Исполненная, как всегда, энтузиазма, Марго ждала меня в аэропорту, и по дороге в университет я просветил ее относительно важности дьюкской коллекции приматов.
— Но если они так чертовски важны, — последовал естественный вопрос, — почему университет не желает их содержать должным образом?
— Понятия не имею. Могу лишь предположить, что бывшие его питомцы больше заинтересованы в поддержке местной футбольной команды, чем каких-то там вонючих лемуров.
— Ну, знаешь, это просто позор, если коллекция в самом деле так важна, — воинственно заключила Марго.
Прибыв на место, я обнаружил, что для нас, как говорится, расстелили красную ковровую дорожку. Сразу же началась экскурсия в сопровождении гогочущих профессоров. Три часа я пребывал в своей стихии, переходя от клетки к клетке и любуясь дивными животными — яркими, как флаг, рыжими вари, сидящими в ряд этаким декоративным бордюром кольцехвостами, сифаками, одетыми в светлую серебристую шерсть, с огромными золотистыми глазами на бархатно-черной мордочке — ни дать ни взять старинные детские игрушки «мартышка на ласточке». Были тут и лемуры-монгоц с мехом разных оттенков шоколадного цвета, чьи светлые глаза почему-то придавали им хищный вид, карликовые лемуры, пушинками порхавшие по воздуху в своих клетках, на голове величиной с грецкий орех — большущие глаза цвета топаза и тонкие лепестки ушей.
За ленчем мы только и говорили что о лемурах, и я видел, как бедняжка Марго скучнеет под напором научных словоизлияний. Да я и сам довольно туго соображал после длительного перелета. Перекусив, мы еще два часа пообщались с лемурами; наконец мы с Марго побрели обратно в свой мотель, памятуя, что добрейшие профессора устраивают вечером званый обед в нашу честь.
— Честное слово, не выдержу, — жалобно произнесла Марго. — Вообще-то я не против, но я и половины не понимаю из того, что они говорят. Эти люди всегда употребляют такие многосложные слова?
— Всегда, — печально отозвался я. — Сразу видно, ты не привыкла общаться с учеными людьми, которые не водят знакомства с такими невежественными простолюдинами, как мы с тобой.
— Не знаю даже, как я вынесу этот обед, — сказала Марго.
— А тебе и не обязательно приходить. Обед-то ведь в мою честь. Мне придется пойти, а ты можешь сказать, что подвернула ногу или еще что-нибудь.
— Нет, милый, — мученическим тоном возразила Марго, — я оставалась тебе верна до сих пор, не изменю и сегодня вечером.
— Зайди в мой номер перед выходом, и я налью тебе стаканчик, чтобы настроить на нужный лад для вечеринки, — заключил я.
Мы и впрямь попытались настроиться при помощи бутылочки виски и явились в дом, где был назначен прием, порозовевшие и полные поддельного благодушия. К счастью, остальные гости уже успели пропустить по два-три стаканчика (таких размеров, какие увидишь только в США), а потому наше появление прошло незамеченным. Все профессора пришли со своими женами, кои тоже изъяснялись многосложными словами. Куда до них нам с Марго… Ее лицо выражало полную растерянность, да я и сам лихорадочно озирался в поисках укромного уголка, когда мой взор вдруг остановился на весьма привлекательной молодой женщине, которая сидела на мягком пуфе, потягивая какой-то напиток. Посмотрел на ее пальцы — колец нет, посмотрел кругом — нет ли вблизи ее какого-нибудь исполненного собственнических чувств мускулистого молодца. Никого. Одна из милых мне черт Америки — вы можете подойти к незнакомке и представиться, не опасаясь, что она лишится чувств от ужаса. И я не стал мешкать.
— Привет, я — Джерри Даррелл.
— Знаю, — сказала она. — Я Ли Макджордж.
— Чем вы занимаетесь? — спросил я. «Хоть бы не ответила, что помолвлена с одним из профессоров и обручальное кольцо находится в чистке».
— Научными исследованиями, — сказала она.
— И что же вы исследуете?
«Хоть бы не ответила — психологию, или ядерную физику, или исторические драмы второй половины XVII века…»
— Я изучаю общение животных, во всяком случае такова тема моей докторской диссертации.
Я ошалело воззрился на нее. Назовись она дочерью индейского вождя и марсианки, и то я не был бы так поражен. Общение животных во всех его видах
— предмет, безмерно интересующий меня.
— Общение животных? — тупо молвил я. — Вы подразумеваете всякие эти свисты, хрюканье, писк и прочие звуки, при помощи которых животные общаются друг с другом?
— Грубо говоря — да. Я проработала два года в поле на Мадагаскаре, изучала звуки, издаваемые лесными обитателями.
Я пожирал ее глазами. Конечно, она была хороша собой, но сочетание привлекательности с изучением общения животных делало ее в моих глазах чуть ли не богиней.
— Не уходите, — сказал я, — сейчас я наполню наши стаканы, и вы расскажете мне про Мадагаскар. Мне еще не доводилось там бывать.
Следующие два часа мы говорили про Мадагаскар и с жаром обсуждали тему общения животных. Пусть наши взгляды не во всем сходятся, говорил я себе, во всяком случае у нас, двух млекопитающих, так сказать, нет проблем с общением.
Когда часы пробили десять, хозяин встал и объявил, что наступило время обеда. Я думал, что обед подадут в его доме, однако выяснилось, что мы все отправимся в какой-то ресторан. Выяснилось также, что только Ли знает дорогу к сему водопою, а потому ей было поручено возглавить кортеж на своем автомобиле.
— Отлично, — твердо произнес я, — поеду с вами, чтобы мы могли продолжить нашу беседу.
У Ли была маленькая машина, почему-то полная сухих листьев и собачьей шерсти, и мы тронулись в путь, сопровождаемые развеселой профессорской компанией с Марго где-то в середине кортежа. Увлеченные своей дискуссией, мы не заметили, как Ли повернула куда-то не туда и мы катаемся по кругу, увлекая за собой доверчивых ученых мужей. В конце концов нам все же удалось найти нужную улицу, и с опозданием в полтора часа мы прибыли в ресторан, где нас встретили с весьма кислыми минами. За обедом мы с Ли продолжали дискутировать, и около двух часов ночи она отвезла меня в мой мотель.
Проснувшись утром, я не особенно удивился, обнаружив, что малейший поворот головы сопровождается болевыми ощущениями. Стараясь не шевелиться, лежал и думал о Ли. Точно ли она такая умная или это показалось мне под влиянием спиртного? Красива несомненно, но как насчет интеллекта? Я позвонил доктору Элисон Джолли, видному знатоку природы Мадагаскара и поведения лемуров.
— Скажи мне, Элисон, ты случайно не знаешь девушку по имени Ли Макджордж?
— Как же, знаю — Дьюкский университет.
— И какого мнения ты о ней? — Я затаил дыхание.
— Ну, я отнесла бы ее к числу самых одаренных исследователей в области поведения животных, с кем я сталкивалась за последние годы.
Следующую проблему было не так легко разрешить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Но если они так чертовски важны, — последовал естественный вопрос, — почему университет не желает их содержать должным образом?
— Понятия не имею. Могу лишь предположить, что бывшие его питомцы больше заинтересованы в поддержке местной футбольной команды, чем каких-то там вонючих лемуров.
— Ну, знаешь, это просто позор, если коллекция в самом деле так важна, — воинственно заключила Марго.
Прибыв на место, я обнаружил, что для нас, как говорится, расстелили красную ковровую дорожку. Сразу же началась экскурсия в сопровождении гогочущих профессоров. Три часа я пребывал в своей стихии, переходя от клетки к клетке и любуясь дивными животными — яркими, как флаг, рыжими вари, сидящими в ряд этаким декоративным бордюром кольцехвостами, сифаками, одетыми в светлую серебристую шерсть, с огромными золотистыми глазами на бархатно-черной мордочке — ни дать ни взять старинные детские игрушки «мартышка на ласточке». Были тут и лемуры-монгоц с мехом разных оттенков шоколадного цвета, чьи светлые глаза почему-то придавали им хищный вид, карликовые лемуры, пушинками порхавшие по воздуху в своих клетках, на голове величиной с грецкий орех — большущие глаза цвета топаза и тонкие лепестки ушей.
За ленчем мы только и говорили что о лемурах, и я видел, как бедняжка Марго скучнеет под напором научных словоизлияний. Да я и сам довольно туго соображал после длительного перелета. Перекусив, мы еще два часа пообщались с лемурами; наконец мы с Марго побрели обратно в свой мотель, памятуя, что добрейшие профессора устраивают вечером званый обед в нашу честь.
— Честное слово, не выдержу, — жалобно произнесла Марго. — Вообще-то я не против, но я и половины не понимаю из того, что они говорят. Эти люди всегда употребляют такие многосложные слова?
— Всегда, — печально отозвался я. — Сразу видно, ты не привыкла общаться с учеными людьми, которые не водят знакомства с такими невежественными простолюдинами, как мы с тобой.
— Не знаю даже, как я вынесу этот обед, — сказала Марго.
— А тебе и не обязательно приходить. Обед-то ведь в мою честь. Мне придется пойти, а ты можешь сказать, что подвернула ногу или еще что-нибудь.
— Нет, милый, — мученическим тоном возразила Марго, — я оставалась тебе верна до сих пор, не изменю и сегодня вечером.
— Зайди в мой номер перед выходом, и я налью тебе стаканчик, чтобы настроить на нужный лад для вечеринки, — заключил я.
Мы и впрямь попытались настроиться при помощи бутылочки виски и явились в дом, где был назначен прием, порозовевшие и полные поддельного благодушия. К счастью, остальные гости уже успели пропустить по два-три стаканчика (таких размеров, какие увидишь только в США), а потому наше появление прошло незамеченным. Все профессора пришли со своими женами, кои тоже изъяснялись многосложными словами. Куда до них нам с Марго… Ее лицо выражало полную растерянность, да я и сам лихорадочно озирался в поисках укромного уголка, когда мой взор вдруг остановился на весьма привлекательной молодой женщине, которая сидела на мягком пуфе, потягивая какой-то напиток. Посмотрел на ее пальцы — колец нет, посмотрел кругом — нет ли вблизи ее какого-нибудь исполненного собственнических чувств мускулистого молодца. Никого. Одна из милых мне черт Америки — вы можете подойти к незнакомке и представиться, не опасаясь, что она лишится чувств от ужаса. И я не стал мешкать.
— Привет, я — Джерри Даррелл.
— Знаю, — сказала она. — Я Ли Макджордж.
— Чем вы занимаетесь? — спросил я. «Хоть бы не ответила, что помолвлена с одним из профессоров и обручальное кольцо находится в чистке».
— Научными исследованиями, — сказала она.
— И что же вы исследуете?
«Хоть бы не ответила — психологию, или ядерную физику, или исторические драмы второй половины XVII века…»
— Я изучаю общение животных, во всяком случае такова тема моей докторской диссертации.
Я ошалело воззрился на нее. Назовись она дочерью индейского вождя и марсианки, и то я не был бы так поражен. Общение животных во всех его видах
— предмет, безмерно интересующий меня.
— Общение животных? — тупо молвил я. — Вы подразумеваете всякие эти свисты, хрюканье, писк и прочие звуки, при помощи которых животные общаются друг с другом?
— Грубо говоря — да. Я проработала два года в поле на Мадагаскаре, изучала звуки, издаваемые лесными обитателями.
Я пожирал ее глазами. Конечно, она была хороша собой, но сочетание привлекательности с изучением общения животных делало ее в моих глазах чуть ли не богиней.
— Не уходите, — сказал я, — сейчас я наполню наши стаканы, и вы расскажете мне про Мадагаскар. Мне еще не доводилось там бывать.
Следующие два часа мы говорили про Мадагаскар и с жаром обсуждали тему общения животных. Пусть наши взгляды не во всем сходятся, говорил я себе, во всяком случае у нас, двух млекопитающих, так сказать, нет проблем с общением.
Когда часы пробили десять, хозяин встал и объявил, что наступило время обеда. Я думал, что обед подадут в его доме, однако выяснилось, что мы все отправимся в какой-то ресторан. Выяснилось также, что только Ли знает дорогу к сему водопою, а потому ей было поручено возглавить кортеж на своем автомобиле.
— Отлично, — твердо произнес я, — поеду с вами, чтобы мы могли продолжить нашу беседу.
У Ли была маленькая машина, почему-то полная сухих листьев и собачьей шерсти, и мы тронулись в путь, сопровождаемые развеселой профессорской компанией с Марго где-то в середине кортежа. Увлеченные своей дискуссией, мы не заметили, как Ли повернула куда-то не туда и мы катаемся по кругу, увлекая за собой доверчивых ученых мужей. В конце концов нам все же удалось найти нужную улицу, и с опозданием в полтора часа мы прибыли в ресторан, где нас встретили с весьма кислыми минами. За обедом мы с Ли продолжали дискутировать, и около двух часов ночи она отвезла меня в мой мотель.
Проснувшись утром, я не особенно удивился, обнаружив, что малейший поворот головы сопровождается болевыми ощущениями. Стараясь не шевелиться, лежал и думал о Ли. Точно ли она такая умная или это показалось мне под влиянием спиртного? Красива несомненно, но как насчет интеллекта? Я позвонил доктору Элисон Джолли, видному знатоку природы Мадагаскара и поведения лемуров.
— Скажи мне, Элисон, ты случайно не знаешь девушку по имени Ли Макджордж?
— Как же, знаю — Дьюкский университет.
— И какого мнения ты о ней? — Я затаил дыхание.
— Ну, я отнесла бы ее к числу самых одаренных исследователей в области поведения животных, с кем я сталкивалась за последние годы.
Следующую проблему было не так легко разрешить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48