Итак, пока следователь, сидя у огня в уютном уголке трактира, с удовольствием закусывал, его молодому спутнику, хочешь, не хочешь, надо было отправиться в то пустынное место и, добиваясь признания своих способностей, искать следы тяжкого преступления, давно заметенные декабрьскими метелями.
Но сначала новичку нужно привыкнуть к виду трупа. Никогда раньше ему не доводилось видеть подобного, и он с содроганием заставляет себя смотреть на обезображенную голову. Убийца разнес череп несчастной женщины с нечеловеческой яростью и сделал ее лицо почти неузнаваемым. Впечатление оказалось настолько ужасающим, что ему, во что бы то ни стало, нужно было выйти на свежий воздух. Он еще не привык к таким зрелищам, не ожесточился. Да и зачем ему это? Его предки из поколения в поколение были мирными священниками в нищем сельце Иванцовском, в самом сердце России. Сам он рос среди полей, на берегу тихой речки на попечении деда, ходившего в белой рясе и носившего на голове белую скуфью, для которого главным было общее благо и мирная жизнь.
Наконец студент берет себя в руки и добросовестно приступает к расследованию. Он собирает местных жителей, соседей и по очереди опрашивает их. Никакого результата! Никто не хочет говорить о пострадавшей. И, конечно, о живых, которые могут потом и отомстить! Только работник из соседнего поместья сказал, что в одну из ночей, о которых шла речь, он якобы видел привидение в саду Марии Вишневской.
Стажеру следователя приходится прилагать усилие, чтобы показать, что он не слишком доверяет рассказчику, ведь он так часто слушал рассказы своих собственных односельчан о зловредных леших, которые, конечно же, существуют и сейчас, об оборотнях, которые превращаются в волков и пожирают людей.
— А Мария Вишневская была плохой женщиной? — спрашивает стажер взволнованного работника, дававшего показания.
— Старая скряга, вот кто она такая! — вскричал тот в ярости.
— Эта старая ведьма кормила нас одной селедкой да черным хлебом, — подает голос другой работник.
— А почему она кормила вас обоих у себя дома?
— Ну, — отвечает один из них, — однажды мы работали на нее несколько месяцев.
— Только вы вдвоем?
— Да! Слишком скупая была, чтобы нанять больше. Ну и натерпелись мы с ней, правду вам говорю.
— Почему же вы раньше не сказали, что работали у нее?
— Потому что… ну… — мнется работник. Другой молчит.
Сразу же возникает подозрение. И не напрасное: когда студент обвиняет их в убийстве, они теряют самообладание и сознаются.
Они пошли на это, не только чтобы отомстить ей за скверное обращение. Они еще и ограбили ее, но тот хлам, который забрали, оказался бесполезным, никто не стал его покупать.
И вот молодой человек, раскрасневшись от одержанной победы, ведет двух сознавшихся преступников в трактир, где в тепле и уюте сидит судебный следователь.
Опытный чиновник бросает на ученика одобрительный взгляд.
— Молодец, — говорит он. — Из тебя, парень, выйдет толк.
Сбылось ли его предсказание? Мне трудно ответить на этот вопрос — ведь тем зеленым новичком-стажером был я сам.
НЕИЗВЕСТНЫЙ ПОД СОТНЕЙ ЛИЧИН
— Вам сигареты нужны? Могу предложить очень дешевую партию. — Молодой человек, вошедший в мой кабинет на Константиновской улице в Лодзи, подошел вплотную к столу, заваленному документами. Он окинул меня странным, оценивающим взглядом, и мне стало как-то не по себе. Что это за тип? Что ему от меня нужно? И как ему удалось проникнуть без доклада в кабинет судебного следователя? Я спросил его об этом.
— У вас, ваша честь, репутация доброго и справедливого человека, поэтому я и прошел прямо к вам. Мне повезло, охраны у входа не было. Я хотел только… то есть мне очень жаль, что ваша честь не заказывает у меня сигареты, как почти все ваши коллеги в Лодзи. Может быть, ваша честь тоже…
Я отказался, встал и выпроводил непрошеного посетителя, ведь в моем кабинете было множество важных документов по еще не законченным делам.
В приемной я еще раз предупредил слугу, чтобы никто не проходил в кабинет без моего разрешения. Это были тревожные годы после первой русской революции. Даже когда внешне все казалось спокойным, следовало помнить, что вулкан не потух и в любой момент может с новой силой начать извержение.
Наверное, нигде в мире политическая борьба не велась с такой фанатичной ненавистью и жестокостью, как здесь — в округе, который я сам выбрал, когда, после своего первого успеха в Варшаве, получил назначение на должность судебного следователя.
Через три дня дверь снова отворилась, и кто же, представьте себе, улыбался мне с порога?… Это был тот самый «наш неизвестный друг».
«Какого черта ему нужно на этот раз?» — подумал с раздражением я.
С низким поклоном он подошел поближе, таща на поводке упирающегося бульдога. Какое чудесное животное! Я обожаю эту породу и не мог скрыть восхищения экстерьером собаки.
— Я слышал, вы любите бульдогов, — начал он.
— Откуда, черт возьми, вы это узнали?
— Ваша честь, я здесь не в качестве свидетеля. Вам нравится собака? Если да, я готов уступить вам ее всего за несколько рублей. По рукам?
— Сколько?
— Это не важно. Если позволите, я вам его подарю.
— Давайте-ка ближе к делу, — уже откровенно рассердился я. Что все это значит? С какой стати этот тип дарит мне собаку? Хочет дать мне взятку? Почему? В чьих интересах?…
— Ваша честь, вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать, что продам вам собаку очень дешево.
Как ни велик был соблазн, я решительно отказался. Проводив нахала до дверей, я сурово сказал, чтобы он больше никогда здесь не появлялся.
Но он каждый день продолжал приходить ко мне, и все в новом обличье: то, как торговец мехами, предлагая мне купить по очень дешевой цене шубу, то якобы с поручением от моего коллеги: не хочу ли я купить небольшую партию парижских духов?
В конце концов, мое терпение лопнуло, хотя я в душе не мог не восхищаться его ловкостью и настойчивостью.
— В следующий раз, если вы посмеете снова сюда явиться, я спущу вас с лестницы! — воскликнул я, полный решимости выполнить угрозу при первом же случае.
Уже в дверях он обернулся и спросил:
— Вы ведете следствие по делу об убийстве демократа Карчмарка?
Это был его первый промах. Вот, оказывается, что ему было нужно! Теперь мне многое стало понятно.
— Да, — ответил я. Мне не терпелось узнать, что будет дальше.
— Его убил член Польской социалистической партии!
— Да.
— Он друг человека, интересы которого я представляю, — продолжал незнакомец.
— Чего же вы хотите? — спросил я, хотя было совершенно ясно, какой будет ответ, каким, вернее, он должен быть.
Естественно, он не мог признаться, что искал знакомства со мной, чтобы подкупить или вызвать сострадание к своему другу-убийце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118