До сих пор все мои выступления сопровождает этот текст. Я много уже говорил на этих страницах о своих способностях, не конкретизируя и не объясняя, что за этим словом скрывается. Настало время рассказать все, что я знаю об этом. Итак, что же я умею делать?
Правда, это напряжение мышц руки очень незначительно, однако оно реально существует.
Идея, мысль отражается на моторной, двигательной сфере. Исследования советских физиологов, учеников академика И. Павлова, К. Быкова и других, показали, что мысль о движении вызывает не только слабые сокращения соответствующих мышц, но также изменение кровообращения в организме, повышение его возбудимости и т. д. Не так давно были применены очень чувствительные приборы для записи токов, возникающих в мышцах при мысли о чем-либо, о движении куда-либо и т. д. Оказалось, что если человек, закрыв глаза, представляет какой-либо высокий предмет, например высокую башню, то в этот момент в мышцах его глазных яблок появляются импульсы возбуждения. Как будто бы он в действительности смотрит на высокую башню и для этого подымает глаза вверх.
Если к языку и гортани человека приложить электроды, соединенные с достаточно чувствительным гальванометром, а затем попросить испытуемого представить в уме, что он произносит какую-либо фразу, то гальванометр зафиксирует возникновение в мышцах гортани слабых импульсов. Как будто испытуемый вслух сказал несколько слов.
Данные науки не оставляют никаких сомнений в том, что наши представления и мысли, являясь продуктом мозга, неразрывно связаны с соответствующими движениями. Эти движения, как мы уже сказали, очень слабые, незаметные, недоступные непосредственному восприятию. Однако при известных условиях их можно уловить. Проводимые сегодня опыты являются ярким доказательством того.
Острота органов чувств не у всех людей одинакова. Некоторые люди, в силу условий их жизни и деятельности, обладают очень высокой, иногда поразительной, чувствительностью.
Вольф Мессинг — это человек, обладающий исключительно высокой и натренированной чувствительностью, — человек-анализатор. Его мозг способен производить удивительно тонкий чувствительный анализ. Его чувствительность настолько остра, что ему удается схватывать незаметные изменения в теле человека, которые происходят, когда человек о чем-либо думает.
Мессинг непосредственно ощущает двигательные импульсы, поступающие из мозга в мускулатуру, когда испытуемый мысленно дает Мессингу задание.
Если задание очень сложное, Мессинг последовательно ощущает целую серию происходящих в мышцах изменений. Для того чтобы осуществить это, Мессинг должен до предела напрячь свою нервную систему, отвлечься от множества посторонних раздражителей, выбрать только те сигналы, которые указывают правильный путь. Поэтому внешнее поведение Мессинга зачастую необычно.
Для решения задачи он должен приложить немалые усилия.
Глава III
ЧТО Я МОГУ? ТЕЛЕПАТИЯ
Начнет он, будто семечки, щелкать сейчас...
Пусть он чудодейством
На всех со сцены дунет!
Отгадывает мысли, — не все ль ему равно.
Но пусть вслух не говорит, —
О чем шахтеры думают,
Потому что в зале женщин полно...
И я со всеми вместе от чудес немею.
Ахаю! Охаю! Не верю глазам...
...Автобус грязь месит
Автобус филармонии по лужам бежит.
На концерт к шахтерам
Едет Вольф Мессинг.
Наверное, без Мессинга они не могут жить...
Тучи над дорогой залегли, нависли
Едет Вольф Мессинг,
Спокойствием лучась.
Шахтерские подземные
Подспудные мысли...
Это стихотворение — я процитировал только часть его — написал молодой талантливый поэт Роберт Рождественский. Он показал в нем телепата. Об этом и пойдет речь в третьей главе.
Мой друг писатель Михаил Васильев, научный популяризатор и фантаст, много раз задавал мне вопрос:
— Скажите, Вольф Григорьевич, как это у вас получается? Как вы это делаете?
Я знал, что его мучит не праздное любопытство, что ему надо знать ответ на этот вопрос. Ведь он собирал тогда материалы для последнего тома своей серии книг «Человек и вселенная». Этот том назывался «Человек наедине сам с собой».
Но что я мог ответить на его вопрос? По существу ничего. Ибо я сам не понимаю, как это делается.
Только не подумайте, пожалуйста, что я хочу представить мои способности в этой области чем-то непознаваемым, сверхъестественным, таинственным. Ничего ни сверхъестественного, ни непознаваемого в них нет. Во всяком случае, не больше, чем в любых других способностях человека.
Приведу простой пример. Представьте себе, что вы очутились в стране слепых. Ну, скажем, в той, которую нарисовал в одном из своих рассказов Герберт Уэллс, или в той, в которую перенес действие одной из своих маленьких драм Морис Метерлинк. Но для нас эта фантастическая страна или остров не будут символизировать человечество. Они нам нужны для большей наглядности примера.
Итак, в этом мире слепых, где и не подозревают, что такое зрение, вы — единственный зрячий. И дотошный слепой научный писатель, которому это действительно нужно знать для его работы, настойчиво допрашивает вас:
— Неужели вы можете видеть предметы, удаленные от вас на десятки, сотни и тысячи метров? Невероятно! Ну расскажите, как это у вас получается? Как это вы делаете?
А теперь оторвитесь от этих страниц. Закройте глаза. Откройте их. И попытайтесь объяснить этому дотошному писателю, как это вам удается видеть...
Вот в таком же положении оказался и я перед вопросом моего друга.
Но вы, в приведенном мною примере, все-таки будете в лучшем положении, чем я. Вы сможете объяснить физическую сущность видимых лучей, рассказать о том, как работает глаз с его линзой — хрусталиком и сетчаткой, на которую проецируется изображение, поведать о нервных окончаниях — палочках и колбочках, воспринимающих разницу в силе освещенности и в длине волны. То есть вы сможете сообщить все, что ряд поколений ученых на основе тысяч опытов в нашем зрячем мире установил как объективную истину. Ну а если вы уроженец этой страны слепых, где никаких научных опытов в области зрения не ставилось, то вы ничего объяснить не сумеете. И окажетесь именно в том положении, в котором оказался я.
Обращаются ко мне и с другим вопросом:
— Научите, Вольф Григорьевич!
Я обычно только пожимаю плечами. Видимо, развить эту способность, как и всякую другую, ну, скажем, способность к живописи, можно. Не зря же существуют разнообразнейшие художественные училища. Но если у человека нет таланта художника, великих картин он не напишет, сколько бы его ни учили. Ну простите, несколько грубое сравнение, не доводилось ли вам в детстве завидовать товарищу, который умеет шевелить ушами? И не пытались ли вы научиться этому искусству?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35