Опознан некто по кличке Глухой…
— Откуда узнал, — пошевелил Пахомов онемевшими губами. — Кто видел?
— Неелов… Мы с ним встречаемся…
Глава 16
Неелов славился в уголовном розыске своей непомерной болтливостью. Конечно, не при общении с начальством. Излишняя откровенность среди сыщиков не поощрялась, но Ване многое прощали за общительный характер, необидчивость, за удивительную способность в нужное время появляться в нужном месте. И за всегдашнюю удачливость.
Болтливый лейтенант мучительно ощущал недостаток слушателей. Только заведет в курилке разговор о том, как вчера он один повязал двух рэкетиров, сыщики многозначительно переглядываются. Вот это брешет, хвастун, вот это дает! Ведь Ванька не вязал мужиков — просто вывел на них омоновцев… Благодушно кивают и расходятся по кабинетам и комнатам.
Насмешки — ледяная вода, выплеснутая на рассказчика, тот мгновенно замолкает. С тем, чтобы через пять минут огорошить слушателей новым своим «подвигом». Славным, великим, до которого никому не дотянуться.
Новые насмешки.
Неожиданная встреча на площади Маяковского с Костей Бузиным подарила завзятому хвастуну настоящего слушателя, доверчивого и восторженного. Никогда раньше два сыщика не дружили — слишком разные характеры, к тому же, они работали в разных отделах. Теперь — другое дело — Костя вышел по ранению на пенсию, у него — уйма свободного времени, может часами выслушивать хвалебные реляции приятеля. Как не воспользоваться этой возможностью? После утомительных слежек, скучных допросов и очных ставок, когда не поболтать и не посмеяться, вечерние встречи с бывшим сыщиком, доверчивым и наивным — самый настоящий подарок.
Новые друзья начали встречаться. Не днем, конечно, дни отданы служению народу и министерству внутренних дел. Зато по вечерам, если не было вызовов и нудных дежурств, Ваня затаскивал Бузина в свою однокомнатную «берлогу», выставлял, в виде компенсации за потраченное время, бутылку водки и вдоволь болтал. Обо всем, начиная с мучающей сыщика зубной боли и кончая служебными неурядицами.
На этот раз Неелов был необычайно угрюм. Губы крепко сжаты, язык, соответственно, упрятан за зубной барьер, голова не вздернута, как обычно, клонится к столу, вилка в руке выписывает на тарелке невидимые вензеля и вопросы.
— Судя по твоей посеревшей мордашке, что-то стряслось, — подал сигнал к началу беседы Костя. Типа гудка тепловоза перед тем, как он нырнет в тускло освещенный туннель. — Если не секрет, что?
Ваня молча налил два стакашка, придвинул гостю тарелку с нарезанной колбасой и зубчиками горячо любимого им чеснока. Сделал попытку улыбнуться — не получилось, вместо улыбки — легкая, досадливая гримаса.
— Проницательным ты сделался после ранения… Произошло… Наш Севастьянов такой втык устроил — до сих пор задница болит… Ладно, так и быть, расскажу, только учти — для внутреннего употребления…
— Обижаешь? — скривился Бузин. — Могу уйти, оставив тебя наедине с секретами, — потянулся он за лужковкой, которую не снимал ни зимой, ни летом. — Мне твои тайны, как выражаются блатняки, до фени. Целуйся с ними в одиночестве…
Неелов поспешно схватил друга за рукав.
— Не лезь в бутылку, Костя, никаких секретов. Просто был у меня на связи один агент… Вернее, агентша. Проститутка, сильный специалист по иностранцам… Но дело не в зарубежниках, понимаешь? Пасла Дуплишка одного авторитета. Неуловимый, паразит, до невозможности, будто намыленный. Наверняка ворожит ему кто-то из наших. Только получу сигнал от агентши, бросаемся по адресу — ау, слинял. Вот ее-то и подстрелили возле гостиницы «Москва»…
— Взяли убийцу?
Ваня сожалеюще поглядел на наивного отставного сыщика, горестно вздохнул.
— Поглупел ты, Костя, до неузнаваемости. Когда работал в нашем «монастыре», другим был… Кажется, ясно сказал — намыленный… Вообще-то, там не все ясно. Кто-то стрелял по Лягашу, потом удрал. Я лично в той перепалке участия не принимал, говорю по наслышке…
Бузин слушал, затаив дыхание. Знал бы «умный» собеседник, что перед ним сидит и пьет водку один из «тех самых»?
— Вот я теперь без глаз и без ушей, — продолжал горевать Неелов. — Пока найдешь достойного агента, пока внедришь его в банду — сколько пройдет времени… Да и Лягаш — хитрый пройдоха, так просто никого к себе не подпустит… Узнать бы, кто ворожит бандюге… Была одна мыслишка, так её начальство из головы выбило — не трогать! Даже генерал Нефедов… Впрочем, это к гибели моей агентши не относится…
Самый лучший метод снять с Неелова экран секретности — отнестись к его болтовне равнодушно. Дескать, меня твой генерал Нефедов интересует не больше предводителя команчей из произведений Фенимора Купера. Это равнодушие сродни щелчку бича над спиной быка.
Так и получилось.
Окончательно захмелев, сыщик выложил другу историю с расследованием по Севастьянову, отчаянно материл идиота Нефедова, посылал дерзкие проклятия в адрес засевшим на верхах бандитским пособникам… Если бы не они, зловредный гордец-подполковник давно бы уже был вскрыт и «прооперирован». Соответственно, открыл бы доступ к намыленному Лягашу.
Ваня хитрил. Отличительная способность его невероятной болтливости — оставлять «за кулисами» малую толику самого важного, которое не выдавить из сыщика с помощью даже самого мощного пресса. Не говоря уже про одну единственную бутылку водки, в которой сорок градусов даже не ночевало — очередная подделка подвального спирто-водочного заводика.
Ибо слежку за подполковником он так и не прекратил. Внешне, да, отказался, радостно и прилюдно, дескать, баба с возу, кобыле легче. Демонстративно, с оглаской в кабинетах и курилках, переключил своих рыбаков и топтунов на другие об»екты, на тех же гаишников-взяточников. Сам же аккуратно отслеживал передвижения белой «волги» Севастьянова, фиксировал его встречи и расставания, контакты с другими людьми, включая продавщиц в магазинах и контролеров в автобусах-троллебусах, когда личная легковушка находилась в ремонте, а служебки были в разгоне.
Мимо его внимания не прошли частые посещения подполковником побитой долгой жизнью и базжалостными алкашами пятиэтажной хрущебы на окраине Москвы. Поинтересовался по официальным и неофициальным каналам кто там проживает, где работают, за счет каких достатков существуют?
Перебрав два десятка фамилий, остановился на одной.
Старый «знакомец», местный дворник за скромную плату всего в две тысячи посвятил «друга» в непонятное поведение проститутки, известной в тамошних кругах под кличкой Закваска.
— Раньше вела себя приличной телкой. Снимала мужиков, чистила их карманы, расплачивалась, как и положено, женским естеством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Откуда узнал, — пошевелил Пахомов онемевшими губами. — Кто видел?
— Неелов… Мы с ним встречаемся…
Глава 16
Неелов славился в уголовном розыске своей непомерной болтливостью. Конечно, не при общении с начальством. Излишняя откровенность среди сыщиков не поощрялась, но Ване многое прощали за общительный характер, необидчивость, за удивительную способность в нужное время появляться в нужном месте. И за всегдашнюю удачливость.
Болтливый лейтенант мучительно ощущал недостаток слушателей. Только заведет в курилке разговор о том, как вчера он один повязал двух рэкетиров, сыщики многозначительно переглядываются. Вот это брешет, хвастун, вот это дает! Ведь Ванька не вязал мужиков — просто вывел на них омоновцев… Благодушно кивают и расходятся по кабинетам и комнатам.
Насмешки — ледяная вода, выплеснутая на рассказчика, тот мгновенно замолкает. С тем, чтобы через пять минут огорошить слушателей новым своим «подвигом». Славным, великим, до которого никому не дотянуться.
Новые насмешки.
Неожиданная встреча на площади Маяковского с Костей Бузиным подарила завзятому хвастуну настоящего слушателя, доверчивого и восторженного. Никогда раньше два сыщика не дружили — слишком разные характеры, к тому же, они работали в разных отделах. Теперь — другое дело — Костя вышел по ранению на пенсию, у него — уйма свободного времени, может часами выслушивать хвалебные реляции приятеля. Как не воспользоваться этой возможностью? После утомительных слежек, скучных допросов и очных ставок, когда не поболтать и не посмеяться, вечерние встречи с бывшим сыщиком, доверчивым и наивным — самый настоящий подарок.
Новые друзья начали встречаться. Не днем, конечно, дни отданы служению народу и министерству внутренних дел. Зато по вечерам, если не было вызовов и нудных дежурств, Ваня затаскивал Бузина в свою однокомнатную «берлогу», выставлял, в виде компенсации за потраченное время, бутылку водки и вдоволь болтал. Обо всем, начиная с мучающей сыщика зубной боли и кончая служебными неурядицами.
На этот раз Неелов был необычайно угрюм. Губы крепко сжаты, язык, соответственно, упрятан за зубной барьер, голова не вздернута, как обычно, клонится к столу, вилка в руке выписывает на тарелке невидимые вензеля и вопросы.
— Судя по твоей посеревшей мордашке, что-то стряслось, — подал сигнал к началу беседы Костя. Типа гудка тепловоза перед тем, как он нырнет в тускло освещенный туннель. — Если не секрет, что?
Ваня молча налил два стакашка, придвинул гостю тарелку с нарезанной колбасой и зубчиками горячо любимого им чеснока. Сделал попытку улыбнуться — не получилось, вместо улыбки — легкая, досадливая гримаса.
— Проницательным ты сделался после ранения… Произошло… Наш Севастьянов такой втык устроил — до сих пор задница болит… Ладно, так и быть, расскажу, только учти — для внутреннего употребления…
— Обижаешь? — скривился Бузин. — Могу уйти, оставив тебя наедине с секретами, — потянулся он за лужковкой, которую не снимал ни зимой, ни летом. — Мне твои тайны, как выражаются блатняки, до фени. Целуйся с ними в одиночестве…
Неелов поспешно схватил друга за рукав.
— Не лезь в бутылку, Костя, никаких секретов. Просто был у меня на связи один агент… Вернее, агентша. Проститутка, сильный специалист по иностранцам… Но дело не в зарубежниках, понимаешь? Пасла Дуплишка одного авторитета. Неуловимый, паразит, до невозможности, будто намыленный. Наверняка ворожит ему кто-то из наших. Только получу сигнал от агентши, бросаемся по адресу — ау, слинял. Вот ее-то и подстрелили возле гостиницы «Москва»…
— Взяли убийцу?
Ваня сожалеюще поглядел на наивного отставного сыщика, горестно вздохнул.
— Поглупел ты, Костя, до неузнаваемости. Когда работал в нашем «монастыре», другим был… Кажется, ясно сказал — намыленный… Вообще-то, там не все ясно. Кто-то стрелял по Лягашу, потом удрал. Я лично в той перепалке участия не принимал, говорю по наслышке…
Бузин слушал, затаив дыхание. Знал бы «умный» собеседник, что перед ним сидит и пьет водку один из «тех самых»?
— Вот я теперь без глаз и без ушей, — продолжал горевать Неелов. — Пока найдешь достойного агента, пока внедришь его в банду — сколько пройдет времени… Да и Лягаш — хитрый пройдоха, так просто никого к себе не подпустит… Узнать бы, кто ворожит бандюге… Была одна мыслишка, так её начальство из головы выбило — не трогать! Даже генерал Нефедов… Впрочем, это к гибели моей агентши не относится…
Самый лучший метод снять с Неелова экран секретности — отнестись к его болтовне равнодушно. Дескать, меня твой генерал Нефедов интересует не больше предводителя команчей из произведений Фенимора Купера. Это равнодушие сродни щелчку бича над спиной быка.
Так и получилось.
Окончательно захмелев, сыщик выложил другу историю с расследованием по Севастьянову, отчаянно материл идиота Нефедова, посылал дерзкие проклятия в адрес засевшим на верхах бандитским пособникам… Если бы не они, зловредный гордец-подполковник давно бы уже был вскрыт и «прооперирован». Соответственно, открыл бы доступ к намыленному Лягашу.
Ваня хитрил. Отличительная способность его невероятной болтливости — оставлять «за кулисами» малую толику самого важного, которое не выдавить из сыщика с помощью даже самого мощного пресса. Не говоря уже про одну единственную бутылку водки, в которой сорок градусов даже не ночевало — очередная подделка подвального спирто-водочного заводика.
Ибо слежку за подполковником он так и не прекратил. Внешне, да, отказался, радостно и прилюдно, дескать, баба с возу, кобыле легче. Демонстративно, с оглаской в кабинетах и курилках, переключил своих рыбаков и топтунов на другие об»екты, на тех же гаишников-взяточников. Сам же аккуратно отслеживал передвижения белой «волги» Севастьянова, фиксировал его встречи и расставания, контакты с другими людьми, включая продавщиц в магазинах и контролеров в автобусах-троллебусах, когда личная легковушка находилась в ремонте, а служебки были в разгоне.
Мимо его внимания не прошли частые посещения подполковником побитой долгой жизнью и базжалостными алкашами пятиэтажной хрущебы на окраине Москвы. Поинтересовался по официальным и неофициальным каналам кто там проживает, где работают, за счет каких достатков существуют?
Перебрав два десятка фамилий, остановился на одной.
Старый «знакомец», местный дворник за скромную плату всего в две тысячи посвятил «друга» в непонятное поведение проститутки, известной в тамошних кругах под кличкой Закваска.
— Раньше вела себя приличной телкой. Снимала мужиков, чистила их карманы, расплачивалась, как и положено, женским естеством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89