Моя женщина. Он подхватил ее на руки, с наслаждением прижал к груди, мечтая захватить все ее чувства, чтобы она не могла думать ни о чем, кроме него.
– Показывай дорогу в спальню, – приказал он. – Десерт следует сервировать в удобном месте, чтобы можно было смаковать не спеша.
– Дверь справа по коридору.
Каждое свое слово она подкрепляла дразнящим поцелуем в уголок его рта. Подогреваемый таким образом, Дэниел на рекордной скорости прибыл к ее постели. Освобождение от одежд происходило без всякой изысканности. Они стягивали, сдергивали и срывали одежду друг с друга, в лихорадочной спешке добрались до обнаженной кожи, обжигающего соприкосновения горячих тел, купаясь в ощущениях, упиваясь ими, в сплетении и переплетении яростно утверждая свое право быть вместе.
В горячке безоглядной страсти она жаждала немедленного насыщения. Он ворвался в нее и почувствовал, как его приветствуют жаркие конвульсии. В пылу, не знающем преград, она подгоняла его руками и ногами, нагнетая ощущения до рвущей нервы кульминации, которую оба они уже не могли оттягивать, изойдясь в порыве высшего единения. Для Дэниела это был поток любви, связующей и объединяющей, и он отчаянно надеялся, что так же это было и для Аннабель.
Он расслабился, но, обвившись вокруг него, она перекатилась, не выпуская его из себя, и оказалась сверху.
– Не хочу, чтобы это кончилось, Дэниел, – хрипло выговорила она.
Он понял, что она имеет в виду то чувство единства. Физическое выражение этого чувства дарило блаженство, но она имела в виду нечто гораздо большее. В этот вечер завершился громадный кусок ее жизни. Если и тут все закончится ничем…
– Наше путешествие в неведомое открыло нам много такого, чего я не ожидала, – продолжала она. Ее глаза напоминали глубокие взволнованные озера. – Открылось и плохое, но лучше уж, когда знаешь, что к чему.
– Да. Лучше, когда знаешь, – согласился он, понимая, что ей сейчас нужны не красивые слова, а голая правда. Для нее настал момент принятия решений, в такие минуты честность важнее всего. – Что касается нашего путешествия, – медленно и раздельно проговорил он, – я думаю, мы могли бы всю оставшуюся жизнь делать то, что у нас так хорошо получается вместе.
– Хочешь попробовать? – Она вся напряглась, горделиво выгнув спину с независимым видом.
– Очень хочу.
– Я тоже, – сказала она с протяжным вздохом и склонилась над ним, дразня и заманивая.
Улыбаясь, он просунул руки между их телами и обхватил ее груди, лаская их в такт сладострастным движениям ее бедер.
Она бесконечно волновала его, в самом глубоком смысле: ее ум, и душа, и сердце – все было наделено прирожденным представлением о правде и мужеством смотреть этой правде в лицо, вся она была полна силы и энергии, словно внутри ее пылало яркое пламя, просвечивая ее насквозь. Другие могли бросить тень на это пламя, но погасить его было невозможно.
Он любил ее.
Он обожал ее.
Она была для него дороже всего на свете.
Когда наконец она уютно прижалась к нему и сонно прошептала: «Довольно, Дэниел», он понял по ее удовлетворенному голосу, что сумел утолить ее боль. Пока.
Завтра утром обида вернется. Он не сможет прогнать это чувство. Пройдет еще много времени, прежде чем Аннабель научится думать о сестре по-другому, не ощущая утраты.
Но она будет не одна.
Она дала ему свою руку, и завтра он наденет кольцо на средний палец этой руки. Будет считаться, что это ради Джека Митчелла – чтобы доказать ему свою версию и окончательно оставить Изабель в стороне. Но Дэниел был полон решимости довести дело до конца. Последовательность придаст их версии убедительность.
На фотографии не виден цвет камня. Он купит Аннабель кольцо с рубином, а не с изумрудом. Он попросит ее носить его кольцо в знак доверия на их совместном пути, для напоминания, что она теперь не одна.
Отныне и навсегда, если только он сможет настоять на своем.
Глава восемнадцатая
Скала Айерс-Рок. Улуру – так называли это место аборигены. Нетрудно было представить их благоговейное отношение к нему. Сегодня утром, на рассвете, когда Аннабель увидела этот гигантский монолит, мерцающий посреди пустыни, словно огромное доисторическое животное, дышащее живой магией, ее охватил священный трепет. А сейчас она карабкалась к вершине, и сердце ее сильно билось в предвкушении чего-то поистине незабываемого.
– Как ты, не устала? – спросил Дэниел, который не отставал ни на шаг, готовый в любой момент поддержать ее, если она вдруг оступится или у нее закружится голова.
На этой скале погибли многие, дерзнувшие подняться на нее.
Аннабель остановилась на минутку, улыбкой уверив его, что у нее все в порядке.
– Я не собираюсь упасть замертво в разгар медового месяца.
Он усмехнулся:
– Так, спросил на всякий случай. Было бы просто стыдно, если бы из-за этого прервалось наше путешествие.
И кто-то из нас снова остался бы один.
Он не сказал этого вслух, но она знала, что у него на душе. Почти год прошел с тех пор, как они встретились, и с каждым днем она все яснее осознавала, насколько пуста была ее жизнь без него. Что у нее было? Иззи, которая вечно звала ее на помощь, чего-то от нее требовала; карьера, дававшая пищу для ума и приносившая удовлетворение, позволяя самоутверждаться? На самом деле ей не было нужно ни то, ни другое. Ей был нужен кто-то, кто знал бы ее и любил, только тогда она могла почувствовать себя цельной личностью, хотя и не понимала этого, пока Дэниел не показал ей, как все это может быть.
И не только. Он подарил ей всего себя, ничего не пряча от нее. Вместе они обрели удивительное единство, оно освещало все остальное в жизни, добавляло красок всем удовольствиям и словно укутывало их теплым, уютным одеялом, сглаживая малейшие расхождения между ними, помогая понять, принять и оценить друг друга.
– В нашем путешествии не встречается знаков остановки, – сказала ему Аннабель. Она все любила в нем – его постоянную заботу о ней, его страсть к правде, которая, как она теперь понимала, порождала в нем свободу духа, его решимость проложить путь в будущее для них обоих.
Она взглянула на путь, лежавший перед ними сейчас, и храбро двинулась вперед. В скалу были вделаны стальные колышки, соединенные цепью, которая помогала преодолеть крутой подъем. Аннабель покрепче ухватилась за эту цепь, приступая к последнему этапу восхождения. Она сделает это. Вместе с Дэниелом.
Солнечный луч блеснул на ее обручальном кольце, пробудив темно-красное пламя в глубине рубина цвета голубиной крови. Аннабель улыбнулась. Кольцо было прекрасно. Дэниел заявил, что рубин – самый подходящий камень для бесценной женщины, а для него она именно такая. Хотя поначалу Аннабель носила его ради разрешения последних сомнений Джека Митчелла по поводу той злосчастной фотографии, она была счастлива оставить кольцо насовсем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Показывай дорогу в спальню, – приказал он. – Десерт следует сервировать в удобном месте, чтобы можно было смаковать не спеша.
– Дверь справа по коридору.
Каждое свое слово она подкрепляла дразнящим поцелуем в уголок его рта. Подогреваемый таким образом, Дэниел на рекордной скорости прибыл к ее постели. Освобождение от одежд происходило без всякой изысканности. Они стягивали, сдергивали и срывали одежду друг с друга, в лихорадочной спешке добрались до обнаженной кожи, обжигающего соприкосновения горячих тел, купаясь в ощущениях, упиваясь ими, в сплетении и переплетении яростно утверждая свое право быть вместе.
В горячке безоглядной страсти она жаждала немедленного насыщения. Он ворвался в нее и почувствовал, как его приветствуют жаркие конвульсии. В пылу, не знающем преград, она подгоняла его руками и ногами, нагнетая ощущения до рвущей нервы кульминации, которую оба они уже не могли оттягивать, изойдясь в порыве высшего единения. Для Дэниела это был поток любви, связующей и объединяющей, и он отчаянно надеялся, что так же это было и для Аннабель.
Он расслабился, но, обвившись вокруг него, она перекатилась, не выпуская его из себя, и оказалась сверху.
– Не хочу, чтобы это кончилось, Дэниел, – хрипло выговорила она.
Он понял, что она имеет в виду то чувство единства. Физическое выражение этого чувства дарило блаженство, но она имела в виду нечто гораздо большее. В этот вечер завершился громадный кусок ее жизни. Если и тут все закончится ничем…
– Наше путешествие в неведомое открыло нам много такого, чего я не ожидала, – продолжала она. Ее глаза напоминали глубокие взволнованные озера. – Открылось и плохое, но лучше уж, когда знаешь, что к чему.
– Да. Лучше, когда знаешь, – согласился он, понимая, что ей сейчас нужны не красивые слова, а голая правда. Для нее настал момент принятия решений, в такие минуты честность важнее всего. – Что касается нашего путешествия, – медленно и раздельно проговорил он, – я думаю, мы могли бы всю оставшуюся жизнь делать то, что у нас так хорошо получается вместе.
– Хочешь попробовать? – Она вся напряглась, горделиво выгнув спину с независимым видом.
– Очень хочу.
– Я тоже, – сказала она с протяжным вздохом и склонилась над ним, дразня и заманивая.
Улыбаясь, он просунул руки между их телами и обхватил ее груди, лаская их в такт сладострастным движениям ее бедер.
Она бесконечно волновала его, в самом глубоком смысле: ее ум, и душа, и сердце – все было наделено прирожденным представлением о правде и мужеством смотреть этой правде в лицо, вся она была полна силы и энергии, словно внутри ее пылало яркое пламя, просвечивая ее насквозь. Другие могли бросить тень на это пламя, но погасить его было невозможно.
Он любил ее.
Он обожал ее.
Она была для него дороже всего на свете.
Когда наконец она уютно прижалась к нему и сонно прошептала: «Довольно, Дэниел», он понял по ее удовлетворенному голосу, что сумел утолить ее боль. Пока.
Завтра утром обида вернется. Он не сможет прогнать это чувство. Пройдет еще много времени, прежде чем Аннабель научится думать о сестре по-другому, не ощущая утраты.
Но она будет не одна.
Она дала ему свою руку, и завтра он наденет кольцо на средний палец этой руки. Будет считаться, что это ради Джека Митчелла – чтобы доказать ему свою версию и окончательно оставить Изабель в стороне. Но Дэниел был полон решимости довести дело до конца. Последовательность придаст их версии убедительность.
На фотографии не виден цвет камня. Он купит Аннабель кольцо с рубином, а не с изумрудом. Он попросит ее носить его кольцо в знак доверия на их совместном пути, для напоминания, что она теперь не одна.
Отныне и навсегда, если только он сможет настоять на своем.
Глава восемнадцатая
Скала Айерс-Рок. Улуру – так называли это место аборигены. Нетрудно было представить их благоговейное отношение к нему. Сегодня утром, на рассвете, когда Аннабель увидела этот гигантский монолит, мерцающий посреди пустыни, словно огромное доисторическое животное, дышащее живой магией, ее охватил священный трепет. А сейчас она карабкалась к вершине, и сердце ее сильно билось в предвкушении чего-то поистине незабываемого.
– Как ты, не устала? – спросил Дэниел, который не отставал ни на шаг, готовый в любой момент поддержать ее, если она вдруг оступится или у нее закружится голова.
На этой скале погибли многие, дерзнувшие подняться на нее.
Аннабель остановилась на минутку, улыбкой уверив его, что у нее все в порядке.
– Я не собираюсь упасть замертво в разгар медового месяца.
Он усмехнулся:
– Так, спросил на всякий случай. Было бы просто стыдно, если бы из-за этого прервалось наше путешествие.
И кто-то из нас снова остался бы один.
Он не сказал этого вслух, но она знала, что у него на душе. Почти год прошел с тех пор, как они встретились, и с каждым днем она все яснее осознавала, насколько пуста была ее жизнь без него. Что у нее было? Иззи, которая вечно звала ее на помощь, чего-то от нее требовала; карьера, дававшая пищу для ума и приносившая удовлетворение, позволяя самоутверждаться? На самом деле ей не было нужно ни то, ни другое. Ей был нужен кто-то, кто знал бы ее и любил, только тогда она могла почувствовать себя цельной личностью, хотя и не понимала этого, пока Дэниел не показал ей, как все это может быть.
И не только. Он подарил ей всего себя, ничего не пряча от нее. Вместе они обрели удивительное единство, оно освещало все остальное в жизни, добавляло красок всем удовольствиям и словно укутывало их теплым, уютным одеялом, сглаживая малейшие расхождения между ними, помогая понять, принять и оценить друг друга.
– В нашем путешествии не встречается знаков остановки, – сказала ему Аннабель. Она все любила в нем – его постоянную заботу о ней, его страсть к правде, которая, как она теперь понимала, порождала в нем свободу духа, его решимость проложить путь в будущее для них обоих.
Она взглянула на путь, лежавший перед ними сейчас, и храбро двинулась вперед. В скалу были вделаны стальные колышки, соединенные цепью, которая помогала преодолеть крутой подъем. Аннабель покрепче ухватилась за эту цепь, приступая к последнему этапу восхождения. Она сделает это. Вместе с Дэниелом.
Солнечный луч блеснул на ее обручальном кольце, пробудив темно-красное пламя в глубине рубина цвета голубиной крови. Аннабель улыбнулась. Кольцо было прекрасно. Дэниел заявил, что рубин – самый подходящий камень для бесценной женщины, а для него она именно такая. Хотя поначалу Аннабель носила его ради разрешения последних сомнений Джека Митчелла по поводу той злосчастной фотографии, она была счастлива оставить кольцо насовсем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36