Люди они были разные, но их роднила беззаветная верность дружбе, той спортивной дружбе, которая проявляется не в словах, не за столом, а на поле.
Для Крижевского игры с англичанами, австрийцами и бразильцами превратились в бесконечную цепь единоборств с Кеваном, Буцеком и Вава — тремя великими центрофорвардами мирового футбола тех лет. Два или три столкновения с ними он, битый-перебитый, не успевший восстанавливаться от матча к матчу, проиграл, но сотни — выиграл. Что стоили ему эти выигрыши, мы видели в раздевалке. Он снимал футболку, гетры, трусы, и обнажалось его сильное, мускулистое тело, на котором живого места не было. Его даже освобождали от междуматчевых тренировок, и он пластом лежал в своей комнате, восстанавливая до капли истраченные силы. А на очередной игре он опять выглядел невозмутимым, свежим, готовым к борьбе, и можно было лишь догадываться, чего стоит ему этот благополучный вид.
Борис Кузнецов был в жизни куда заметнее Крижевского. В отличие от Крижевского — человека тишайшего нрава он мог и ответить резко, и вспылить, и пошутить так, чтобы все услышали, да и вообще не прятался в тень. И на поле он тоже был видной фигурой. Старые болельщики хорошо помнят и его постоянные рейды вдоль левого края, которые часто заканчивались резкими и точными ударами по воротам, и его филигранные подкаты, когда убежавший от Кузнецова соперник вдруг обнаруживал, что убежать-то убежал, но без мяча...
Спустя годы мы по иностранным моделям изучали и тактику рейдов, совершаемых знаменитыми защитниками, и технику подкатов. Кузнецов и Крижевский делали эти подкаты задолго до того, как увидели их в исполнении англичанина Райта. И тот же Кузнецов, Виктор Чистохвалов и Анатолий Крутиков совершали глубокие рейды по флангам еще в то время, когда возведенный в ранг их основоположника итальянец Факкетти ходил в коротких штанишках. На шведском чемпионате Кузнецову тоже пришлось тяжело.
Против него играли всемирно знаменитые края — англичанин Финней, швед Хамрин, бразилец Гарринча. Ни Финнею, ни Хамрину так и не удалось переиграть Кузнецова. Ну, а Гарринчу в ту пору не удержал бы ни один защитник в мире. Уникальная колченогость Гарринчи — обе его ноги были искривлены в одну сторону — делала борьбу с ним практически безнадежной. Готовя свой финт, он почти ложился на бок. Казалось, человек, принявший такую позу, удержаться на ногах не в состоянии, но Гарринча удерживался и уносился с мячом от защитника.
Другой защитник на месте Кузнецова, имевшего к тому же репутацию футболиста не слишком выдержанного, впал бы в отчаяние и либо выбросил белый флаг капитуляции, либо пошел бы на грубость. Но Борис, чувствуя высокую ответственность за каждый свой шаг, снова и снова вступал в честную борьбу с Гарринчей, и поразившему мир бразильцу было все труднее обманывать нашего левого защитника, и атаки бразильцев с правого фланга становились все менее опасны.
А тут еще другой наш крайний защитник — Володя Кесарев наглухо закрыл левого крайнего бразильской команды — Загалло, тоже суперзвезду бразильского футбола, прославившегося позднее и как тренер — это он руководил игрой сборной Бразилии на чемпионате в Мехико, откуда его команда увезла к себе домой «золотую богиню» навсегда.
Владимир Кесарев был прирожденный защитник. В жизни надежный, расчетливый, хладнокровный человек, из тех, у кого все в меру и ничего лишнего. Он эти качества полностью проявлял и в игре. Таких защитников нападающие не любят больше всего — этот не увлечется, не попадется на прием, не рискнет, если риск чреват малейшей опасностью прорыва обороны. Если же тыл обеспечен, то он и вперед пойдет как угодно далеко и благодаря уверенной технике и смекалке сыграет не хуже иного форварда и даже при случае гол забьет...
Мы проиграли этот матч. Изумительные бразильские форварды, поддерживаемые лучшим по тем временам полузащитником в мире Диди, сумели забить нам два гола. Но если бы вернулось вдруг лето 1958 года и надо было бы нам вновь играть на шведском чемпионате, лучших партнеров в защите, чем Крижевский, Кесарев и Кузнецов, я бы не пожелал.
А проиграли мы бразильцам потому, что не проиграть не могли, — не было тогда на свете футбольной команды, которая могла бы играть с ними на равных. В полуфинале они со счетом 5:2 разгромили французов во главе с Копа и Фонтеном, а в финале без труда расправились с хозяином чемпионата сборной Швеции. Бразильская сборная была действительно вершиной того футбола, который называли романтическим и который теперь ушел в безвозвратное прошлое. Она имела и созданную ее тренером Феолой систему 2-4-2, и общий стратегический план на чемпионат, и тактический — на каждую игру. Но в рамках плана бразильские кудесники легко и непринужденно творили на поле чудеса. Любой ход их лучших игроков был, как озарение. Видно было: секунду назад футболист еще и сам не знал, как распорядиться мячом. И вдруг принимал решение, самое замысловатое, неожиданное, оригинальное из всех возможных, принимал тут же, на глазах изумленной публики.
Если игры нынешних лидеров мирового футбола вызывают уважение, как добротная, выполненная высококвалифицированными мастерами своего дела работа, то в исполнении бразильцев она выглядела великолепным спектаклем, исполненным ансамблем виртуозов. Этой игрой можно было любоваться.
Такой команде мы проиграли в борьбе, которую никак не назовешь «игрой в одни ворота». Мы не раз захватывали инициативу и создали несколько отличных голевых ситуаций.
Я говорил уже, что на поле сразу же стал узнавать каждого из бразильцев, особенно форвардов, и лишь одного не запомнил. Просто не мог припомнить, как он выглядит, сколько ни старался. Этот единственный — Пеле, легендарный Пеле, чья звезда взошла и сразу засверкала невиданным блеском именно там, на шведском чемпионате. Матч с нами был первым его международным выступлением в составе сборной Бразилии. Но о том, что есть в команде семнадцатилетний вундеркинд по прозвищу «Пеле», мы были наслышаны. Уже в следующих играх все убедились, что в устных и письменных рассказах о его удивительном таланте нет преувеличений, а вот в матче со сборной СССР Пеле так и не удалось ничем себя проявить.
Тут надо учитывать, что этот международный матч был для него первым, но, мне сдается, есть и другая причина: Качалин поручил Пеле заботам Виктора Царева.
Футболист этот в нашем футболе — фигура необычная, стоящая несколько особняком. Любой игрок сборной — человек, заметный чем-то своим, только ему одному свойственным. Тот славился быстрым бегом, этот — тонким пониманием игры, третий — длинными рывками, четвертый — неотразимыми ударами, пятый — дриблингом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Для Крижевского игры с англичанами, австрийцами и бразильцами превратились в бесконечную цепь единоборств с Кеваном, Буцеком и Вава — тремя великими центрофорвардами мирового футбола тех лет. Два или три столкновения с ними он, битый-перебитый, не успевший восстанавливаться от матча к матчу, проиграл, но сотни — выиграл. Что стоили ему эти выигрыши, мы видели в раздевалке. Он снимал футболку, гетры, трусы, и обнажалось его сильное, мускулистое тело, на котором живого места не было. Его даже освобождали от междуматчевых тренировок, и он пластом лежал в своей комнате, восстанавливая до капли истраченные силы. А на очередной игре он опять выглядел невозмутимым, свежим, готовым к борьбе, и можно было лишь догадываться, чего стоит ему этот благополучный вид.
Борис Кузнецов был в жизни куда заметнее Крижевского. В отличие от Крижевского — человека тишайшего нрава он мог и ответить резко, и вспылить, и пошутить так, чтобы все услышали, да и вообще не прятался в тень. И на поле он тоже был видной фигурой. Старые болельщики хорошо помнят и его постоянные рейды вдоль левого края, которые часто заканчивались резкими и точными ударами по воротам, и его филигранные подкаты, когда убежавший от Кузнецова соперник вдруг обнаруживал, что убежать-то убежал, но без мяча...
Спустя годы мы по иностранным моделям изучали и тактику рейдов, совершаемых знаменитыми защитниками, и технику подкатов. Кузнецов и Крижевский делали эти подкаты задолго до того, как увидели их в исполнении англичанина Райта. И тот же Кузнецов, Виктор Чистохвалов и Анатолий Крутиков совершали глубокие рейды по флангам еще в то время, когда возведенный в ранг их основоположника итальянец Факкетти ходил в коротких штанишках. На шведском чемпионате Кузнецову тоже пришлось тяжело.
Против него играли всемирно знаменитые края — англичанин Финней, швед Хамрин, бразилец Гарринча. Ни Финнею, ни Хамрину так и не удалось переиграть Кузнецова. Ну, а Гарринчу в ту пору не удержал бы ни один защитник в мире. Уникальная колченогость Гарринчи — обе его ноги были искривлены в одну сторону — делала борьбу с ним практически безнадежной. Готовя свой финт, он почти ложился на бок. Казалось, человек, принявший такую позу, удержаться на ногах не в состоянии, но Гарринча удерживался и уносился с мячом от защитника.
Другой защитник на месте Кузнецова, имевшего к тому же репутацию футболиста не слишком выдержанного, впал бы в отчаяние и либо выбросил белый флаг капитуляции, либо пошел бы на грубость. Но Борис, чувствуя высокую ответственность за каждый свой шаг, снова и снова вступал в честную борьбу с Гарринчей, и поразившему мир бразильцу было все труднее обманывать нашего левого защитника, и атаки бразильцев с правого фланга становились все менее опасны.
А тут еще другой наш крайний защитник — Володя Кесарев наглухо закрыл левого крайнего бразильской команды — Загалло, тоже суперзвезду бразильского футбола, прославившегося позднее и как тренер — это он руководил игрой сборной Бразилии на чемпионате в Мехико, откуда его команда увезла к себе домой «золотую богиню» навсегда.
Владимир Кесарев был прирожденный защитник. В жизни надежный, расчетливый, хладнокровный человек, из тех, у кого все в меру и ничего лишнего. Он эти качества полностью проявлял и в игре. Таких защитников нападающие не любят больше всего — этот не увлечется, не попадется на прием, не рискнет, если риск чреват малейшей опасностью прорыва обороны. Если же тыл обеспечен, то он и вперед пойдет как угодно далеко и благодаря уверенной технике и смекалке сыграет не хуже иного форварда и даже при случае гол забьет...
Мы проиграли этот матч. Изумительные бразильские форварды, поддерживаемые лучшим по тем временам полузащитником в мире Диди, сумели забить нам два гола. Но если бы вернулось вдруг лето 1958 года и надо было бы нам вновь играть на шведском чемпионате, лучших партнеров в защите, чем Крижевский, Кесарев и Кузнецов, я бы не пожелал.
А проиграли мы бразильцам потому, что не проиграть не могли, — не было тогда на свете футбольной команды, которая могла бы играть с ними на равных. В полуфинале они со счетом 5:2 разгромили французов во главе с Копа и Фонтеном, а в финале без труда расправились с хозяином чемпионата сборной Швеции. Бразильская сборная была действительно вершиной того футбола, который называли романтическим и который теперь ушел в безвозвратное прошлое. Она имела и созданную ее тренером Феолой систему 2-4-2, и общий стратегический план на чемпионат, и тактический — на каждую игру. Но в рамках плана бразильские кудесники легко и непринужденно творили на поле чудеса. Любой ход их лучших игроков был, как озарение. Видно было: секунду назад футболист еще и сам не знал, как распорядиться мячом. И вдруг принимал решение, самое замысловатое, неожиданное, оригинальное из всех возможных, принимал тут же, на глазах изумленной публики.
Если игры нынешних лидеров мирового футбола вызывают уважение, как добротная, выполненная высококвалифицированными мастерами своего дела работа, то в исполнении бразильцев она выглядела великолепным спектаклем, исполненным ансамблем виртуозов. Этой игрой можно было любоваться.
Такой команде мы проиграли в борьбе, которую никак не назовешь «игрой в одни ворота». Мы не раз захватывали инициативу и создали несколько отличных голевых ситуаций.
Я говорил уже, что на поле сразу же стал узнавать каждого из бразильцев, особенно форвардов, и лишь одного не запомнил. Просто не мог припомнить, как он выглядит, сколько ни старался. Этот единственный — Пеле, легендарный Пеле, чья звезда взошла и сразу засверкала невиданным блеском именно там, на шведском чемпионате. Матч с нами был первым его международным выступлением в составе сборной Бразилии. Но о том, что есть в команде семнадцатилетний вундеркинд по прозвищу «Пеле», мы были наслышаны. Уже в следующих играх все убедились, что в устных и письменных рассказах о его удивительном таланте нет преувеличений, а вот в матче со сборной СССР Пеле так и не удалось ничем себя проявить.
Тут надо учитывать, что этот международный матч был для него первым, но, мне сдается, есть и другая причина: Качалин поручил Пеле заботам Виктора Царева.
Футболист этот в нашем футболе — фигура необычная, стоящая несколько особняком. Любой игрок сборной — человек, заметный чем-то своим, только ему одному свойственным. Тот славился быстрым бегом, этот — тонким пониманием игры, третий — длинными рывками, четвертый — неотразимыми ударами, пятый — дриблингом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22