В "Эссексе и Сассексе" дежурный телефонист обзванивал все курорты побережья. Через десять минут на протяжении сорока километров в воде не осталось ни одного купающегося.
Но неужели Брудер действительно погиб от зубов акулы? Неужели эти людоеды подкрадываются к самому побережью Нью-Джерси? И владельцы гостиниц, и отдыхающие равно жаждали услышать, что это невозможно. С замиранием сердца ждали они заключения Уильяма Грея Шоффлера, главного хирурга национальной гвардии Нью-Джерси. Он осмотрел Брудера через пятнадцать минут после того, как его вытащили из моря.
"Нет ни малейшего сомнения, - писал Шоффлер в своем отчете, - что увечье нанесено акулой-людоедом. Правая нога Брудера разорвана, и между коленом и лодыжкой перекушена кость. Нет правой ступни, а также нижней части большой берцовой и малой берцовой костей. С ноги примерно от колена сорвано все мясо. Над левым коленом глубокая рана, доходящая до кости. На правой стороне живота, снизу, вырван кусок мяса величиной с кулак".
В тот же вечер моторки с установленными на них прожекторами, вышли в море в погоню за акулой. Но все поиски были тщетны. Для того, чтобы обезопасить пляжи от акул, муниципальные власти Спринг-Лейк организовали патрулирование прибрежных вод специально нанятыми вооруженными людьми в лодках.
- Я уверен, что не позже чем через два, самое большее три дня пляжи будут в безопасности, - заявил член муниципалитета Д. Хилл. Но ни одна акула не была поймана или убита. После смерти Брудера возле Спринг-Лейк ни одной акулы даже не видели.
* * *
Если вы будете искать на карте городок Мэтавон (штат Нью-Джерси), вы не найдете его среди приморских городов. Он расположен в четырех километрах от Раритан-Бей, залива, который переходит в Лоуер-Бей - ворота в порт Нью-Йорка. Единственная ниточка, связывающая Мэтавон с заливом, очень тонка. Это впадающая в Раритан-Бей извилистая речушка, Мэтавон-Крик, которую и рекой-то можно назвать лишь во время прилива: во время отлива она совсем мелеет.
Летом 1916 года, так же как и в предыдущие годы, мэтавонские мальчишки проводили все свое свободное время на Мэтавон-Крик. Самым любимым местом для купания была старая пристань, куда в незапамятные времена приставал буксир, приходивший к городку вместе с приливом и уходивший со следующим приливом, увозя на рынки Нью-Йорка продукцию местных фермеров. Пристань давным-давно развалилась, и от нее осталось лишь около десятка свай, которые торчали на небольшом расстоянии друг от друга неподалеку от края полуразрушенной дамбы. Нырять с дамбы и свай казалось мальчишкам слишком простым делом, они предпочитали играть в пятнашки, перепрыгивая со сваи на сваю.
Однажды в начале июля 1916 года Ренни (сокращенное от Ренсселер) Кэртон, четырнадцати лет, играл в пятнашки на старой пристани. Чтобы его не запятнали, он нырнул в речку. В тот момент, когда его голова и плечи погрузились в мутную воду, он почувствовал, как что-то шершавое, вроде грубой наждачной бумаги, полоснуло его по животу. Он вынырнул на поверхность и быстро поплыл к дамбе. Взобравшись на сваю и перепрыгнув оттуда на пристань, он увидел, что весь его живот покрыт глубокими царапинами, из которых сочится кровь.
- Не ныряйте больше! - закричал он товарищам. - Там что-то есть. А вдруг это акула!
На его слова никто не обратил внимания, более того, уже через несколько минут он сам забыл о своем предупреждении и снова нырнул в речку. Он спешил домой. Переплыть на другой берег было куда быстрее, чем идти до ближайшего моста.
11 июля в нескольких километрах к востоку от устья Мэтавон-Крик рыбак Херман Тарноу поймал недалеко от берега трехметровую акулу. Но и на это не обратили особого внимания.
Утром 12 июля капитан Томас Котрелл, бывший моряк, владелец моторной лодки "Скад", шел по новому подъемному мосту, который пересекал Мэтавон-Крик примерно в двух с половиной километрах вниз по течению от пристани. Прошло одиннадцать дней с тех пор, как погиб Чарльз Вэн-Сэнт в Бич-Хейвен в ста пятнадцати километрах от Мэтавона, и шесть дней с тех пор, как умер Чарльз Брудер в Спринг-Лейк в сорока километрах от Мэтавона. И вот теперь, в этот жаркий ясный день, капитан Котрелл, идя по мосту, увидел в воде темно-серую тень, промелькнувшую в волнах поднимавшегося прилива. Эта тень тут же исчезла, но капитан был уверен, что глаза не обманули его. Он позвал двух рабочих, стоявших на мосту. Они тоже видели тень. Рабочие тут же позвонили Джону Малсону, начальнику мэтавонской полиции. Тем временем капитан Котрелл поспешил в центр города, до которого было с километр, чтобы остановить детей, целыми группами направлявшихся купаться. Несколько раз он прошел из конца в конец короткую Главную улицу, где всегда толпилось много народа, предупреждая об опасности хозяев многочисленных лавок и покупателей, но ответом ему был лишь смех. Подумать только - акула в мелкой речушке, которая в самом широком месте не превышает одиннадцати метров. Капитан Котрелл снова отправился к Мэтавон-Крик.
Одна из дверей, в которую заглянул капитан Котрелл во время своей безрезультатной прогулки по Главной улице, вела в "Химчистку", только недавно открытую Стэнли Фишером, белокурым гигантом двадцати четырех лет, пользовавшимся большой популярностью в Мэтавоне. Отец Стэнли, Уотсон Фишер, провел на море большую часть жизни и достиг звания коммодора. Незадолго до того он ушел в отставку и был теперь одним из видных граждан городка. Если он и мечтал о том, чтобы его сын стал моряком, он таил эти мечты про себя. И все же многие жители говорили, что это просто стыд и срам - такой большой, сильный парень занимается химчисткой вместо того, чтобы, как его отец, бороздить моря и океаны.
12 июля был знойный, удушливый день. На лесопильном заводе Андерсена, где работал со своим отцом Лестер Стилуэлл, жара казалась особенно невыносимой. К двум часам Лестер забил последний гвоздь в последний ящик - дело, в котором он достиг большой сноровки, - и, поскольку ему было всего двенадцать лет, его отпустили домой. Он помахал рукой отцу, стрелой выскочил из душной лесопилки и вместе с товарищами - Джонсоном Картаном, Фрэнком Клоувзом, Альбертом О'Хара и Чарльзом Вэн-Брантом - побежал к старой пристани. Скоро они уже плескались в реке. Большинство, подобно Лестеру, обходилось без купального костюма.
Альберт О'Хара был почти у самого берега и хотел уже выходить из воды, когда Лестер крикнул:
- Ребята, смотрите, как я держусь!
Альберт обернулся. Лестер был таким худым, что держаться на воде ему было труднее, чем остальным ребятам. В этот миг что-то жесткое и скользкое ударило Альберта по правой ноге. Он взглянул в воду - перед ним мелькнул хвост огромной рыбы. Чарльз Вэн-Брант, который тоже еще был в воде, также заметил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Но неужели Брудер действительно погиб от зубов акулы? Неужели эти людоеды подкрадываются к самому побережью Нью-Джерси? И владельцы гостиниц, и отдыхающие равно жаждали услышать, что это невозможно. С замиранием сердца ждали они заключения Уильяма Грея Шоффлера, главного хирурга национальной гвардии Нью-Джерси. Он осмотрел Брудера через пятнадцать минут после того, как его вытащили из моря.
"Нет ни малейшего сомнения, - писал Шоффлер в своем отчете, - что увечье нанесено акулой-людоедом. Правая нога Брудера разорвана, и между коленом и лодыжкой перекушена кость. Нет правой ступни, а также нижней части большой берцовой и малой берцовой костей. С ноги примерно от колена сорвано все мясо. Над левым коленом глубокая рана, доходящая до кости. На правой стороне живота, снизу, вырван кусок мяса величиной с кулак".
В тот же вечер моторки с установленными на них прожекторами, вышли в море в погоню за акулой. Но все поиски были тщетны. Для того, чтобы обезопасить пляжи от акул, муниципальные власти Спринг-Лейк организовали патрулирование прибрежных вод специально нанятыми вооруженными людьми в лодках.
- Я уверен, что не позже чем через два, самое большее три дня пляжи будут в безопасности, - заявил член муниципалитета Д. Хилл. Но ни одна акула не была поймана или убита. После смерти Брудера возле Спринг-Лейк ни одной акулы даже не видели.
* * *
Если вы будете искать на карте городок Мэтавон (штат Нью-Джерси), вы не найдете его среди приморских городов. Он расположен в четырех километрах от Раритан-Бей, залива, который переходит в Лоуер-Бей - ворота в порт Нью-Йорка. Единственная ниточка, связывающая Мэтавон с заливом, очень тонка. Это впадающая в Раритан-Бей извилистая речушка, Мэтавон-Крик, которую и рекой-то можно назвать лишь во время прилива: во время отлива она совсем мелеет.
Летом 1916 года, так же как и в предыдущие годы, мэтавонские мальчишки проводили все свое свободное время на Мэтавон-Крик. Самым любимым местом для купания была старая пристань, куда в незапамятные времена приставал буксир, приходивший к городку вместе с приливом и уходивший со следующим приливом, увозя на рынки Нью-Йорка продукцию местных фермеров. Пристань давным-давно развалилась, и от нее осталось лишь около десятка свай, которые торчали на небольшом расстоянии друг от друга неподалеку от края полуразрушенной дамбы. Нырять с дамбы и свай казалось мальчишкам слишком простым делом, они предпочитали играть в пятнашки, перепрыгивая со сваи на сваю.
Однажды в начале июля 1916 года Ренни (сокращенное от Ренсселер) Кэртон, четырнадцати лет, играл в пятнашки на старой пристани. Чтобы его не запятнали, он нырнул в речку. В тот момент, когда его голова и плечи погрузились в мутную воду, он почувствовал, как что-то шершавое, вроде грубой наждачной бумаги, полоснуло его по животу. Он вынырнул на поверхность и быстро поплыл к дамбе. Взобравшись на сваю и перепрыгнув оттуда на пристань, он увидел, что весь его живот покрыт глубокими царапинами, из которых сочится кровь.
- Не ныряйте больше! - закричал он товарищам. - Там что-то есть. А вдруг это акула!
На его слова никто не обратил внимания, более того, уже через несколько минут он сам забыл о своем предупреждении и снова нырнул в речку. Он спешил домой. Переплыть на другой берег было куда быстрее, чем идти до ближайшего моста.
11 июля в нескольких километрах к востоку от устья Мэтавон-Крик рыбак Херман Тарноу поймал недалеко от берега трехметровую акулу. Но и на это не обратили особого внимания.
Утром 12 июля капитан Томас Котрелл, бывший моряк, владелец моторной лодки "Скад", шел по новому подъемному мосту, который пересекал Мэтавон-Крик примерно в двух с половиной километрах вниз по течению от пристани. Прошло одиннадцать дней с тех пор, как погиб Чарльз Вэн-Сэнт в Бич-Хейвен в ста пятнадцати километрах от Мэтавона, и шесть дней с тех пор, как умер Чарльз Брудер в Спринг-Лейк в сорока километрах от Мэтавона. И вот теперь, в этот жаркий ясный день, капитан Котрелл, идя по мосту, увидел в воде темно-серую тень, промелькнувшую в волнах поднимавшегося прилива. Эта тень тут же исчезла, но капитан был уверен, что глаза не обманули его. Он позвал двух рабочих, стоявших на мосту. Они тоже видели тень. Рабочие тут же позвонили Джону Малсону, начальнику мэтавонской полиции. Тем временем капитан Котрелл поспешил в центр города, до которого было с километр, чтобы остановить детей, целыми группами направлявшихся купаться. Несколько раз он прошел из конца в конец короткую Главную улицу, где всегда толпилось много народа, предупреждая об опасности хозяев многочисленных лавок и покупателей, но ответом ему был лишь смех. Подумать только - акула в мелкой речушке, которая в самом широком месте не превышает одиннадцати метров. Капитан Котрелл снова отправился к Мэтавон-Крик.
Одна из дверей, в которую заглянул капитан Котрелл во время своей безрезультатной прогулки по Главной улице, вела в "Химчистку", только недавно открытую Стэнли Фишером, белокурым гигантом двадцати четырех лет, пользовавшимся большой популярностью в Мэтавоне. Отец Стэнли, Уотсон Фишер, провел на море большую часть жизни и достиг звания коммодора. Незадолго до того он ушел в отставку и был теперь одним из видных граждан городка. Если он и мечтал о том, чтобы его сын стал моряком, он таил эти мечты про себя. И все же многие жители говорили, что это просто стыд и срам - такой большой, сильный парень занимается химчисткой вместо того, чтобы, как его отец, бороздить моря и океаны.
12 июля был знойный, удушливый день. На лесопильном заводе Андерсена, где работал со своим отцом Лестер Стилуэлл, жара казалась особенно невыносимой. К двум часам Лестер забил последний гвоздь в последний ящик - дело, в котором он достиг большой сноровки, - и, поскольку ему было всего двенадцать лет, его отпустили домой. Он помахал рукой отцу, стрелой выскочил из душной лесопилки и вместе с товарищами - Джонсоном Картаном, Фрэнком Клоувзом, Альбертом О'Хара и Чарльзом Вэн-Брантом - побежал к старой пристани. Скоро они уже плескались в реке. Большинство, подобно Лестеру, обходилось без купального костюма.
Альберт О'Хара был почти у самого берега и хотел уже выходить из воды, когда Лестер крикнул:
- Ребята, смотрите, как я держусь!
Альберт обернулся. Лестер был таким худым, что держаться на воде ему было труднее, чем остальным ребятам. В этот миг что-то жесткое и скользкое ударило Альберта по правой ноге. Он взглянул в воду - перед ним мелькнул хвост огромной рыбы. Чарльз Вэн-Брант, который тоже еще был в воде, также заметил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50