Вы говорили об Альфонсо.
– Ах да, правда, об Альфонсо. А его тоже посадят в тюрьму?
– Нет.
– А я-то думала… И что, он тоже живет, как прежде? У себя в лесу?
– Не знаю. А вам бы хотелось, чтобы его тоже посадили в тюрьму?
– Как вам сказать… Раз уж я здесь, не вижу, почему бы и ему тоже не оказаться рядом. Ведь он-то знал обо всем с самого начала. А его так и не арестовали. Хотя, если разобраться, мы бы все равно с ним не попали в одну и ту же тюрьму. Так что какая разница…
– А что вы собирались делать в Кагоре?
– На пару дней начала бы все с самого начала… Погуляла бы, походила по одним улицам, по другим. Полюбовалась бы Кагором…
– А того кагорского полицейского, его бы вы стали искать?
– Может, и нет. К чему это – теперь? Ведь все равно рано или поздно они бы пришли и забрали меня с собой….
– А вот насчет головы…
– Ну вот, опять вы про голову, не надо…
– Я ведь не спрашиваю, куда вы ее девали. Мне только хотелось бы понять, в чем тут заключалась для вас проблема?
– Придумать, что с ней делать, куда девать…
– Но почему именно с головой?
– Голова есть голова. Ее ведь не выбросишь в первый попавшийся поезд.
И потом, корзинка, ее куда девать?
Я похоронила ее по всем правилам. Даже молитву прочитала за упокой души. Это единственное, что мне пришло в голову, хотя мой кагорский полицейский разлучил меня с Богом и я так никогда и не обрела его снова.
Вот видите, в конце концов я все-таки рассказала вам об этом, хоть и не хотела.
– Скажите, это ведь только в тот момент вы до конца осознали, что совершили убийство, что она действительно мертва, да?
– А как вы догадались?
Да, это правда, только в тот самый момент. Вы мне верите?
– Верю.
– Сперва было это родимое пятно на шее – и с этим пятном, стоило мне посмотреть на него, она будто вроде стала понемногу оживать… А уж потом, с головой, когда я ее увидела, она окончательно воскресла из мертвых.
Они бы должны отрубить голову и мне тоже в наказание за то, что я сделала. Око за око… На их месте, я бы так и поступила. Мне не хватает сада. В тюремном дворе нет ни травинки. Это чтобы покрепче наказать нас. Неплохо придумано. Ничто не заменит мне моего сада.
Вообще-то мужу надо бы быть повнимательней. Иногда мне и в самом деле кажется, будто у меня не все дома…
Все-таки странная у меня была жизнь.
– Выходит, вы считаете себя сумасшедшей?
– Да, по ночам я чувствую себя сумасшедшей. Слышу какие-то странные звуки. Мерещится, будто где-то убивают людей. Случалось, что я вправду во все это верила.
– Но вы ведь никогда не делились этим с мужем, как же ему было догадаться?
– Попробовала бы я рассказать ему что-нибудь подобное, он бы мигом упек меня в психушку, уж я-то его знаю. У него в голове все по полочкам, все по порядку. Говорит: у каждой вещи должно быть свое место и каждая вещь должна лежать на своем. Представляете?
Послушайте-ка, в ту ночь, когда я ее убила, она так кричала, что мне показалось, будто она мешает мне спать. Я подумала, уж не Альфонсо ли ее там ублажает? Знаете, Альфонсо, ему все еще нужны были женщины. Он моложе меня. Эта разница в возрасте, она всегда стояла между нами. Никогда не уменьшалась. Так вот, мне и подумалось, может, это он там кувыркается с Марией-Терезой Буске… Она ведь моя кузина, мы с ней одной крови. Носили одну фамилию, обе родом из Кагора, ели одну и ту же пищу, жили под одной крышей, только она глухонемая…
Я спустилась вниз. Альфонсо там не было.
Теперь я не говорю об этом ни слова.
Я ведь знала, что не застану там Альфонсо. Обычно у них это происходило в хижине, по субботам, после обеда – только там, и никогда по ночам. Вы спросите, в чем же тогда дело?
А знаете ли вы, что преступление никогда не совершают вдруг, ни с того ни с сего? Ни-ког-да!.. Оно наползает на вас медленно, постепенно, как танк. Потом останавливается. И вот вам, пожалуйста… Оно здесь, совсем рядом. В Виорне только что кого-то убили. И сделала это Клер Ланн. И уже нет пути назад. На Виорн обрушилось убийство. Висело где-то высоко-высоко в воздухе и упало именно там, где был Виорн, на тот самый дом, на кухню этого дома, на ту, кто совершил его, ах… и надо же было, чтобы это оказалась именно Клер Ланн. Уж ей ли было не знать о существовании этого преступления и о том, что оно на тонкой-тонкой ниточке висело прямо над Виорном?
Вот так, месье, все и случилось. Я знаю, что люди теперь и слышать не хотят имени Клер Ланн и даже газет избегают, но они неправы. Ну как донести до поезда тело весом в сотню кило? Как распилить кости, если у вас нет под рукой пилы? Говорят, в погребе все было залито кровью… Но представьте себя на моем месте, как можно было проделать все это без крови?
Если будут осматривать дом, не забудьте сказать, что двери – когда спускаешься с лестницы – всегда закрывались не с той стороны.
Мне всегда ужасно хотелось понять, неужели всякий, кто сделал такое, чувствует то же самое, что и я?
– Думаю, да.
– Разве это не объяснение?
– Нет.
– Вот видите, я все время кручусь вокруг одного и того же. Тем хуже для меня. Теперь я чувствую себя совсем разбитой. Но это такая усталость, от которой отдыхаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30