Но мистер Найт просто смотрел на нее с вежливым интересом.
— Насколько я понял, Роберт уговорил вас исполнить ваши остальные песни, — продолжал он.
— Да, мы их записали, — коротко ответила она, не решаясь говорить дольше.
Все замолчали и как будто ждали чего-то. Дженни сделала вид, что очень занята едой.
— Роберт? — с легкой ноткой недовольства спросил отец, словно желая выяснить, в чем дело и почему.
Дженни затаила дыхание.
— Да, — решительно и твердо прозвучал ответ Роберта.
— Ну? — настаивал отец.
— Я не успел обсудить это с Дженни, папа, — спокойно сказал он опять.
— Что обсудить? — с любопытством спросила Миранда. — Честное слово, вы с папой так же невыносимы, как мама с Тони. Эти стенографические разговоры сводят с ума. Кроме того, просто невежливо вести себя подобным образом за столом. Правда, Дженни? Мы сидим как дуры.
Дженни ответила ей легкой понимающей улыбкой, но смолчала. Ей хотелось, чтобы поскорее прекратился разговор о ней.
Миранда повернулась к старшему брату.
— Ну? Выкладывай. Объясни нам все.
Дженни снова почувствовала взгляд Роберта, но не ответила на него. Опять наступила мучительная тишина. Тогда спокойно и деловито заговорил Роберт:
— У Дженни почти уникальные данные композитора. И дело не только в самой музыке, но также и в том, что ее музыка удивительно гармонично сочетается со стихами. Музыка придает словам особый смысл, и они приобретают еще большую точность. Это редкий талант.
Тут она посмотрела на него, не решаясь поверить в искренность сказанных слов. Конечно, это просто примочка на ее уязвленное самолюбие. Она-то знает, да и он тоже, что песни далеки от совершенства, попросту непрофессиональны. Взгляд Дженни отвергал эту утешительную лесть. А Роберт не отводил глаз, опровергая ее молчаливый упрек.
— Конечно! Ты прав! — взволнованно воскликнула Анабелла Найт. — Поэтому так и волнует “Пожар на ферме Россов”. Музыка сама по себе выражает всю эту историю. Какой ты умница, Роберт. Я только и смотрела на лицо Дженни, так что не оценила тонкостей композиции.
— У меня, конечно, может быть, и не такой тонкий слух, как у тебя, Роб, но я всегда знал, что музыка Дженни совершенно необычная, — торжествующе заявил Тони. С восхищенной улыбкой он обратился к Дженни: — Ну, теперь-то ты мне веришь, Малиновка? После того, что сказал специалист?
— Точно! — вставил Питер. — Я помню, когда скваттер со своими людьми мчался на лошадях, музыкальный ритм точно передавал звук копыт. Правда, Дженни? Это было здорово.
— Теперь нам тоже надо послушать остальные твои песни. Может, споешь их нам после обеда, Дженни? — сказала Миранда.
— Нет!
Дженни не смогла скрыть ужаса в голосе. Все с удивлением уставились на нее. Все, кроме Роберта. Его взгляд выражал такое искреннее сочувствие, что у нее мучительно заныло сердце.
— Я думаю, что Дженни на сегодня достаточно напелась, Миранда. Мы записали двенадцать песен, а это большая нагрузка и требует немало физических и эмоциональных сил, — авторитетно заявил он. Отец поддержал его:
— Роберт прав. Нехорошо просить об этом сейчас.
Дженни вздохнула с облегчением. Удалось избежать крючка, на который ее чуть-чуть не поймали.
— Однако, я надеюсь, вы не будете против, если мы послушаем пленку, — вежливо закончил мистер Найт.
Сердце Дженни остановилось. Кровь застыла в жилах. Как же она забыла о пленке! О пленке, на которую она выплеснула все свои чувства. Чувства к Роберту Найту. О Господи, нет! — мысленно закричала она. С мольбой в глазах она повернулась к Эдварду Найту.
— Пожалуйста… Лучше не надо. Я вообще не хотела, чтобы Роберт их записывал. Они… они не…
— Папа, Дженни хочет сказать, что эти песни по уровню несколько ниже, чем “Пожар на ферме Россов”, — пришел ей на помощь Роберт. — Они не отшлифованы столь тщательно. Дженни сочиняла их просто для себя. Под настроение она брала гитару и сочиняла непохожие друг на друга песни. Музыка получилась разноплановая. Некоторые вещи достойны самой высокой оценки, ну а некоторые, наоборот, немного корявые. Бесспорно, в них тоже виден талантливый автор, но ведь талант надо развивать.
Такое объяснение звучало весьма правдопо-добно, и отказ Дженни казался оправданным. Она была благодарна Роберту. Можно перевести дух и немного успокоиться.
— Я, например, слышал все ее песни. Они хороши и без всякой шлифовки, — гордо заявил Тони.
Дженни готова была его убить. Стиснув зубы, она слушала, как его понесло.
— Роб очень взыскательный профессионал, а Дженни и так уж совсем не верит в себя. Но могу поспорить, что магнитофон нам скажет совсем другое. Давай послушаем после обеда, Роб. Я хочу, чтобы все узнали, как она великолепна.
— Я думаю, что последнее слово должно остаться не за тобой, а все же за Дженни, — твердо сказал Роберт.
Теперь ей хотелось убить обоих. Она бросила на Роберта испепеляющий взгляд. Как он ловко все скинул на нее. Пожалуйста, решай теперь! Они просто загнали ее в угол.
— Мне бы очень хотелось послушать пленку, Дженни, — произнес Эдвард Найт, и искренность, с которой он сказал это, не вызывала никаких сомнений.
— Мне тоже, — послышался настойчивый голос Питера.
— Ну, пожалуйста, Дженни, соглашайся, — поддержала их Миранда.
— Дорогая, нам вчера так понравилась твоя песня. Мы с удовольствием послушаем еще, — добавила Анабелла Найт.
Дженни почувствовала себя словно зверек в капкане. Любая отговорка прозвучала бы невежливо и выглядела бы безосновательной. Это ловушка.
— Очень хорошо, — вздохнула она. — Но прошу не обижаться, если вам станет скучно.
— Спасибо, дорогая, — сказала Анабелла Найт. — Уж этого, я думаю, нам бояться нечего.
Дженни лишилась остатков аппетита. Она сидела и бесцельно ковыряла вилкой в тарелке. Выпитое вино совершенно не действовало. Она-то надеялась, что оно ее успокоит. Разговор переходил с одной темы на другую. Она выдавила из себя несколько незначительных фраз, чтобы молчание ее не бросалось в глаза. В уме Дженни перебирала пути бегства, поскольку предстоящий вечер казался ей невыносимым. Можно сослаться на головную боль, но это чересчур очевидная отговорка, а если ее неожиданно свалит какая-нибудь болезнь, будет слишком подозрительно. Да и вообще любая попытка улизнуть покажется сомнительной. В конце концов она решительно настроила себя пройти через это испытание. Надо будет притвориться, что для нее это не имеет значения.
Из-за того, что в самом центре гостиной стояла елка, пришлось всем разместиться в одном конце комнаты. Дженни чувствовала себя не в своей тарелке. Она была на виду. Правда, несколько успокаивало то, что рядом сел Тони.
Елка почти закрывала большой, выложенный плиткой камин. По обе стороны от него стояли высокие, до самого потолка, полированные шкафы из кедрового дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Насколько я понял, Роберт уговорил вас исполнить ваши остальные песни, — продолжал он.
— Да, мы их записали, — коротко ответила она, не решаясь говорить дольше.
Все замолчали и как будто ждали чего-то. Дженни сделала вид, что очень занята едой.
— Роберт? — с легкой ноткой недовольства спросил отец, словно желая выяснить, в чем дело и почему.
Дженни затаила дыхание.
— Да, — решительно и твердо прозвучал ответ Роберта.
— Ну? — настаивал отец.
— Я не успел обсудить это с Дженни, папа, — спокойно сказал он опять.
— Что обсудить? — с любопытством спросила Миранда. — Честное слово, вы с папой так же невыносимы, как мама с Тони. Эти стенографические разговоры сводят с ума. Кроме того, просто невежливо вести себя подобным образом за столом. Правда, Дженни? Мы сидим как дуры.
Дженни ответила ей легкой понимающей улыбкой, но смолчала. Ей хотелось, чтобы поскорее прекратился разговор о ней.
Миранда повернулась к старшему брату.
— Ну? Выкладывай. Объясни нам все.
Дженни снова почувствовала взгляд Роберта, но не ответила на него. Опять наступила мучительная тишина. Тогда спокойно и деловито заговорил Роберт:
— У Дженни почти уникальные данные композитора. И дело не только в самой музыке, но также и в том, что ее музыка удивительно гармонично сочетается со стихами. Музыка придает словам особый смысл, и они приобретают еще большую точность. Это редкий талант.
Тут она посмотрела на него, не решаясь поверить в искренность сказанных слов. Конечно, это просто примочка на ее уязвленное самолюбие. Она-то знает, да и он тоже, что песни далеки от совершенства, попросту непрофессиональны. Взгляд Дженни отвергал эту утешительную лесть. А Роберт не отводил глаз, опровергая ее молчаливый упрек.
— Конечно! Ты прав! — взволнованно воскликнула Анабелла Найт. — Поэтому так и волнует “Пожар на ферме Россов”. Музыка сама по себе выражает всю эту историю. Какой ты умница, Роберт. Я только и смотрела на лицо Дженни, так что не оценила тонкостей композиции.
— У меня, конечно, может быть, и не такой тонкий слух, как у тебя, Роб, но я всегда знал, что музыка Дженни совершенно необычная, — торжествующе заявил Тони. С восхищенной улыбкой он обратился к Дженни: — Ну, теперь-то ты мне веришь, Малиновка? После того, что сказал специалист?
— Точно! — вставил Питер. — Я помню, когда скваттер со своими людьми мчался на лошадях, музыкальный ритм точно передавал звук копыт. Правда, Дженни? Это было здорово.
— Теперь нам тоже надо послушать остальные твои песни. Может, споешь их нам после обеда, Дженни? — сказала Миранда.
— Нет!
Дженни не смогла скрыть ужаса в голосе. Все с удивлением уставились на нее. Все, кроме Роберта. Его взгляд выражал такое искреннее сочувствие, что у нее мучительно заныло сердце.
— Я думаю, что Дженни на сегодня достаточно напелась, Миранда. Мы записали двенадцать песен, а это большая нагрузка и требует немало физических и эмоциональных сил, — авторитетно заявил он. Отец поддержал его:
— Роберт прав. Нехорошо просить об этом сейчас.
Дженни вздохнула с облегчением. Удалось избежать крючка, на который ее чуть-чуть не поймали.
— Однако, я надеюсь, вы не будете против, если мы послушаем пленку, — вежливо закончил мистер Найт.
Сердце Дженни остановилось. Кровь застыла в жилах. Как же она забыла о пленке! О пленке, на которую она выплеснула все свои чувства. Чувства к Роберту Найту. О Господи, нет! — мысленно закричала она. С мольбой в глазах она повернулась к Эдварду Найту.
— Пожалуйста… Лучше не надо. Я вообще не хотела, чтобы Роберт их записывал. Они… они не…
— Папа, Дженни хочет сказать, что эти песни по уровню несколько ниже, чем “Пожар на ферме Россов”, — пришел ей на помощь Роберт. — Они не отшлифованы столь тщательно. Дженни сочиняла их просто для себя. Под настроение она брала гитару и сочиняла непохожие друг на друга песни. Музыка получилась разноплановая. Некоторые вещи достойны самой высокой оценки, ну а некоторые, наоборот, немного корявые. Бесспорно, в них тоже виден талантливый автор, но ведь талант надо развивать.
Такое объяснение звучало весьма правдопо-добно, и отказ Дженни казался оправданным. Она была благодарна Роберту. Можно перевести дух и немного успокоиться.
— Я, например, слышал все ее песни. Они хороши и без всякой шлифовки, — гордо заявил Тони.
Дженни готова была его убить. Стиснув зубы, она слушала, как его понесло.
— Роб очень взыскательный профессионал, а Дженни и так уж совсем не верит в себя. Но могу поспорить, что магнитофон нам скажет совсем другое. Давай послушаем после обеда, Роб. Я хочу, чтобы все узнали, как она великолепна.
— Я думаю, что последнее слово должно остаться не за тобой, а все же за Дженни, — твердо сказал Роберт.
Теперь ей хотелось убить обоих. Она бросила на Роберта испепеляющий взгляд. Как он ловко все скинул на нее. Пожалуйста, решай теперь! Они просто загнали ее в угол.
— Мне бы очень хотелось послушать пленку, Дженни, — произнес Эдвард Найт, и искренность, с которой он сказал это, не вызывала никаких сомнений.
— Мне тоже, — послышался настойчивый голос Питера.
— Ну, пожалуйста, Дженни, соглашайся, — поддержала их Миранда.
— Дорогая, нам вчера так понравилась твоя песня. Мы с удовольствием послушаем еще, — добавила Анабелла Найт.
Дженни почувствовала себя словно зверек в капкане. Любая отговорка прозвучала бы невежливо и выглядела бы безосновательной. Это ловушка.
— Очень хорошо, — вздохнула она. — Но прошу не обижаться, если вам станет скучно.
— Спасибо, дорогая, — сказала Анабелла Найт. — Уж этого, я думаю, нам бояться нечего.
Дженни лишилась остатков аппетита. Она сидела и бесцельно ковыряла вилкой в тарелке. Выпитое вино совершенно не действовало. Она-то надеялась, что оно ее успокоит. Разговор переходил с одной темы на другую. Она выдавила из себя несколько незначительных фраз, чтобы молчание ее не бросалось в глаза. В уме Дженни перебирала пути бегства, поскольку предстоящий вечер казался ей невыносимым. Можно сослаться на головную боль, но это чересчур очевидная отговорка, а если ее неожиданно свалит какая-нибудь болезнь, будет слишком подозрительно. Да и вообще любая попытка улизнуть покажется сомнительной. В конце концов она решительно настроила себя пройти через это испытание. Надо будет притвориться, что для нее это не имеет значения.
Из-за того, что в самом центре гостиной стояла елка, пришлось всем разместиться в одном конце комнаты. Дженни чувствовала себя не в своей тарелке. Она была на виду. Правда, несколько успокаивало то, что рядом сел Тони.
Елка почти закрывала большой, выложенный плиткой камин. По обе стороны от него стояли высокие, до самого потолка, полированные шкафы из кедрового дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39