— Вы убедили меня, что она — моя сестра-близнец. Я чувствую себя… связанной с ней каким-то образом. Но я ничего не знала о детях. Увидев же вас с той женщиной, я…
Как описать Арману то чувство, которое она испытала? Ревность?.. Ярость?.. Боль?.. Видимо, в тот миг ей передались чувства ее сестры, и они оказались так сильны, так неожиданны!..
— Что ты? — требовательно спросил Арман.
— Я почувствовала, что знаю вас. — Кристи смотрела в бездонные глаза Армана, пытаясь увидеть в них доверие и понимание. — При этом я точно знала, что никогда раньше не встречала вас. Это было странное ощущение…
— Я принял тебя за Колетт, — резко произнес он.
— Теперь я знаю это, — мягко произнесла Кристи, откидываясь на спинку стула. Эмоции переполняли ее, и ей требовалась короткая передышка, чтобы справиться с ними. Они оба вели игру, преследуя свои интересы. Но в этой и без того сложной ситуации Кристи была вынуждена все время напоминать себе, что этот мужчина — муж ее сестры, а значит, между ними ничего не может быть.
Официант убрал тарелки и снова наполнил их бокалы шампанским. Кристи чувствовала такой жар в груди, что едва дождалась, пока отойдет официант, чтобы взять свой бокал и выпить его почти до дна. После нескольких больших глотков она снова обрела способность говорить.
— А ведь я даже не знаю вашего полного имени.
Арман…
Взгляд темных глаз стал пронзительным.
— Дютурнье, — коротко бросил он.
— Колетт Дютурнье… — Кристи будто пробовала это имя на вкус, пытаясь представить скрывающуюся за ним женщину, ее сестру.
— Что же привело тебя в этот отель?
Он все еще сомневался, но уже лучше контролировал свои эмоции. На языке Кристи уже вертелся ответ — «импульс», и вдруг она поняла, что ее привел сюда не он, а те неподвластные пониманию силы, связывающие близнецов. Если она скажет это Арману, он сочтет ее сумасшедшей. Лучше изложить голые факты, имеющие разумное объяснение.
— Мои приемные родители провели в этом отеле свой медовый месяц и вспоминали об этом всю жизнь. Они уже оба умерли. Джон… совсем недавно. — Голос Кристи задрожал. — Это была сентиментальная дань памяти. Я остановилась здесь на одну ночь по пути в Женеву, где надеялась узнать что-нибудь о моей настоящей семье.
— Бог мой! И ты тоже?!
В этом возгласе прозвучала такая боль, что Кристи испугалась. Затаив дыхание, она во все глаза смотрела на Армана, на лице которого сменилась целая гамма выражений. Что такого она сказала?
Наконец Арман справился с собой.
— В последние месяцы нашей совместной жизни Колетт несколько раз заговаривала о поездке в Женеву. — В голосе Армана слышалось раздражение. — Я послал запрос в Красный Крест от ее имени. Получив ответ, пусть и неутешительный, она на какое-то время успокоилась, затем все началось снова. — Он замолк, задумчиво нахмурившись, затем продолжил: — Незадолго до своего отъезда она заявила, что не верит полученной информации, что сама поедет в Женеву. — Арман взмахнул рукой. — Мне надоело ее отговаривать, и я согласился. Но затем ее планы, очевидно, поменялись, и она отдала предпочтение бегству с любовником-американцем.
— А может, она действительно поехала в Женеву?
— А ты думаешь, я не искал ее там? В Женеве она не появлялась. Ни полиция, ни частные детективы не смогли напасть на ее след. В конце концов мне многозначительно намекнули, что так бывает, когда пропавшие люди не хотят быть найденными.
— Она уехала на машине? — Кристи не могла поверить, что сейчас ниточка оборвется.
— Да. Машину тоже не нашли. — В голосе Армана сквозила застарелая боль. — Колетт не могла спланировать подобное исчезновение сама. Види мо, это дело рук американца.
— Два человека исчезли абсолютно бесследно? — недоверчиво спросила Кристи.
— Можешь поверить, я предпринял все, что только возможно, чтобы отыскать их, — с горькой иронией ответил Арман.
Кристи не сомневалась в этом. Даже если бы не было других причин, он все равно сделал бы это из гордости. Но как странно, что не обнаружили никаких следов! Что-то здесь было не так…
— Два года и… ничего, пока не появилась ты, которая тоже ничего не знает, — разочарованно добавил Арман. — Они уехали четвертого июля, — глухим, усталым голосом произнес он. — В День независимости Америки. — Он поднял свой бокал в насмешливом тосте. — За независимость, Mademoiselle.
Кристи ничего не ответила. Дата исчезновения сестры ярко отпечаталась в ее сознании. В этот день, четвертого июля, два года назад она чуть не умерла. В этот самый день! Доктора разводили руками, не в состоянии объяснить произошедшее с ней. Кристи всегда отличалась хорошим здоровьем, и в ее медицинской карте не было записей, способных пролить свет на ее состояние. Никогда — ни до, ни после — с ней не случалось ничего подобного.
Она была на работе, в больнице. Вдруг ее сердце сжалось в страхе, она почувствовала, что летит в бездну, ей страшно… Кристи закричала в предчувствии неминуемой смерти… Холодная вода… Невозможно дышать… Грудь разрывается от боли… Сознание мутнеет… Темнота…
Потом Кристи сказали, что у нее остановилось сердце и она пережила клиническую смерть. Один из коллег спас ее, сделав искусственное дыхание.
Ее положили в больницу и провели полное обследование. Она оказалась абсолютно здорова. Никаких сердечных нарушений, ни эпилепсии, ничего такого, что могло спровоцировать подобный приступ.
Теперь Кристи поняла, что дело было не в ней. В тот день, в тот миг с ее сестрой приключилась беда.
— Кристи?..
Обеспокоенный мужской голос ворвался в ее затуманенное сознание. Словно сквозь пелену она видела лицо сидящего напротив мужчины, который подался вперед и протянул к ней руку.
— Тебе нехорошо?
Кристи никак не могла сфокусировать на нем взгляд. Чувство безвозвратной потери только что обретенной сестры обездвижило ее. Напротив сидел муж Колетт, который не испытывал ни чувства потери, ни чувства вины, скорее, даже был рад ее исчезновению. У него есть Шармэн. Их браку с Колетт конец. Как и самой Колетт.
— Что с тобой, Кристи? Скажи мне.
Он хочет услышать ответ? Он его услышит. Он узнает, почему его жена не дала о себе знать в течение этих двух лет, почему ни разу не поинтересовалась своими детьми, почему не вернулась. Кристи чувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Лучше сказать сейчас. Пока она еще может говорить. И покончить с этой историей раз и навсегда!
— Ваша жена… моя сестра… мертва. Мсье, я точно знаю это… я почувствовала ее смерть четвертого июля два года назад. — По щекам Кристи полились слезы. Она встала из-за стола, но была вынуждена ухватиться за него, потому что ноги не держали ее. — Извините… — пробормотала она. — Я больше не могу находиться… рядом с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34