..
— Ты думаешь, существует еще какое-нибудь поле?..
— А почему бы и нет?
— Оно было бы уже замечено учеными...
— С помощью приборов, предназначенных для изучения электромагнитного поля?.. Попробуй ватерпасом или безменом замерить напряженность радиоволн...
— Да, ты прав... Было бы интересно поработать с самим Мессингом! Посадить его в заземленную медную клетку... Смог ли бы он оттуда читать мысли? Это сразу бы исключило возможность участия здесь любых лучей электромагнитного спектра...
— Превратить Мессинга в подопытного кролика? Неприлично.
Они проходят в зал. Жаль... Умные ребята! И я бы не отказался от почетной, с моей точки зрения, роли подопытного кролика посидеть в заземленной медной клетке... Мне самому было бы интересно узнать, участвует ли в моих психологических опытах электромагнитное поле? Или надо искать новые виды поля, которые не регистрируются и не отмечаются существующими сегодня приборами физиков.
...Две дамы в вечерних платьях.
— Милочка, это настоящий волшебник! Как граф Калиостро! Ах, ты не веришь мне: в наш материалистический век угасла вера в настоящее волшебство! Вот сама увидишь! То, что он показывает, — это сотая доля того, что он может. Он, например, может принимать облик любого животного, превращаться в тигра или собаку...
— Почему же он не превращается?
— Ему запретили это делать. Он подписку дал...
Да, и такую чушь о себе приходится иной раз слышать!
...Молодые люди:
— Нет, Мессинг не обманщик... Но он и не телепат... Гигантский жизненный опыт. Привычка по одному взгляду составлять полное представление о человеке...
Прошли мимо.
А вот и еще... Снова группа молодых людей.
— Никакого чуда, конечно, нет... Но есть удивительные способности. Или, точнее, чрезвычайно развитые способности... Да, да... Я уже присутствовал на психологических опытах в нашей клинике и утверждаю: все дело в удивительных способностях этого человека. Но ничего общего не имеющих ни с фокусничеством, ни, конечно, с какой бы то ни было чертовщиной...
— Удивительные непонятные способности?
— Да, непонятные!.. Ну а когда ты слушаешь только что рожденные на твоих глазах стихи поэта-импровизатора — разве это так уж понятно? А человек с математическими способностями, в уме переумножающий, возводящий во вторую и третью степень девятизначные числа — это разве понятно?
— Это верно, — продолжает другой, — действительно, многое ли мы знаем сейчас о способностях человека? Тайна рождения в мозгу человека идеи, мысли — и сегодня еще величайшая тайна природы. Рефлексы, первая и вторая сигнальные системы — это только самые дальние подходы к расшифровке этой тайны. Да, мы вышли в космос, разгадали тайну атомного ядра, сняв с нее семь печатей. Но, видно, прорваться в мир элементарных частиц было легче, чем разгадать тайну рождения мысли.
— Как ты думаешь, разгадаем?
— Уверен, настанет время, и ум человека разберется и в себе самом... И кто знает, может быть, именно психологические опыты Вольфа Мессинга могут стать одним из тех ключиков, с помощью которых будут открывать двери к этим самым сокровенным секретам природы?..
Спасибо вам, друзья, за эти слова! Конечно же, никакого чуда нет, да и быть не может!.. Я сам думаю так же. Мне радостно. Я чувствую прилив сил. В зале есть люди, которых интересует мое искусство, которым оно, быть может, поможет в жизни, в труде, в открытиях новых тайн природы... Сегодня я буду особенно хорошо работать...
Но звонит звонок, зрители расходятся по своим местам. А я иду назад в пустую комнату. У меня есть еще несколько минут для того, чтобы сосредоточиться...
Потом — два часа напряженной работы. Я буду говорить о них позже подробнее. Это труднейшие в моей жизни часы и в то же время самые счастливые в моей жизни часы. Это — часы творчества!.. Наверное, так же счастлив поэт, поймавший, наконец, ускользнувшую рифму, художник, схвативший и на века пригвоздивший к полотну мимолетное дыхание прибрежного ветерка... Жизнь была бы пустой и ненужной без этих труднейших и счастливейших часов творчества.
А потом в той же пустой комнате я пью крепкий горячий чай. Готовясь к выступлению, я ем очень мало. Нередко в этот день я вообще не обедаю. И этот чай, заработанный мной, мне кажется особенно сладок... Я чувствую усталость и удовлетворение. Такое же удовлетворение чувствует каждый рабочий человек, окончивший свой труд и пьющий, как я, свой стакан чая.
Я дал людям радость. Я заставил их думать... Спорить... Теперь можно и отдохнуть...
В это время обычно заходят ко мне люди, которые хотят мне высказать свои соображения о моих опытах, быть может, с чем-нибудь не согласиться, поспорить, попросить объяснения, а то и просто посоветоваться о каком-то трудном случае из жизни. Но большинство уносит эти вопросы с собой... Домой... И уже в других городах, на других сеансах, другими людьми они вернутся ко мне в таких же разговорах, какие я слушал сегодня перед началом сеанса.
Возвращаются к себе домой, а может быть, направляются на ночное дежурство и молодые врачи, разговор которых так взволновал меня... Идут домой или к незаконченным чертежам и молодые физики, мечтавшие поговорить со мной... Увы! Я не могу поговорить со всеми. Но я постараюсь на страницах этой книги ответить на вопросы, которые мне в разное время задавали. Ответить абсолютно откровенно, ничего не скрывая, ничего не прикрашивая. К сожалению, далеко не всем своим опытом я могу дать достаточно исчерпывающие объяснения: многие свойства своего мышления я сам не понимаю. Я был бы рад, если бы мне кто-нибудь помог в этом разобраться.
Глава I
ГОДЫ И ВСТРЕЧИ
Я родился в России, точнее, на территории Российской империи, в крохотном еврейском местечке Гора-Калевария близ Варшавы. Произошло это в канун нового века — 10 сентября 1899 года.
Трудно сейчас представить и описать жизнь такого местечка — однообразную, скудную, наполненную суевериями и борьбой за кусок хлеба. Гораздо лучше меня это сделал в своих произведениях великий еврейский писатель Шолом-Алейхем... Этого удивительного человека, так великолепно знавшего жизнь и чаяния еврейской бедноты, я любил с раннего детства. С первой и, к сожалению, единственной нашей личной встречи, когда ему, уже прославленному писателю, остановившемуся проездом в наших местах, демонстрировали меня, девятилетнего мальчика, учившегося успешнее других. Помню его внимательный взгляд из-под очков, небольшую бородку и пышные усы. Помню, как он ласково потрепал меня по щеке и предсказал большое будущее... Нет, это не было предвидением. Просто Шолом-Алейхем верил в неисчерпаемую талантливость народа и в каждом втором мальчике хотел видеть будущее светило. Эта вера отчетливо проявилась и в его проникнутых теплотой к простым людям книгах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Ты думаешь, существует еще какое-нибудь поле?..
— А почему бы и нет?
— Оно было бы уже замечено учеными...
— С помощью приборов, предназначенных для изучения электромагнитного поля?.. Попробуй ватерпасом или безменом замерить напряженность радиоволн...
— Да, ты прав... Было бы интересно поработать с самим Мессингом! Посадить его в заземленную медную клетку... Смог ли бы он оттуда читать мысли? Это сразу бы исключило возможность участия здесь любых лучей электромагнитного спектра...
— Превратить Мессинга в подопытного кролика? Неприлично.
Они проходят в зал. Жаль... Умные ребята! И я бы не отказался от почетной, с моей точки зрения, роли подопытного кролика посидеть в заземленной медной клетке... Мне самому было бы интересно узнать, участвует ли в моих психологических опытах электромагнитное поле? Или надо искать новые виды поля, которые не регистрируются и не отмечаются существующими сегодня приборами физиков.
...Две дамы в вечерних платьях.
— Милочка, это настоящий волшебник! Как граф Калиостро! Ах, ты не веришь мне: в наш материалистический век угасла вера в настоящее волшебство! Вот сама увидишь! То, что он показывает, — это сотая доля того, что он может. Он, например, может принимать облик любого животного, превращаться в тигра или собаку...
— Почему же он не превращается?
— Ему запретили это делать. Он подписку дал...
Да, и такую чушь о себе приходится иной раз слышать!
...Молодые люди:
— Нет, Мессинг не обманщик... Но он и не телепат... Гигантский жизненный опыт. Привычка по одному взгляду составлять полное представление о человеке...
Прошли мимо.
А вот и еще... Снова группа молодых людей.
— Никакого чуда, конечно, нет... Но есть удивительные способности. Или, точнее, чрезвычайно развитые способности... Да, да... Я уже присутствовал на психологических опытах в нашей клинике и утверждаю: все дело в удивительных способностях этого человека. Но ничего общего не имеющих ни с фокусничеством, ни, конечно, с какой бы то ни было чертовщиной...
— Удивительные непонятные способности?
— Да, непонятные!.. Ну а когда ты слушаешь только что рожденные на твоих глазах стихи поэта-импровизатора — разве это так уж понятно? А человек с математическими способностями, в уме переумножающий, возводящий во вторую и третью степень девятизначные числа — это разве понятно?
— Это верно, — продолжает другой, — действительно, многое ли мы знаем сейчас о способностях человека? Тайна рождения в мозгу человека идеи, мысли — и сегодня еще величайшая тайна природы. Рефлексы, первая и вторая сигнальные системы — это только самые дальние подходы к расшифровке этой тайны. Да, мы вышли в космос, разгадали тайну атомного ядра, сняв с нее семь печатей. Но, видно, прорваться в мир элементарных частиц было легче, чем разгадать тайну рождения мысли.
— Как ты думаешь, разгадаем?
— Уверен, настанет время, и ум человека разберется и в себе самом... И кто знает, может быть, именно психологические опыты Вольфа Мессинга могут стать одним из тех ключиков, с помощью которых будут открывать двери к этим самым сокровенным секретам природы?..
Спасибо вам, друзья, за эти слова! Конечно же, никакого чуда нет, да и быть не может!.. Я сам думаю так же. Мне радостно. Я чувствую прилив сил. В зале есть люди, которых интересует мое искусство, которым оно, быть может, поможет в жизни, в труде, в открытиях новых тайн природы... Сегодня я буду особенно хорошо работать...
Но звонит звонок, зрители расходятся по своим местам. А я иду назад в пустую комнату. У меня есть еще несколько минут для того, чтобы сосредоточиться...
Потом — два часа напряженной работы. Я буду говорить о них позже подробнее. Это труднейшие в моей жизни часы и в то же время самые счастливые в моей жизни часы. Это — часы творчества!.. Наверное, так же счастлив поэт, поймавший, наконец, ускользнувшую рифму, художник, схвативший и на века пригвоздивший к полотну мимолетное дыхание прибрежного ветерка... Жизнь была бы пустой и ненужной без этих труднейших и счастливейших часов творчества.
А потом в той же пустой комнате я пью крепкий горячий чай. Готовясь к выступлению, я ем очень мало. Нередко в этот день я вообще не обедаю. И этот чай, заработанный мной, мне кажется особенно сладок... Я чувствую усталость и удовлетворение. Такое же удовлетворение чувствует каждый рабочий человек, окончивший свой труд и пьющий, как я, свой стакан чая.
Я дал людям радость. Я заставил их думать... Спорить... Теперь можно и отдохнуть...
В это время обычно заходят ко мне люди, которые хотят мне высказать свои соображения о моих опытах, быть может, с чем-нибудь не согласиться, поспорить, попросить объяснения, а то и просто посоветоваться о каком-то трудном случае из жизни. Но большинство уносит эти вопросы с собой... Домой... И уже в других городах, на других сеансах, другими людьми они вернутся ко мне в таких же разговорах, какие я слушал сегодня перед началом сеанса.
Возвращаются к себе домой, а может быть, направляются на ночное дежурство и молодые врачи, разговор которых так взволновал меня... Идут домой или к незаконченным чертежам и молодые физики, мечтавшие поговорить со мной... Увы! Я не могу поговорить со всеми. Но я постараюсь на страницах этой книги ответить на вопросы, которые мне в разное время задавали. Ответить абсолютно откровенно, ничего не скрывая, ничего не прикрашивая. К сожалению, далеко не всем своим опытом я могу дать достаточно исчерпывающие объяснения: многие свойства своего мышления я сам не понимаю. Я был бы рад, если бы мне кто-нибудь помог в этом разобраться.
Глава I
ГОДЫ И ВСТРЕЧИ
Я родился в России, точнее, на территории Российской империи, в крохотном еврейском местечке Гора-Калевария близ Варшавы. Произошло это в канун нового века — 10 сентября 1899 года.
Трудно сейчас представить и описать жизнь такого местечка — однообразную, скудную, наполненную суевериями и борьбой за кусок хлеба. Гораздо лучше меня это сделал в своих произведениях великий еврейский писатель Шолом-Алейхем... Этого удивительного человека, так великолепно знавшего жизнь и чаяния еврейской бедноты, я любил с раннего детства. С первой и, к сожалению, единственной нашей личной встречи, когда ему, уже прославленному писателю, остановившемуся проездом в наших местах, демонстрировали меня, девятилетнего мальчика, учившегося успешнее других. Помню его внимательный взгляд из-под очков, небольшую бородку и пышные усы. Помню, как он ласково потрепал меня по щеке и предсказал большое будущее... Нет, это не было предвидением. Просто Шолом-Алейхем верил в неисчерпаемую талантливость народа и в каждом втором мальчике хотел видеть будущее светило. Эта вера отчетливо проявилась и в его проникнутых теплотой к простым людям книгах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35