Прежде чем сесть, он снял свой серый в тонкую белую полоску пиджак, аккуратно расстегнул манжеты с монограммой и завернул рукава рубашки; затем расстегнул воротник, осторожно снял шелковый галстук в черно-красных тонах и повесил его на вешалку поверх пиджака. Пиджак он убрал в один из огромных, изготовленных из настоящего кедра полированных шкафов.
Затем он включил свет — зажглась убранная в деревянные панели люминисцентная лампа — и снял колпачки с двух толстых маркеров, черного и красного. Красным он собирался писать возможные пункты плана, а черным — вычеркивать их, если решит, что они не сработают.
Де Жуан поднес красный фломастер к губам и выглянул в окно на оживленную улицу, утопавшую в ярком солнечном свете позднего утра, после чего набросился на пачку чистой белой бумаги, словно орел, выследивший мышь, которая имела неосторожность выйти на открытое место.
Когда он вновь поднял глаза, солнце исчезло. Небеса потемнели, и он осознал, что день уступил место вечернему сумраку.
Корзина для бумаг была переполнена скомканными листами. Поверхность стола выглядела так, словно на него опрокинули содержимое корзины.
Перед де Жуаном лежал лишь один аккуратно расправленный лист. На нем большими красными буквами было написано всего одно слово: ИНФИЛЬТРАЦИЯ.
Когда он вновь появился в гостиной, там уже сидела дюжина гостей. Это были преимущественно мужчины среднего возраста в строгих костюмах-тройках с цепочками на жилетах — свидетельством университетского образования, прямых брюках и до блеска начищенных кожаных туфлях, которые так ценятся деловыми людьми — они могут позволить себе любую обувь по собственному вкусу и постоянно покупают ту, к которой привыкли с детства.
Все встали, когда он вошел.
Дядюшка Карл тоже поднялся с кресла возле окна.
— Господа, наш вождь, Жан-Луи де Жуан.
Двенадцать мужчин медленно опустились на колени.
Де Жуан вопросительно посмотрел на дядюшку Карла, чтобы тот отдал приказ встать, но дядюшка тоже встал на колени и склонил голову перед де Жуаном.
— Имя Уктута не может быть осквернено, — заявил де Жуан, — ибо оно священно и выше тех оскорблений, которые может нанести ему человек. Но Уктут взывает к нам принести в жертву тех, кто осмелился прикоснуться к нему грязными руками, и мы, представители народа актатль, эту жертву ему дадим. Я клянусь — мы все в этом клянемся. Нашей честью и нашей жизнью. — Он помолчал. — А теперь встаньте.
Мужчины начали медленно подниматься на ноги; их лица лучились внутренним светом. Затем все стали по очереди подходить к де Жуану, пожимать ему руку и называть имена.
Когда церемония представления окончилась, де Жуан предложил всем сесть.
— Наша первоочередная задача — добраться до этой парочки, американца и престарелого азиата. А затем мы проникнем в их организацию и захватим в ней власть. Вопрос лишь в том, как проникнуть в нее. И как подобраться к этим двоим? — Он оглядел собравшихся. Жан-Луи ожидал встретить озадаченные лица, но вместо этого обнаружил, что все улыбаются, и посмотрел на дядюшку Карла. Тот встал.
— У нас есть способы добраться до этих двоих. — Он тоже улыбнулся. — Целых два.
Глава 9
Римо аккуратно вывел адрес — огромная коробка предназначалась для нефтяной компании в Номе, штат Аляска. Когда посылка дойдет до адресата, в Номе будет уже зима. Коробку отправят на склад, и вряд ли кто до наступления лета заметит странный запах, а тем более обнаружит тело чиновника из министерства юстиции. Который чуть было не застал Римо врасплох. Но в этом деле «чуть было» обернулось поездкой в гробу в город Ном, потому что там можно сохраниться до следующего лета лучше, чем где бы то ни было еще.
— А какой будет обратный адрес? — спросил служащий на железнодорожном вокзале.
— Диснейуорлд, Флорида.
На что служащий заметил, что всегда мечтал там побывать, и поинтересовался, не работает ли там Римо. Тогда Римо сообщил, что он является президентом Союза Микки-Мауса.
— Для краткости мы говорим просто «Микки-Маус». А вообще-то наша организация называется Международное братство Микки-Маусов, Дональдов Даков, Гуфи и Семи Гномов Америки и является членом АФТ-КПП. Я подчеркиваю: гномов, а не гномиков. На следующей неделе мы можем объявить забастовку в знак протеста против плохого обращения со стороны мультипликаторов. Предоставляют мало ролей.
— Надо же, — подозрительно произнес клерк, но все же отправил Уильяма Реддингтона Третьего, заместителя директора, северный округ, Нью-Йорк, в город Ном проводить отпуск, припечатав его для верности двумя ударами резинового штампа.
Реддингтон совершил и высшей степени странное нападение. Он появился в номере Римо, одетый в синий полосатый костюм-тройку за четыреста долларов; его темно-русые волосы были аккуратно уложены так, чтобы создать впечатление небрежности.
Ему неловко беспокоить Римо в такой час, и он понимает, как неловко должны чувствовать себя все собравшиеся, но он пришел помочь.
Чиун спал в одной из спален. Римо боялся, что для женщин будет не вполне безопасно, если он позволит им уйти сразу после происшествия в музее; поэтому попросил их на некоторое время остаться с ним. Валери в ту же минуту начала рыдать, и когда прибыл Реддингтон, она все еще продолжала всхлипывать, находясь в полной прострации и тупо глядя перед собой. Бобби Делфин смотрела ночной сеанс — показывали фильм с Тайроном Пауэром, где он играл роль красивого, но бедного итальянского аристократа. А до этого она смотрела ночной сеанс, где Тайрон Пауэр играл роль красивого, но бедного французского дворянина. Умер актер, как прокомментировала Бобби, во время съемок величайшего фильма своей жизни: истории красивого, но бедного испанского вельможи.
Римо кивнул, приглашая Реддингтона войти.
— Я из министерства юстиции, — представился тот. — И слышал, что у вас возникли проблемы.
— У меня нет никаких проблем, — пожал плечами Римо.
— Уа-а-а! — взвыла Валери.
— С вами все в порядке? — обратился к ней Реддингтон.
— О, Боже! — произнесла Валери. — Здравомыслящий человек! Слава Богу! Слава Богу! Первый нормальный человек. — Тихие всхлипывания переросли в поток слез, спотыкаясь, она подошла к Реддингтону и разрыдалась у него на груди, а он тем временем нежно похлопывал ее по спине.
— Она в порядке, — сказал Римо. — Ты ведь в порядке, Валери?
— Чтоб ты сдох, мерзкое животное! — заорала Валери. — Уберите его от меня, — попросила она Реддингтона.
— Кажется, кто-то покушается на вашу жизнь, — заявил Реддингтон. — А я даже не знаю вашего имени.
— Альберт Швейцер, — сообщил Римо.
— Он врет! Его зовут Римо, а фамилии я не знаю. Он маньяк-убийца. Убивает, даже не пошевелив рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35