еще при записи он отказался исполнять первоначальный вариант Кригера «hit me» («порази меня»). Безобидная, несмотря на рискованный рефрен, песня, казалось, была специально рассчитана на девчонок-подростков, «балдевших» от Моррисона. Ей все же удалось попасть на третью строчку хит-парадов, а всего она продержалась в списках около двух месяцев.
Что заботило Моррисона меньше всего, так это хит-синглы. Он хотел, чтобы его воспринимали всерьез как поэта и чтобы The Doors ориентировались на своих сверстников, а не на малолеток. Джим ненавидел и презирал свой статус идола для тинэйджеров, мальчика с обложки. Вполне возможно, тот факт, что в последующие годы он заметно поправился, хотя бы отчасти связан с его стремлением не иметь ничего общего с этим имиджем: вспомним, что тогда же он отрастил бороду и стал одеваться как попало. А как насчет превращения в грязного пропойцу? Отчасти Джим тоже мог делать это сознательно, — мы знаем, что он был способен творить ужасные вещи, просто чтобы отвадить от себя тех людей, с которыми ему не хотелось иметь дела.
«Было время, когда я много пил, — признавался он в конце 1968г. — На меня давили обстоятельства, с которыми я не мог справиться, к тому же я пил, чтобы совладать с трудностями жизни в окружении множества людей, да и вообще от скуки. Но мне нравится пить: спиртное расслабляет людей и иногда стимулирует беседу. В чем-то это сродни азартным играм: вечером ты выпиваешь и не знаешь, где окажешься на утро. Все может кончиться хорошо, а может случиться беда. Как будто бросаешь кости». Но Моррисон по-прежнему был уверен, совершенно уверен, что контролирует ситуацию: «Я могу рассчитать все так, чтобы оставаться на одном месте; каждый маленький глоток дает новый шанс ощутить блаженство».
По крайней мере, его не покидало чувство юмора. Во время концерта в Мэдисон-Сквер-Гарден в январе 1969г. Моррисон сказал, обращаясь к половине аудитории: «Вы — жизнь». Повернувшись в другую сторону, он провозгласил: «Вы — смерть». Затем Джим сказал, адресуя свои слова уже всей публике: «Я оседлал забор между вами, и у меня яйца болят». Тот факт, что тогда много неприятностей Джиму доставляла гонорея, придает его словам опенок горькой самоиронии.
«Живые» выступления создавали ощущение, которого Моррисону до боли не хватало в студии, — беспокойное чувство власти над толпой. «Поначалу я вел себя менее театрально и искусственно, — признавался он. — Но сейчас число зрителей на наших концертах возросло, да и залы стали гораздо больше. Теперь просто необходимо выдумывать новое, преувеличивать, порой доходя до гротеска. Я считаю, что когда ты — лишь маленькое пятнышко в конце огромного зала, недостаток интимности приходится компенсировать подчеркнутым размахом движений». Недостатки «стадионного» рока стали еще более очевидными с изобретением огромных экранов, благодаря которым зрители (да и сами группы) могли «непосредственно» наблюдать за происходящим на сцене. В результате многие группы стали просто пародировать самих себя.
Моррисон был твердо убежден, что рок-концерт представляет собой некий ритуал — «…замкнутое пространство, кольцо смерти, вращающееся вокруг секса, и исполнять музыку — единственная игра, которой я владею». Джиму нравилась избранная им роль шамана: «Молодежь — это будущее. Ее можно изменять, формировать, на нее можно влиять. Самое главное в молодых слушателях — они как чистые листы бумаги, готовые принять текст… а я — чернила». В результате никто не знал, что может случиться на концертах группы. Этого не знали и сами The Doors, В 1972 г. Робби вспоминал: «Иногда он останавливался в ожидании, слушая, что скажут зрители. Мы не понимали, что происходит». Моррисон так рассказывал о радости, которую он испытывал во время концертов: «По-настоящему я раскрываюсь только на сцене. Я испытываю там духовный подъем. Исполнение песен дает мне маску, под которой я прячусь, но только так я могу раскрыть себя. Для меня это значит больше, чем просто выйти, спеть несколько песен и уйти. Я все принимаю близко к сердцу, и у меня всегда возникает чувство незавершенности, если нам не удается создать для всех в зале общее настроение». В другой раз Джим выразился еще яснее: «Я просто стараюсь, чтобы ребятишки здорово повеселились».
В феврале вышел второй сингл из готовящегося альбома. Он назывался «Wishful Sinful» («Жаждущий, греховный») и был таким же бесцветным, как и первый. Но в этом месяце произошло и кое-что более драматическое (в прямом смысле этого слова): Джим посетил представление экспериментальной труппы «Живой театр» в Южнокалифорнийском университете. Еще раньше, в 1968 г., он прочитал о них следующее: «Они, по сути, не актеры, а, скорее, искатели рая на земле, считающие, что рай есть полное освобождение от всего и всех и требующие его наступления уже сегодня. Само их существование есть прямой вызов репрессивному тоталитаризму, имя которому — законность и правопорядок». Одной из идей «Живого театра» было разрушение барьеров между исполнителем и публикой, и именно это оказалось для Джима ближе и понятнее всего. Он не пропустил ни одного спектакля труппы и познакомился со многими ее членами. Был Моррисон и на заключительном представлении, во время которого актеры сняли с себя почти всю одежду, после чего полиция прервала спектакль. Джим был поражен.
Вполне возможно, что все происшедшее на следующий день, 1 марта, во время концерта The Doors в зале «Диннер Ки» в Майами, было навеяно свежими впечатлениями Моррисона от выступления «Живого театра». Может быть, он решил отколоть очередной номер. Однако не исключено и более простое объяснение-Джим был тогда вдребезги пьян и не в настроении: пропустив два авиарейса из Лос-Анджелеса в Майами, он (что было неизбежно) провел часы ожидания в обнимку с бутылкой.
Концерт задержали на час. Выйдя на сцену, Моррисон даже и не пытался петь: ему захотелось просто поговорить с публикой. Музыканты группы несколько раз пытались начать играть в надежде, что он к ним присоединится. Джим начинал петь, но после пары строк останавливал музыкантов и продолжал разговор с залом. Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, была попытка группы исполнить «Touch Me». Манзарек вспоминал: «Джим сказал публике: „Хватит. Вы пришли сюда не за тем, чтобы послушать музыку… не за тем, чтобы увидеть хорошую рок-н-ролльную группу. Вы ждете чего-то такого, чего никогда не видели, чего-то большего, чем то, что вы знаете… Ну, что мне делать? А что, если я вам свой член покажу? Не этого ли вы хотите?“ И вот он снял рубашку и стал пританцовывать, держа ее перед собой и прикрывая себя ниже пояса. Потом он отдернул рубашку в сторону: „Вы видели, вы видели, вот он, смотрите, я сделал это“.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28