Делалось все для того, чтобы организация не упоминалась в газетах, а в 1984 году была конфискована книга, написанная бывшим сотрудником ШПС Джеком Кейном. Не была допущена к демонстрации по телевидению обычная фотография здания организации в Челтнеме (Глостершир). Вместо нее в передаче «Мир действия» зрителям показали пустой экран(17).
Небольшой, по сравнению с АНБ, штат ШПС (6500 человек), казалось, говорит об ограниченных возможностях этого ведомства. Но в данном случае количество сотрудников совершенно не отражает подлинную силу организации. Главные станции слежения ШПС расположены на Кипре, в Западной Германии, в Западном Берлине, Австралии и Гонконге, а более мелкие установки – во многих других местах. Так же как и в АНБ, большая часть работы за рубежом осуществляется военнослужащими. Это добавляет к штату по меньшей мере еще четыре тысячи человек. Общий годовой бюджет организации составляет около 300 млн. фунтов стерлингов, большая часть бюджета субсидируется Соединенными Штатами в обмен на право устанавливать станции АНБ на территории Великобритании, ее владений по всему земному шару(18).
Сотрудничество двух ведомств предоставляет обеим сторонам существенные дополнительные преимущества. И дело не только в том, что можно вести глобальное наблюдение, поделив обязанности (ШПС, например, взял на себя Европу и территорию к востоку от Урала), – сотрудничество помогает решать хитроумные юридические проблемы.
Если ШПС прослушивает телефонные переговоры американских граждан, а АНБ – британских, то оба правительства могут с полным основанием отрицать обвинение в том, что они ведут слежку за своими соотечественниками, хотя по существу дело обстоит именно так. Станция АНБ в Менуит-Хилле перехватывает все международные телефонные переговоры, ведущиеся из Великобритании, ШПС имеет список американцев, телефонные контакты которых представляют интерес для АНБ(19).
Несмотря на секретность, окружающую АНБ/ШПС, или, возможно, благодаря ей электронная разведка получает великолепные отзывы в прессе. Многие заявления об эффективности этих организаций воспринимались без какого бы то ни было критического анализа. Утверждалось, что ничто не может ускользнуть от их внимательного ока: ведь они способны со спутника прочитать номерной знак машины из автопарка КГБ. «Индиан экспресс», например, писала: «Ничего существенного из того, что имеет военное значение, не ускользает от их внимания». «Мы читаем не только мысли аргентинцев, но и их телеграммы», – говорил один из бывших министров-лейбористов – Тед Роуленс.
Когда Каспар Уайнбергер в начале 1981 года стал министром обороны США, о масштабах советской угрозы его проинформировал Джон Хьюз, сотрудник разведки, фотоаналитик. Беседы, содержание которых определялось уровнем таинственности выше, чем «совершенно секретно», продолжались более четырех часов и сопровождались демонстрацией сотен снимков, сделанных со спутников и самолетов-шпионов. На снимках были запечатлены советские военные объекты и военное оборудование. Те, кому довелось слышать Хьюза, утверждают, что при наглядной демонстрации советской военной мощи они почти каменели от ужаса. Уайнбергер, например, пришел к непоколебимому убеждению в том (он говорил об этом своим друзьям), что Советский Союз, подобно нацистам, нацелен на мировое господство(20).
Скорее всего АНБ и ШПС располагают соответствующими техническими возможностями, чтобы делать то, о чем они говорят. Однако интересно знать, способны ли они проводить эту работу на постоянной основе, действительно ли сведения, полученные от них, приносили такую пользу и правда ли, что они могли передать эти сведения в тот момент, когда в них имелась острая необходимость? Хочется спросить, можно ли было интерпретировать полученные данные с пользой для дела и, наконец, насколько справедливо утверждение, что спутник никогда не станет двойным агентом? Необходимо дать ответ и на такой вопрос: не ведут ли АНБ и ШПС свои операции ради самих операций, лишь с целью оправдать собственное существование?
В первую очередь проанализируем миф о том, что АНБ и ШПС развивают те успехи, которых достигли союзники во время войны в деле расшифровки кодов противника. На самом деле эти службы оказались не в состоянии вовремя перехватить и расшифровать сообщения не только Советов или Китая, но и других крупных стран. Им не удавалось вовремя положить на стол правительства расшифрованные и проанализированные данные, чтобы помочь добиться большой дипломатической или разведывательной победы. Больше того, начиная с 40-х годов ни США, ни Великобритания не сумели раскрыть ни единого советского кода по той простой причине, что современные компьютеры могут шифровать сообщения таким образом, что другие компьютеры практически не способны их прочитать. Справедливости ради надо отметить, что в 1972 году во время переговоров по сокращению стратегических наступательных вооружений АНБ давало точную информацию о позиции советской стороны. Но это произошло лишь в результате ошибки русских шифровальщиков, и нет сомнения, что ошибки такого рода больше не повторятся. По самой высшей оценке, АНБ и ШПС способны расшифровать 25% советских кодированных сообщений, при этом все эти сообщения второстепенные и третьестепенные, на тщательную шифровку которых русские не желают тратить силы и средства. Джеффри Прайм, эксперт ШПС по вопросам кодирования, осужденный за шпионаж в пользу Советского Союза, закончил свою карьеру, находясь на посту руководителя сектора в группе анализа перехваченных советских сигналов, поддающихся расшифровке. Большая часть сотрудников отдела стран восточного блока была занята прослушиванием советских телефонных переговоров. Реальное значение этого занятия можно понять из жалобы сотрудника АНБ – специалиста по русскому языку, работавшего на посту прослушивания в Западном Берлине. Он сказал, что количество разговоров, которые он слышал, было настолько мало, что стали утрачиваться языковые навыки(21).
Полезность АНБ и ШПС в деле расшифровки кодов уменьшалась по мере совершенствования компьютеров и увеличения их выпуска. Хотя Советский Союз и Китай в 50, 60 и в начале 70-х годов оставались закрытыми обществами, АНБ и ШПС могли свободно доить страны «третьего мира», получая оттуда полезную информацию. Но, по мере того как компьютеры становились все лучше и дешевле, и этот источник стал иссякать.
Вот что говорил по этому поводу Дэвид Кан: «За те же деньги, что были затрачены пять лет назад, в наше время любая страна может приобрести в два раза более мощную шифровальную машину. Но увеличение возможности кодирования в два раза означает, что количество вариантов, которые должны быть проиграны при расшифровке, возрастает в квадрате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Небольшой, по сравнению с АНБ, штат ШПС (6500 человек), казалось, говорит об ограниченных возможностях этого ведомства. Но в данном случае количество сотрудников совершенно не отражает подлинную силу организации. Главные станции слежения ШПС расположены на Кипре, в Западной Германии, в Западном Берлине, Австралии и Гонконге, а более мелкие установки – во многих других местах. Так же как и в АНБ, большая часть работы за рубежом осуществляется военнослужащими. Это добавляет к штату по меньшей мере еще четыре тысячи человек. Общий годовой бюджет организации составляет около 300 млн. фунтов стерлингов, большая часть бюджета субсидируется Соединенными Штатами в обмен на право устанавливать станции АНБ на территории Великобритании, ее владений по всему земному шару(18).
Сотрудничество двух ведомств предоставляет обеим сторонам существенные дополнительные преимущества. И дело не только в том, что можно вести глобальное наблюдение, поделив обязанности (ШПС, например, взял на себя Европу и территорию к востоку от Урала), – сотрудничество помогает решать хитроумные юридические проблемы.
Если ШПС прослушивает телефонные переговоры американских граждан, а АНБ – британских, то оба правительства могут с полным основанием отрицать обвинение в том, что они ведут слежку за своими соотечественниками, хотя по существу дело обстоит именно так. Станция АНБ в Менуит-Хилле перехватывает все международные телефонные переговоры, ведущиеся из Великобритании, ШПС имеет список американцев, телефонные контакты которых представляют интерес для АНБ(19).
Несмотря на секретность, окружающую АНБ/ШПС, или, возможно, благодаря ей электронная разведка получает великолепные отзывы в прессе. Многие заявления об эффективности этих организаций воспринимались без какого бы то ни было критического анализа. Утверждалось, что ничто не может ускользнуть от их внимательного ока: ведь они способны со спутника прочитать номерной знак машины из автопарка КГБ. «Индиан экспресс», например, писала: «Ничего существенного из того, что имеет военное значение, не ускользает от их внимания». «Мы читаем не только мысли аргентинцев, но и их телеграммы», – говорил один из бывших министров-лейбористов – Тед Роуленс.
Когда Каспар Уайнбергер в начале 1981 года стал министром обороны США, о масштабах советской угрозы его проинформировал Джон Хьюз, сотрудник разведки, фотоаналитик. Беседы, содержание которых определялось уровнем таинственности выше, чем «совершенно секретно», продолжались более четырех часов и сопровождались демонстрацией сотен снимков, сделанных со спутников и самолетов-шпионов. На снимках были запечатлены советские военные объекты и военное оборудование. Те, кому довелось слышать Хьюза, утверждают, что при наглядной демонстрации советской военной мощи они почти каменели от ужаса. Уайнбергер, например, пришел к непоколебимому убеждению в том (он говорил об этом своим друзьям), что Советский Союз, подобно нацистам, нацелен на мировое господство(20).
Скорее всего АНБ и ШПС располагают соответствующими техническими возможностями, чтобы делать то, о чем они говорят. Однако интересно знать, способны ли они проводить эту работу на постоянной основе, действительно ли сведения, полученные от них, приносили такую пользу и правда ли, что они могли передать эти сведения в тот момент, когда в них имелась острая необходимость? Хочется спросить, можно ли было интерпретировать полученные данные с пользой для дела и, наконец, насколько справедливо утверждение, что спутник никогда не станет двойным агентом? Необходимо дать ответ и на такой вопрос: не ведут ли АНБ и ШПС свои операции ради самих операций, лишь с целью оправдать собственное существование?
В первую очередь проанализируем миф о том, что АНБ и ШПС развивают те успехи, которых достигли союзники во время войны в деле расшифровки кодов противника. На самом деле эти службы оказались не в состоянии вовремя перехватить и расшифровать сообщения не только Советов или Китая, но и других крупных стран. Им не удавалось вовремя положить на стол правительства расшифрованные и проанализированные данные, чтобы помочь добиться большой дипломатической или разведывательной победы. Больше того, начиная с 40-х годов ни США, ни Великобритания не сумели раскрыть ни единого советского кода по той простой причине, что современные компьютеры могут шифровать сообщения таким образом, что другие компьютеры практически не способны их прочитать. Справедливости ради надо отметить, что в 1972 году во время переговоров по сокращению стратегических наступательных вооружений АНБ давало точную информацию о позиции советской стороны. Но это произошло лишь в результате ошибки русских шифровальщиков, и нет сомнения, что ошибки такого рода больше не повторятся. По самой высшей оценке, АНБ и ШПС способны расшифровать 25% советских кодированных сообщений, при этом все эти сообщения второстепенные и третьестепенные, на тщательную шифровку которых русские не желают тратить силы и средства. Джеффри Прайм, эксперт ШПС по вопросам кодирования, осужденный за шпионаж в пользу Советского Союза, закончил свою карьеру, находясь на посту руководителя сектора в группе анализа перехваченных советских сигналов, поддающихся расшифровке. Большая часть сотрудников отдела стран восточного блока была занята прослушиванием советских телефонных переговоров. Реальное значение этого занятия можно понять из жалобы сотрудника АНБ – специалиста по русскому языку, работавшего на посту прослушивания в Западном Берлине. Он сказал, что количество разговоров, которые он слышал, было настолько мало, что стали утрачиваться языковые навыки(21).
Полезность АНБ и ШПС в деле расшифровки кодов уменьшалась по мере совершенствования компьютеров и увеличения их выпуска. Хотя Советский Союз и Китай в 50, 60 и в начале 70-х годов оставались закрытыми обществами, АНБ и ШПС могли свободно доить страны «третьего мира», получая оттуда полезную информацию. Но, по мере того как компьютеры становились все лучше и дешевле, и этот источник стал иссякать.
Вот что говорил по этому поводу Дэвид Кан: «За те же деньги, что были затрачены пять лет назад, в наше время любая страна может приобрести в два раза более мощную шифровальную машину. Но увеличение возможности кодирования в два раза означает, что количество вариантов, которые должны быть проиграны при расшифровке, возрастает в квадрате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163