Мэделин явно намекала на то, что Лейт считал, будто его отец оказался слишком ненадежной опорой для своей первой семьи. Сьюзен промолчала, не желая втягиваться в выяснение семейных разногласий.
Мэделин вздохнула, потом радушно улыбнулась:
— Рольф думает, что, может быть, вы захотите осмотреть винный завод. — Сияющие темные глаза ласково смотрели на Эми. — Я поеду с вами и…
— Если вы не возражаете, миссис Кэрью, я предпочла бы сегодня держать Эми поближе к дому, — твердо сказала Сьюзен.
Помимо собственного желания быть на месте, когда вернется Лейт, она руководствовалась интересами Эми. Что бы ни происходило между Лейтом и Даникой и как бы это в конце концов ни повлияло на нее саму, ничто не отменяет того факта, что Эми должна проводить как можно больше времени с Лейтом, названным ее опекуном.
Кроме того, Сьюзен все еще не давало покоя брошенное Томом замечание насчет «женщины и ребенка», и она не хотела предоставлять Мэделин больше возможностей для общения с Эми, чем того требовала обычная вежливость. Она поколебалась минуту, стоит ли сейчас упоминать о предстоящем визите Тома, потом решила подождать Лейта и поговорить сначала с ним.
— Тогда, может быть, пройдемся по парку? — предложила Мэделин.
На это Сьюзен нечего было возразить, и они отправились на прогулку, ведомые Мэделин, которая принялась рассказывать о том, кто и когда посадил то или иное дерево или разбил клумбу. Сьюзен отвлеклась, задумавшись о Лейте и Данике, зато Эми извлекала из прогулки максимум пользы, разучивая новые слова.
Мэделин только того и надо было. Она терпеливо и с удовольствием отвечала на бесчисленные вопросы Эми, и Сьюзен, несмотря на всю свою настороженность, невольно прониклась симпатией к мачехе Лейта. Окончательно сбило Сьюзен с толку то обстоятельство, что Мэделин расспрашивала ее о жизни и о приемных родителях, проявляя к ней как будто даже больший интерес, чем к Эми.
Особенно Мэделин пленял образ Тома, настоящего аборигена, спасшего Эми. Сьюзен в конце концов пришлось признаться, что Том собирается прибыть на следующий день и хотел бы остаться с ней до самого ее отъезда.
— Мы будем очень рады, — горячо заверила ее Мэделин. — Это прекрасно, что нам представится возможность лично поблагодарить его за то, что он вернул нам Эми.
День тянулся, тянулся и наконец перевалил за середину; Сьюзен была рада, что вовремя завела разговор о Томе: Лейт все не возвращался. Он не приехал к ланчу, не явился и к чаю.
Близнецы, вернувшись из школы, потащили Эми купаться в бассейн, где та всех поразила: выяснилось, что девочка плавает как рыба.
После долгого дня, полного впечатлений, Эми устала и в семь часов вечера была уже вполне готова спать. Она уснула, едва ее голова коснулась подушки. Сегодня Сьюзен могла со спокойной совестью оставить ее в спальне одну. Эми уже уверенно ориентировалась в доме и не боялась ходить по нему. Сьюзен включила ночник, чтобы Эми не оказалась в полной темноте, если проснется, и отправилась вниз ужинать.
По указанию родителей или по собственной инициативе близнецы уже быстренько проглотили пиццу и разошлись по комнатам готовить уроки. Сьюзен, таким образом, ужинала с Мэделин и Рольфом, поскольку Лейт все еще не вернулся.
— Я должен извиниться перед вами за своего сына.
Голос Рольфа выражал крайнее неодобрение.
— Его сегодняшнее отсутствие ничем не может быть оправдано. Да и отсутствие Даники тоже, если уж на то пошло.
Мэделин коснулась его руки.
— Видимо, есть серьезная причина, Рольф, — успокоительно произнесла она. Это не заставило его смягчиться.
— Я твердо намерен сказать ему пару «ласковых» слов, когда он наконец объявится, Мэделин. После всего, что он наговорил вчера… — Отец Лейта сжал губы и покачал головой с непреклонным и рассерженным видом.
— Рольф, ты смущаешь миссис Форбс, — мягко попеняла ему Мэделин.
Он шумно перевел дух, пытаясь справиться с раздражением, и только теперь заметил пылающий на щеках Сьюзен румянец.
— Извините меня. Но это уж слишком, миссис Форбс: вызвать вас сюда и все заботы свалить на вас. Теперь вы сами видите, почему я думаю, что Эми лучше остаться здесь, с нами.
— Я не могу судить об этом, мистер Кэрью, — ответила Сьюзен, чувствуя себя крайне неудобно, виновато сознавая, что, если б не она, Лейт и Даника были бы сейчас здесь, демонстрируя единство и взаимопонимание.
— Миссис Форбс рассказала мне сегодня о своей замечательной семье, Рольф, — быстро вставила Мэделин. — Четырнадцать приемных детей!
Это позволило перевести разговор на менее взрывоопасные темы. Сьюзен с удовольствием говорила о своих братьях и сестрах. Она гордилась ими — всеми и каждым, — их достижениями, душевной щедростью и готовностью помогать людям, их стремлением жить осмысленно и многого добиться в жизни.
Это напомнило ей о том, как бесцельно жила она сама с тех пор, как умер Брендан. Неудивительно, что Тиффани, Закари Ли и Том беспокоились за нее. Замкнувшись в собственном горе, полностью отвернувшись от людей, она тем самым роняла честь семьи. Отныне, поклялась себе Сьюзен, что бы там ни произошло у них с Лейтом, она снова начнет работать и постарается использовать время своей жизни на что-нибудь стоящее.
После ужина, все еще обдумывая свое решение, она извинилась перед Рольфом и Мэделин и поднялась к Эми. Убедившись, что девочка даже не пошевельнулась — как легла, так и спит, — Сьюзен ушла в смежную спальню, приготовленную для нее.
Это была удобная комната, специально устроенная рядом с детской, для отдыха няни. Она использовалась иногда и как гостевая, и Сьюзен порадовалась, увидев широкую двуспальную кровать. За годы замужества она отвыкла от узкой кровати и теперь надеялась, что сегодня удастся выспаться лучше, хотя пока что ей было не до сна.
Пока Лейт не вернется, она не может принимать никаких окончательных решений. В комнате имелся телевизор и целый шкаф популярных романов, но Сьюзен ни на чем не могла сосредоточиться. В конце концов она вышла на веранду и опустилась в плетеное кресло, в котором накануне вечером сидел Лейт.
Ее мысли без конца возвращались к тому, что сказала Даника: запретный плод всегда сладок и случайное желание превращается в неодолимую страсть, если его не удается осуществить. Сьюзен не могла понять, что за чувство влечет ее к Лейту Кэрью. Оно представлялось ей абсолютно неразумным и нелогичным. Время от времени ей казалось, что было бы лучше, если бы они вообще никогда не встречались. Отношения Лейта с Даникой, наверно, имели под собой такую же прочную основу, как ее собственные отношения с Бренданом. Это нехорошо, не правильно — позволять какому-то непонятному, тревожному чувству врываться в жизнь и разрушать все вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40