Было это так. Я служил связным командира взвода, но вскоре командир отделения, где находился Роенко, обморозился, и взводный приказал принять отделение мне. Я принял отделение и охраняемый объект, и тут же узнал, что командир взвода уже предлагал ему отправиться в санчасть, но тот отказался, так как в это время начинался тяжелый бой. Лишь на следующий день, во время затишья мне удалось уговорить его, собственно говоря, приказать ему, чтобы шел лечиться. Он отправился в санчасть с неохотой, но обморожение было уже таким сильным, что выжить Николай не смог. Он умер, и мы его похоронили чуть ниже обороны, в лесу...
Вы обязательно найдите нашего комиссара Васильева и поговорите с ним. Только теперь я полностью понимаю его слова, когда он говорил нам там, на перевале, что Родина пас не забудет. Живет он сейчас в Грозном...”
Вскоре после весточки от Кийко, пришло письмо из далекой Целиноградской области, Есильского района, зерносовхоза “Двуречный” от Александра Николаевича Ерношкина. Он тоже пришел к Марухскому перевалу в составе альпийских отрядов, и в своем письме сообщил нам много интересных подробностей.
12-й горнострелковый отряд, в котором Ермошкин служил в должности помощника командира взвода в той же роте, где и Андрей Васильевич, получил по прибытии двухдневный отдых, который использовал для изучения перевала и расположения сил противника. После отдыха, ночью, отряд начал бесшумный подъем к основанию перевала. Подъем проходил по узкому в этом месте ущелью, сдавленному с двух сторон скалистыми хребтами. Отряд расставлял по пути заставы у каждой мало-мальски проходимой тропы, или даже намека на тропу. Главные же силы отряда были расположены у ворот перевала – так называется стык двух хребтов под Марухским перевалом с южной стороны. Этот участок считался наиболее проходимым как в нашу сторону, так и в сторону противника.
Память и через десятилетия не изменяет Александру Николаевичу. Просто поразительно, что через столько лет и событий можно помнить не только общую обстановку, но и числа, в какие происходили те или иные события, а фамилии участников этих событий. Вот что рассказал он, например, об одной из разведок, посланной командованием отряда в сторону глубинной обороны немецкой дивизии “Эдельвейс”.
– На пятый день по прибытии к подножию перевала эта разведгруппа была составлена из добровольцев под командованием лейтенанта из 810-го полка (фамилии Ермошкин не помнит).
Из других участников разведки Александр Николаевич помнит бойцов Каширина, Жихарева, Орлова, Цомалаидзе и Елфимова. Седьмой участник разведки на второй день пути заболел и был отправлен обратно.
Итак, взяв с собой продуктов на пять суток, в полном альпинистском и боевом снаряжении, маленький разведотряд продвигался по ночам к перевалу, днем прячась в расселинах скал и наблюдая оттуда расположение огневых точек противника, далеко продвинувшегося и как бы повисшего над нашими частями. На рассвете третьего дня разведка была обнаружена немцами. Завязалась горячая перестрелка, в ходе которой лейтенант из полка, Каширин и Цомалаидзе были убиты. Орлов и Елфимов, тяжелораненые, остались между скал в снегу. Уходя, немцы сняли обмундирование и оружие с убитых и унесли с собой. Лишь еще через два дня едва добравшиеся до своих Орлов и Елфимов рассказали подробности этой схватки. Ночью туда были посланы добровольцы, которые на плащ-палатках вынесли трупы погибших и захоронили в лесу.
Немцы, вопреки ожиданиям, не начали атаки ни на второй, ни на третий день. Более того, наши посты, расположившиеся на равной высоте с позициями гитлеровцев, на третий день донесли, что на огневых точках противника они не замечают не только никакого движения, говорящего о подготовке наступления, но что и одиночных солдат нигде не видно.
Наше командование немедленно выслало вперед разведку из восемнадцати человек с лыжниками для связи. Разведка бесшумно подошла к Большому камню в лощине, служившему как бы границей нейтральной зоны. Остановилась, прислушалась и присмотрелась. Тишина. Начали подходить к подножию ворот перевала и потом осторожно подниматься вверх. Снова остановка. Тишина. Опасаясь попасть в коварную западню, разведка с удвоенной осторожностью продолжает подъем и, наконец, выходит прямо на немецкие огневые позиции. Картина, открывшаяся их глазам, была ошеломляюще непонятной. Все три немецких огневых яруса, по всей видимости, были брошены в спешном порядке, словно по тревоге. В пулеметных гнездах нашими разведчиками были обнаружены полные солдатские рюкзаки, офицерские шинели, пояса, фуражки, пистолеты, автоматы и карабины, телефонные аппараты и прочее снаряжение. Да, сомнений быть не могло: опасаясь чего-то внезапного и страшного для себя, немцы попросту бежали, побросав все. Что же случилось? Раздумывать в то время было некогда. Разведчики спешно спустились вниз и о виденном доложили командованию. Отряд немедленно начал восхождение к немецким позициям и закрепился там. Теперь наши бойцы находились на выгодных рубежах, непосредственно у подножия перевала, отделяемые от противника глубокой снежной лощиной с огромной скалой на пути и несколькими ледниками. Мощный водопад остался далеко позади.
Печальную картину увидели бойцы, заняв немецкие позиции. Всюду валялись трупы наших и немецких солдат. Видно было, что битва шла здесь на коротких дистанциях, почти врукопашную. В расселинах скал и в углублениях, напоминающих небольшие пещеры, вверх и вниз лицом лежали и сидели окоченевшие трупы. Выделенная команда хоронила наших погибших товарищей в снегу, заваливая их камнями, образующими своеобразные склепы...
Зима замела пешеходные тропы. Начались сильные бураны, морозы и снегопады. Остро начал ощущаться недостаток продуктов. Котелок сухарей выдавался на пять суток. Лес остался далеко внизу, так что нельзя было ни чаю согреть, ни еды сварить. Если подняться из-за прикрытия на передовой – а единственным прикрытием там были лед и камень – нельзя было устоять на ногах – так сильно дули между двух хребтов ветры. У немцев, хотя они и отошли назад, осталось преимущество в позициях: они занимали ключевые точки на самом перевале и на вершинах, подступающих к нему. Они постоянно подвергали жестокому пулеметному и минометному обстрелу наши посты и укрытия. Мы тоже не оставались в долгу и не было ни у кого даже мысли, чтобы отойти хоть на шаг. В один из этих дней завязался длительный бой, в результате которого наши войска выбили немцев и заняли их позиции. В обороне прошли конец октября и ноябрь.
К этому времени на маленький аэродромик, находившийся на лесной поляне, самолеты доставили из Сухуми крохотные железные печки-времянки с трубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135