— Джориан! — сурово сказал Карадур. — Что я тебе говорил по поводу самоуничижения?
— Прости. Я не бегал так с тех пор, как отец Эстрильдис гнался за мной с косой, когда я в первый раз пришел к нему на ферму, чтобы приволокнуться за его дочкой. — Джориан подобрал с земли корону. — Больше всего я боялся, что дракон ее проглотит. Тогда мне пришлось бы убить чудище, вспороть ему брюхо и достать корону, а у меня нет ни малейшего понятия, как бы я это сделал. Идем, пока нас не учуял новый ящер.
— Нам они не попадались, когда мы с тобой встречались здесь в прошлый раз. Откуда они взялись?
— Это был дракон из Паалуа, страны, лежащей за Западным океаном. Прежде паалуанцы устраивали набеги на другие страны, захватывая пленников, которых потом съедали, — ибо они придерживались этого недружелюбного обычая, хотя в иных отношениях были цивилизованным народом. Несколько поколений назад они высадились на берегу Ира, надеясь пополнить свои кладовые узниками-новарцами. С собой они привезли несколько таких ящеров, используя их для верховой езды: каждый дракон нес на себе полдюжины солдат. Когда паалуанцев разбили, некоторые драконы удрали на юг, в болота, где они выжили и размножились. До меня доходили слухи о них, но сегодня я увидел их впервые.
Тщательно следя за картой и за местностью, они сумели вернуться к фургону, несмотря на запутывающее заклинание, которое несколько раз сбивало их с пути. Джориан обнаружил, что проще всего нести корону Ксилара, надев ее на голову.
Когда они приблизились к поляне, на которой Джориан оставил повозку, их заставил насторожиться звук голосов. Джориан бесшумно двинулся вперед, жестами приказывая Карадуру держаться позади и не шуметь.
Едва между деревьев показалась повозка, Джориан увидел рядом с ней движущиеся фигуры. Подойдя еще ближе, он обнаружил, что это двое мужчин в лохмотьях, схвативших за руки вырывающуюся Маргалит. Третий человек вытаскивал из фургона вещи, — Джориану была видна только его нижняя половина. Рядом лошадь и мул мирно щипали траву.
Джориан, вынимая меч из ножен, скрылся за деревом, чтобы блеск солнца на клинке не вспугнул разбойников. Карадур шептал за его спиной заклинание.
Джориан оттолкнулся обеими ногами от земли и бросился в стремительную и бесшумную атаку. Он преодолел половину расстояния до повозки, когда один из грабителей заметил его и закричал:
— Эй! Альдол, берегись!
Третий грабитель, потрошивший фургон, обернулся. Он был ниже Джориана, но шустрым и юрким. Прежде чем Джориан успел поразить его мечом, Альдол вытащил свой меч — охотничий клинок с двойным лезвием.
Джориан бежал слишком быстро, чтобы остановиться и парировать удар, и его клинок погрузился в грудь Альдола на половину своей длины. В тот же самый момент разбойник обрушил свой короткий меч на голову Джориана. Клинок с лязгом ударил по ксиларской короне.
Слегка пошатнувшись, Джориан попытался вытащить свой меч, но он крепко застрял в хребте Альдола. Пока Джориан тянул за рукоятку, его противник нанес удар справа, целясь Джориану в щеку. Джориан вскинул левую руку, почувствовав, как лезвие разрезает кожу и вонзается в мясо. Затем Альдол зашатался, его колени подогнулись, и он рухнул, увлекая с собой меч Джориана.
Разбойники, державшие Маргалит, отпустили ее и схватились за оружие. Все еще стараясь освободить меч, Джориан подумал: «Это конец. Они сделают из меня отбивную, прежде чем я вытащу свой клинок».
Но, к удивлению Джориана, на лицах приближающихся разбойников появилось выражение ужаса. Не нападая, они повернулись и побежали по колее в сторону главной дороги. Вскоре они пропали из вида.
Джориан, наконец, освободил свой меч. Проткнутый им грабитель шевелился и стонал. Джориан приставил кончик клинка к его сердцу и, надавив на меч, оборвал его мучения.
— Джориан! — воскликнула Маргалит, обнимая его. — Ты пришел вовремя! Они как раз хвастались, сколько раз меня изнасилуют, прежде чем перережут мне горло!
— Аккуратнее, ты выпачкаешься в крови.
— Ты ранен?
— Только царапина. Что тут произошло?
Он стянул куртку и рубашку. Локтевая кость остановила меч Альдола, но на предплечье зияла кровоточащая рана глубиной в ширину пальца. Обмывая и перевязывая рану, Маргалит поведала свою историю:
— Я умывалась в ручье, когда эти подонки набросились на меня. Арбалет был бесполезен — ведь я не могла им воспользоваться. Кажется, одному я подбила глаз. — Она опустила глаза, увидела, что ее рубашка разорвана почти пополам, и стянула разодранные края. — Но что я увидела потом, когда ты бросился на главного разбойника? Мне показалось, будто на нас мчатся трое или четверо Джорианов, все с обнаженными мечами и в золотых коронах. Это было потрясающее зрелище!
— Всего лишь небольшая иллюзия, — отозвался Карадур. — Ее хватило, чтобы остальные двое негодяев обратились в бегство. Леди Маргалит, одно я скажу наверняка: если вы станете проводить много времени в компании Джориана, скучать вам не придется. Жизнь по соседству с ним — цепь опасностей, одна страшнее другой.
— Не знаю, почему так, — сказал Джориан жалобным тоном. — Я миролюбивый человек, который не просит от судьбы ничего, кроме возможности честно зарабатывать на жизнь.
— Может быть, — предположил Карадур, — ты родился в день, посвященный новарскому богу войны, — как его зовут?..
— Херике, но я был рожден не в его день. — Джориан снял корону, на которой меч Альдола оставил глубокую зазубрину. — Эта штуковина спасла мой котелок, точь-в-точь, как давеча твой тюрбан. Не думаю, что зарубка сильно уменьшит ее ценность.
Маргалит восхищенно воскликнула, глядя на корону:
— Джориан, ты уверен, что хочешь расстаться с ней в обмен на Эстрильдис?!
— Разумеется, уверен! — фыркнул Джориан. — Именно это я говорил, разве не так? — Он взглянул на мертвого разбойника. — Надо бы оттащить этого негодяя подальше, чтобы на труп не слетелись стервятники. Все равно от жары он скоро завоняет.
— Джориан! — сказал Карадур. — Прежде чем ты утащишь тело, не следует ли сообщить об убийстве надлежащим властям?
— Кому именно? — спросил Джориан.
— Мы сейчас в Оттомани или в Ксиларе?
Джориан пожал плечами.
— Здесь, на юге, граница никогда не была точно проведена. Будучи королем Ксилара, я пытался убедить оттоманцев создать совместную пограничную комиссию. Но они заподозрили какое-то жульничество и ссылались на столько затруднений, что я сдался. По правде говоря, эти места никому не принадлежат, а следовательно, и властей здесь нет.
Он отобрал у покойника кошелек и оружие, поднял его на плечи и отнес назад по тропе на десятую долю лиги, где бросил тело, и вернулся к фургону.
В течение этого дня и всего следующего фургон был раскрашен яркими цветами и астрологическими символами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52