Вновь пришлось пробираться против людского потока.
Бигалоу сорвал с себя спасательный жилет, швырнул его на пол, двинулся по трапу, ведущему на пятую палубу. Он застыл на месте, глядя вниз: поднимаясь к ступенькам, вода прибывала. В небе еще разрывались сигнальные ракеты, отражаясь в холодной зеленой воде навязчивыми отблесками света.
— Без толку. Сами взгляните.
— Есть другой ход?
— После аварии все двери и ходы в переборках задраены. Мы можем попробовать по пожарной лестнице.
— Тогда пошевеливайся.
Окольный путь пролегал через бесконечный стальной лабиринт переходов и трапов. Бигалоу остановился, приподнял тяжелый круглый люк и заглянул в образовавшийся просвет. Как это ни парадоксально, однако в обнаруженном грузовом отсеке воды было фута два, не больше…
— Безнадежно, — солгал офицер. — И тут затоплено.
Мужчина грубо оттолкнул его и посмотрел сам.
— Для меня достаточно сухо, — проговорил он медленно. Помахал револьвером. — Спускайся.
Электрическая лампочка над головами еще горела, освещая путь в грузовой отсек. Тусклые лучи отбрасывали неустойчивые блики на бронзовых полированных частях огромного «рено», обнаруженного под люком.
Они оба несколько раз поскальзывались и падали в ледяную воду. Оба окоченели. Словно пьяные, с трудом сохраняя равновесие, они наконец добрались до нужного отсека. Это был большой куб, помещавшийся посередине грузовой палубы, восемь футов на восемь, со стенками из двенадцатидюймовой белфастской стали.
Пассажир извлек из кармана ключ и вставил его в замочную скважину. Замок был новым и тугим, но в конце концов раздался гулкий щелчок. Мужчина толкнул массивную дверь и шагнул в отсек. Затем он обернулся в сторону офицера и впервые за все это время улыбнулся.
— Спасибо за помощь, Бигалоу. Выбирайся на верхние палубы. Ты еще успеешь.
— Вы остаетесь? — Бигалоу был в недоумении.
— Да, остаюсь. Я убил восьмерых хороших честных людей. Жить с этим я не могу. — Голос его звучал твердо. — С этим покончено. Все.
Бигалоу хотел было возразить, но не находил слов. Пассажир понимающе кивнул и начал закрывать за собой металлическую дверь.
— Благодарение Господу за Соутби, — произнес он.
И затем исчез, поглощенный черной глубиной камеры.
Бигалоу остался в живых.
Он опередил прибывающую воду, успел добраться до палубы и выпрыгнуть за борт за считанные секунды до того, как океанская пучина поглотила «Титаник».
Когда основная часть огромного лайнера исчезла под водой, поникшее полотнище красного с большой белой звездой корабельного флага, который все это время безвольно свисал с флагштока, расправилось, словно лайнер отдавал прощальный салют полутора тысячам женщин, мужчин, детей, которым предстояла невероятная борьба за жизнь, голод, холод, а зачастую — и смерть в пучине.
Повинуясь исключительно инстинкту, Бигалоу ухватил рукой дрейфующий корабельный флаг. Прежде чем офицер осознал всю опасность своего необдуманного поступка, он уже барахтался в волнах. И все же он отчаянно тянул ткань на себя, не желая расставаться с добычей. Он погрузился вслед за «Титаником» футов на Двадцать под воду, прежде чем сумел оторвать полотнище. И только потом Бигалоу всплыл на поверхность, вдохнул ночной холодный воздух. Он благодарил Бога за то, что погружавшийся лайнер не затянул его.
Ледяная вода под тридцать градусов почти убила его. Пробудь он в воде еще десять минут, статистика смертей этой ужасной трагедии была бы еще на одну единицу больше.
Его спасла веревка. Рука задела и тут же крепко схватила конец какой-то веревки, прикрепленной к плавающей вверх дном шлюпке. Из последних сил он подтянул свое почти закоченевшее тело и вскарабкался на шлюпку, разделив с другими тридцатью людьми борьбу с убийственным холодом, пока четыре часа спустя они не были спасены подоспевшим кораблем.
В памяти выживших навсегда останутся предсмертные вопли и причитания сотен несчастных, кому суждено было погибнуть. Но странное дело: не успел Бигалоу ухватиться пальцами за выступ перевернутой и наполовину потопленной шлюпки, как мысли о смерти оказались вытеснены воспоминаниями другого рода. Он вспомнил странного мужчину, навсегда исчезнувшего в трюме «Титаника».
Кто он?
Кто были те восемь человек, которых, по его утверждению, он убил? Какой секрет таился в камере?
Эти вопросы не давали Бигалоу покоя следующие семьдесят шесть лет, вплоть до последних нескольких часов его жизни.
Часть первая
СИЦИЛИАНСКИЙ ПРОЕКТ
Июль 1987
Глава 1
Президент повернулся на вращающемся кресле, сцепил руки за головой и невидящим взором уставился в окно Овального кабинета. Президент сетовал на судьбу. Он до такой степени ненавидел свою службу, что даже сам удивлялся силе собственной ненависти. Он мог с точностью определить, в какой именно момент президентство сделалось вдруг постылым. Произошло это в то утро, когда он с трудом заставил себя подняться с постели. Это был первый сигнал. Чувство ужаса от одной только мысли, что начинается новый день.
В тысячный раз он задавал себе один и тот же вопрос, что побудило его так отчаянно и так настойчиво бороться за этот чудовищный, этот неблагодарный пост. Слишком велика оказалась цена президентства. Его политический след устлан костями бывших друзей и обломками семейного очага. Не успел он принести присягу на верность народу Америки, как его только что сформированную администрацию потрясли скандал в Казначействе, война на южноамериканском континенте, общенациональная забастовка служащих авиалиний. Подлил масла в огонь и оппозиционный к нему Конгресс, который вообще не доверял в последнее время ни одному президенту. В бессловесной череде проклятий, адресованных жизни вообще. Президент нашел несколько слов специально для Конгресса, члены которого второй раз кряду сумели обойти его персональное президентское «вето».
Слава Богу, ему не угрожает третья предвыборная кампания. Одному Господу известно, каким образом ему удалось дважды победить на выборах. Он умудрялся нарушать практически все табу, с которыми обязан считаться всякий кандидат в президенты. Мало того, что он развелся с женой и нечасто заглядывал в церковь, так он еще вдобавок публично курил сигары и носил роскошные усы. Во время президентских кампаний он открыто игнорировал своих соперников, а с избирателями разговаривал таким языком, что те лишь поеживались. Но им это нравилось. Как бы там ни было, он появился как раз в тот момент, когда публика оказалась перекормленной причесанными вежливыми политиками, которые только и делали, что улыбались и клялись в любви всем и каждому перед телевизионными камерами и произносили банальные речи штампованным языком, что между соседними штампами невозможно было уловить даже плохонькой мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Бигалоу сорвал с себя спасательный жилет, швырнул его на пол, двинулся по трапу, ведущему на пятую палубу. Он застыл на месте, глядя вниз: поднимаясь к ступенькам, вода прибывала. В небе еще разрывались сигнальные ракеты, отражаясь в холодной зеленой воде навязчивыми отблесками света.
— Без толку. Сами взгляните.
— Есть другой ход?
— После аварии все двери и ходы в переборках задраены. Мы можем попробовать по пожарной лестнице.
— Тогда пошевеливайся.
Окольный путь пролегал через бесконечный стальной лабиринт переходов и трапов. Бигалоу остановился, приподнял тяжелый круглый люк и заглянул в образовавшийся просвет. Как это ни парадоксально, однако в обнаруженном грузовом отсеке воды было фута два, не больше…
— Безнадежно, — солгал офицер. — И тут затоплено.
Мужчина грубо оттолкнул его и посмотрел сам.
— Для меня достаточно сухо, — проговорил он медленно. Помахал револьвером. — Спускайся.
Электрическая лампочка над головами еще горела, освещая путь в грузовой отсек. Тусклые лучи отбрасывали неустойчивые блики на бронзовых полированных частях огромного «рено», обнаруженного под люком.
Они оба несколько раз поскальзывались и падали в ледяную воду. Оба окоченели. Словно пьяные, с трудом сохраняя равновесие, они наконец добрались до нужного отсека. Это был большой куб, помещавшийся посередине грузовой палубы, восемь футов на восемь, со стенками из двенадцатидюймовой белфастской стали.
Пассажир извлек из кармана ключ и вставил его в замочную скважину. Замок был новым и тугим, но в конце концов раздался гулкий щелчок. Мужчина толкнул массивную дверь и шагнул в отсек. Затем он обернулся в сторону офицера и впервые за все это время улыбнулся.
— Спасибо за помощь, Бигалоу. Выбирайся на верхние палубы. Ты еще успеешь.
— Вы остаетесь? — Бигалоу был в недоумении.
— Да, остаюсь. Я убил восьмерых хороших честных людей. Жить с этим я не могу. — Голос его звучал твердо. — С этим покончено. Все.
Бигалоу хотел было возразить, но не находил слов. Пассажир понимающе кивнул и начал закрывать за собой металлическую дверь.
— Благодарение Господу за Соутби, — произнес он.
И затем исчез, поглощенный черной глубиной камеры.
Бигалоу остался в живых.
Он опередил прибывающую воду, успел добраться до палубы и выпрыгнуть за борт за считанные секунды до того, как океанская пучина поглотила «Титаник».
Когда основная часть огромного лайнера исчезла под водой, поникшее полотнище красного с большой белой звездой корабельного флага, который все это время безвольно свисал с флагштока, расправилось, словно лайнер отдавал прощальный салют полутора тысячам женщин, мужчин, детей, которым предстояла невероятная борьба за жизнь, голод, холод, а зачастую — и смерть в пучине.
Повинуясь исключительно инстинкту, Бигалоу ухватил рукой дрейфующий корабельный флаг. Прежде чем офицер осознал всю опасность своего необдуманного поступка, он уже барахтался в волнах. И все же он отчаянно тянул ткань на себя, не желая расставаться с добычей. Он погрузился вслед за «Титаником» футов на Двадцать под воду, прежде чем сумел оторвать полотнище. И только потом Бигалоу всплыл на поверхность, вдохнул ночной холодный воздух. Он благодарил Бога за то, что погружавшийся лайнер не затянул его.
Ледяная вода под тридцать градусов почти убила его. Пробудь он в воде еще десять минут, статистика смертей этой ужасной трагедии была бы еще на одну единицу больше.
Его спасла веревка. Рука задела и тут же крепко схватила конец какой-то веревки, прикрепленной к плавающей вверх дном шлюпке. Из последних сил он подтянул свое почти закоченевшее тело и вскарабкался на шлюпку, разделив с другими тридцатью людьми борьбу с убийственным холодом, пока четыре часа спустя они не были спасены подоспевшим кораблем.
В памяти выживших навсегда останутся предсмертные вопли и причитания сотен несчастных, кому суждено было погибнуть. Но странное дело: не успел Бигалоу ухватиться пальцами за выступ перевернутой и наполовину потопленной шлюпки, как мысли о смерти оказались вытеснены воспоминаниями другого рода. Он вспомнил странного мужчину, навсегда исчезнувшего в трюме «Титаника».
Кто он?
Кто были те восемь человек, которых, по его утверждению, он убил? Какой секрет таился в камере?
Эти вопросы не давали Бигалоу покоя следующие семьдесят шесть лет, вплоть до последних нескольких часов его жизни.
Часть первая
СИЦИЛИАНСКИЙ ПРОЕКТ
Июль 1987
Глава 1
Президент повернулся на вращающемся кресле, сцепил руки за головой и невидящим взором уставился в окно Овального кабинета. Президент сетовал на судьбу. Он до такой степени ненавидел свою службу, что даже сам удивлялся силе собственной ненависти. Он мог с точностью определить, в какой именно момент президентство сделалось вдруг постылым. Произошло это в то утро, когда он с трудом заставил себя подняться с постели. Это был первый сигнал. Чувство ужаса от одной только мысли, что начинается новый день.
В тысячный раз он задавал себе один и тот же вопрос, что побудило его так отчаянно и так настойчиво бороться за этот чудовищный, этот неблагодарный пост. Слишком велика оказалась цена президентства. Его политический след устлан костями бывших друзей и обломками семейного очага. Не успел он принести присягу на верность народу Америки, как его только что сформированную администрацию потрясли скандал в Казначействе, война на южноамериканском континенте, общенациональная забастовка служащих авиалиний. Подлил масла в огонь и оппозиционный к нему Конгресс, который вообще не доверял в последнее время ни одному президенту. В бессловесной череде проклятий, адресованных жизни вообще. Президент нашел несколько слов специально для Конгресса, члены которого второй раз кряду сумели обойти его персональное президентское «вето».
Слава Богу, ему не угрожает третья предвыборная кампания. Одному Господу известно, каким образом ему удалось дважды победить на выборах. Он умудрялся нарушать практически все табу, с которыми обязан считаться всякий кандидат в президенты. Мало того, что он развелся с женой и нечасто заглядывал в церковь, так он еще вдобавок публично курил сигары и носил роскошные усы. Во время президентских кампаний он открыто игнорировал своих соперников, а с избирателями разговаривал таким языком, что те лишь поеживались. Но им это нравилось. Как бы там ни было, он появился как раз в тот момент, когда публика оказалась перекормленной причесанными вежливыми политиками, которые только и делали, что улыбались и клялись в любви всем и каждому перед телевизионными камерами и произносили банальные речи штампованным языком, что между соседними штампами невозможно было уловить даже плохонькой мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125