На этот вопрос он, пожалуй, ни тогда, ни сейчас не подберет ответа. И да, и нет. Равнодушие растоплено, но голова не закружилась, и закружится ли она вообще?
Но как же подойти к красавице? Завести деловой разговор, как он однажды проделал при знакомстве с одинокой женщиной, Федор Федорович не решался. Там шла речь о взаимном удовлетворении физиологических потребностей, здесь — выбор спутницы жизни.
Пришлось пустить в ход признания и невинные поцелуи. Манеры «жениха» Клавочке понравились. Правда, она предпочла бы большую смелость во время объятий и не особенно сопротивлялась бы, примени парень более откровенные ласки… Но впереди — огромная жизнь, хватит времени и на ласки, и на все прочее.
Взгляды Иванова на их будущее тоже не противоречили ее впечатлению.
Через две недели, заполненные разговорами и объятиями, Клава очутилась в постели политического деятеля. Через месяц они зарегистрировали брак…
Наступление эры реформ Иванов встретил во всеоружии. Он еще во второй половине восьмидесятых понял — развал партии неминуем, плановое хозяйствование доживает отведенное ему историей время, на пороге — новые идеалы и новые веяния.
Необходимо срочно перестраиваться! Иначе — неминуемое забвение, экономическая катастрофа.
Из речей и выступлений активиста стали исчезать восторженные признания в преданности партии, призывы отдать все знания и силы построению в стране коммунистического общества.
К моменту победы так называемой «демократии» Иванов окончательно перекрасился. Со свойственной ему энергией он громил тиранию компартии, засилье кагэбэшников, грабительскую систему планового ведения хозяйства. Вздымая к потолкам залов и сцен пухленькие ручки, он с таким жаром пел хвалебные оды новому строю, что его коллеги, такие же перевертыши, завистливо переглядывались, вздыхали.
Преданность и активность молодого инженера заметили и… отметили. Его избрали в родившуюся Думу.
Правда, нужно честно признаться — избрание произошло не без активной помощи супруги.
Восхождению инженера на политический Олимп помогали с двух сторон. Тащили те, кому он пришелся по душе из числа стоящих у власти. Подталкивали мобилизованные Клавочкой неведомые силы.
Во время встреч с избирателями будто из-под земли появлялись ящики с пивом, бутылки с шампанским и коньяком, прилавки, заваленные шоколадными батончиками. Под аккомпанемент невесть кем нанятых оркестров звучали хвалебные оды в адрес достойного кандидата, разбрасывались красочные листовки с его жизнеописанием.
Иванов не задумывался над источником подобных благ. Какими путями жена достигла покровительства богатых спонсоров, его не интересовало. Ибо служить мужу — служить семье. Это — обязанность любой женщины.
В выборе спутницы жизни он, кажется, не ошибся!
Сейчас приближались выборы, и депутат с тревогой задумывался об их исходе. Достаточно ли будет его многочисленных выступлений и разоблачений с думской трибуны? Не разочаровались ли избиратели в своем избраннике? Не следует ли погасить их возможное разочарование всемогущим пивом и дармовым коньяком? Не пора ли приступить к печатанию многокрасочных плакатов и листовок?
Вон как на прошлых выборах правильно оценил ситуацию тот же Жириновский! Разбрасывался подарками и обещаниями, будто фокусник на ярмарке. То, что эти обещания оказались на практике воздушными шарами, запущенными на ко всему привычное московское небо, значения не имело. Главное — результат.
А где взять деньги тому же Иванову? Эфирное время бесплатно не предоставят, ни одна типография без оплаты листовок не напечатает. Не говоря уже о бешеной стоимости алкогольных и безалкогольных напитков, которые придется выставлять колеблющимся избирателям…
Депутат понял: пришло время обратиться за помощью к жене…
Глава II
1
— Иванов, мне нужно поговорить с тобой по важному делу…
— Удивительное совпадение! Мне тоже, Клавочка, — охотно откликнулся Федор Федорович. — И дела мои не менее важны… Но женщинам всегда — приоритет. Поэтому начнем с твоих проблем…
— Прекрати заниматься словоблудием! — раздраженно прикрикнула Клавдия Сергеевна. — В Думе не надоело?
Они сидели на кухне. За окном посерело. Лето катилось к осени, темнота наступала быстро. После сосисок с жареным картофелем и двух стаканов чая с бутербродами у Иванова открылась изжога, и он пил соду.
Клавдия Сергеевна ограничилась двумя сосисками и чашкой чая. Берегла фигуру. И без того полнела буквально на глазах, стыдно на улице показаться, мужики отворачиваются — брезгуют.
— Ладно, начну я… Тебе фамилия Коломина ничего не говорит? — Внятно, произнося по буквам, расшифровала: — Василий Евгеньевич Коломин. Предприниматель.
— Зачем тебе? — быстро спросил Иванов, впиваясь взглядом в невозмутимое лицо жены. -
Еще один любовник понадобился?
— Ты, Феденька, начинаешь приедаться, — презрительно поморщилась женщина. — Ведь уже договорились — живем дружно, но сексом занимаемся по потребности. Способен ты удовлетворить меня — ради Бога, стану верной женой. Не способен — терпи и не хныкай.
Федор Федорович поник.
Действительно, однажды, во время очередного приступа ревности они поговорили откровенно. Не стесняясь ни слишком уж щепетильной темы, ни откровенных слов и сравнений. И пришли к соглашению. Придется сосуществовать. Без скандалов и ругани. Другого выхода попросту не существует. Затевать развод ни один из них не хотел. Иванов — особенно.
— Вижу — вспомнил, — удовлетворенно промолвила Клавдия Сергеевна. — Успокойся, Коломин нужен мне не для удовлетворения женских потребностей. Для бизнеса. Какого — не скажу, не допытывайся. Коммерческая тайна, причем — не моя… Так знаешь ли ты бизнесмена или не знаешь?
После заверений жены в том, что она разыскивает некоего предпринимателя не для любовных шашней, оскорбительных для мужа, Иванов приободрился. Остальное, в том числе непонятный бизнес жены, его не интересует.
— Приходилось слышать…
Федор Федорович, по обыкновению, хитрил. Автоматически он перенес привычку прятать откровенность с думских сражений на свою семью. Открываться первым — опасно, ибо тот, кто открыт, рискует оказаться в нокауте.
Коломина он знал отлично. Мало того, бизнесмена и депутата связывали дела чисто коммерческого плана…
Однажды по заданию своей парламентской фракции Иванову довелось присутствовать на заседании комиссии по приватизации. Обычная болтовня, сдобренная высокопарными выражениями о заботе по отношению к малоимущим, социальной защите и так далее. Члены комиссии и гости мирно дремали или метали с трибуны остро отточенные стрелы в политических противников.
Ничего интересного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Но как же подойти к красавице? Завести деловой разговор, как он однажды проделал при знакомстве с одинокой женщиной, Федор Федорович не решался. Там шла речь о взаимном удовлетворении физиологических потребностей, здесь — выбор спутницы жизни.
Пришлось пустить в ход признания и невинные поцелуи. Манеры «жениха» Клавочке понравились. Правда, она предпочла бы большую смелость во время объятий и не особенно сопротивлялась бы, примени парень более откровенные ласки… Но впереди — огромная жизнь, хватит времени и на ласки, и на все прочее.
Взгляды Иванова на их будущее тоже не противоречили ее впечатлению.
Через две недели, заполненные разговорами и объятиями, Клава очутилась в постели политического деятеля. Через месяц они зарегистрировали брак…
Наступление эры реформ Иванов встретил во всеоружии. Он еще во второй половине восьмидесятых понял — развал партии неминуем, плановое хозяйствование доживает отведенное ему историей время, на пороге — новые идеалы и новые веяния.
Необходимо срочно перестраиваться! Иначе — неминуемое забвение, экономическая катастрофа.
Из речей и выступлений активиста стали исчезать восторженные признания в преданности партии, призывы отдать все знания и силы построению в стране коммунистического общества.
К моменту победы так называемой «демократии» Иванов окончательно перекрасился. Со свойственной ему энергией он громил тиранию компартии, засилье кагэбэшников, грабительскую систему планового ведения хозяйства. Вздымая к потолкам залов и сцен пухленькие ручки, он с таким жаром пел хвалебные оды новому строю, что его коллеги, такие же перевертыши, завистливо переглядывались, вздыхали.
Преданность и активность молодого инженера заметили и… отметили. Его избрали в родившуюся Думу.
Правда, нужно честно признаться — избрание произошло не без активной помощи супруги.
Восхождению инженера на политический Олимп помогали с двух сторон. Тащили те, кому он пришелся по душе из числа стоящих у власти. Подталкивали мобилизованные Клавочкой неведомые силы.
Во время встреч с избирателями будто из-под земли появлялись ящики с пивом, бутылки с шампанским и коньяком, прилавки, заваленные шоколадными батончиками. Под аккомпанемент невесть кем нанятых оркестров звучали хвалебные оды в адрес достойного кандидата, разбрасывались красочные листовки с его жизнеописанием.
Иванов не задумывался над источником подобных благ. Какими путями жена достигла покровительства богатых спонсоров, его не интересовало. Ибо служить мужу — служить семье. Это — обязанность любой женщины.
В выборе спутницы жизни он, кажется, не ошибся!
Сейчас приближались выборы, и депутат с тревогой задумывался об их исходе. Достаточно ли будет его многочисленных выступлений и разоблачений с думской трибуны? Не разочаровались ли избиратели в своем избраннике? Не следует ли погасить их возможное разочарование всемогущим пивом и дармовым коньяком? Не пора ли приступить к печатанию многокрасочных плакатов и листовок?
Вон как на прошлых выборах правильно оценил ситуацию тот же Жириновский! Разбрасывался подарками и обещаниями, будто фокусник на ярмарке. То, что эти обещания оказались на практике воздушными шарами, запущенными на ко всему привычное московское небо, значения не имело. Главное — результат.
А где взять деньги тому же Иванову? Эфирное время бесплатно не предоставят, ни одна типография без оплаты листовок не напечатает. Не говоря уже о бешеной стоимости алкогольных и безалкогольных напитков, которые придется выставлять колеблющимся избирателям…
Депутат понял: пришло время обратиться за помощью к жене…
Глава II
1
— Иванов, мне нужно поговорить с тобой по важному делу…
— Удивительное совпадение! Мне тоже, Клавочка, — охотно откликнулся Федор Федорович. — И дела мои не менее важны… Но женщинам всегда — приоритет. Поэтому начнем с твоих проблем…
— Прекрати заниматься словоблудием! — раздраженно прикрикнула Клавдия Сергеевна. — В Думе не надоело?
Они сидели на кухне. За окном посерело. Лето катилось к осени, темнота наступала быстро. После сосисок с жареным картофелем и двух стаканов чая с бутербродами у Иванова открылась изжога, и он пил соду.
Клавдия Сергеевна ограничилась двумя сосисками и чашкой чая. Берегла фигуру. И без того полнела буквально на глазах, стыдно на улице показаться, мужики отворачиваются — брезгуют.
— Ладно, начну я… Тебе фамилия Коломина ничего не говорит? — Внятно, произнося по буквам, расшифровала: — Василий Евгеньевич Коломин. Предприниматель.
— Зачем тебе? — быстро спросил Иванов, впиваясь взглядом в невозмутимое лицо жены. -
Еще один любовник понадобился?
— Ты, Феденька, начинаешь приедаться, — презрительно поморщилась женщина. — Ведь уже договорились — живем дружно, но сексом занимаемся по потребности. Способен ты удовлетворить меня — ради Бога, стану верной женой. Не способен — терпи и не хныкай.
Федор Федорович поник.
Действительно, однажды, во время очередного приступа ревности они поговорили откровенно. Не стесняясь ни слишком уж щепетильной темы, ни откровенных слов и сравнений. И пришли к соглашению. Придется сосуществовать. Без скандалов и ругани. Другого выхода попросту не существует. Затевать развод ни один из них не хотел. Иванов — особенно.
— Вижу — вспомнил, — удовлетворенно промолвила Клавдия Сергеевна. — Успокойся, Коломин нужен мне не для удовлетворения женских потребностей. Для бизнеса. Какого — не скажу, не допытывайся. Коммерческая тайна, причем — не моя… Так знаешь ли ты бизнесмена или не знаешь?
После заверений жены в том, что она разыскивает некоего предпринимателя не для любовных шашней, оскорбительных для мужа, Иванов приободрился. Остальное, в том числе непонятный бизнес жены, его не интересует.
— Приходилось слышать…
Федор Федорович, по обыкновению, хитрил. Автоматически он перенес привычку прятать откровенность с думских сражений на свою семью. Открываться первым — опасно, ибо тот, кто открыт, рискует оказаться в нокауте.
Коломина он знал отлично. Мало того, бизнесмена и депутата связывали дела чисто коммерческого плана…
Однажды по заданию своей парламентской фракции Иванову довелось присутствовать на заседании комиссии по приватизации. Обычная болтовня, сдобренная высокопарными выражениями о заботе по отношению к малоимущим, социальной защите и так далее. Члены комиссии и гости мирно дремали или метали с трибуны остро отточенные стрелы в политических противников.
Ничего интересного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53