Валашников стоял у карты Соединенных Штатов, не помышляя, по сложившейся в последние годы привычке, незаметно сесть на боковое сиденье рядом с генералами и маршалами, пока специалист по международным отношениям высказывал свое мнение по этому вопросу.
Улыбаясь, Валашников оперся правой рукой о край стола, и почти коснулся Главнокомандующего вооруженными силами.
— Вы закончили? — спросил он дипломата. — Или хотите запросить военную разведку?
— У нас возникли некоторые вопросы, — ответил тот. — Вопросы, которые должна была задать военная разведка перед тем, как нас всех тут собрали и заставили слушать рассказы отставного офицера из тихоокеанского парта о стратегическом преимуществе, могущем стать политическим и завоевать для нас весь мир. Правда, мы не сможем занять весь мир с такой быстротой.
— Совсем не обязательно вводить войска, чтобы держать страну под контролем. Продолжайте, товарищ, — решительно сказал Валашников.
— Не кажется ли вам, товарищи, несколько странным, что эта гигантская подлая ракета — а она является именно такой — спрятана американцами где-то посреди прерии? Той самой прерии, где было совершено преступление против этнического меньшинства? Не правда ли, странно?
— Да, — спокойно ответил Валашников.
Генералы обменялись взглядами, дающими понять, что карьера, а, возможно, и жизнь этого человека, уже закончена из-за совершенной им непростительной ошибки.
— Да, — повторил Валашников. — Это крайне абсурдно. Вернее, было бы абсурдно, если бы «Кассандру» создали сейчас, а не в начале шестидесятых.
В начале шестидесятых в Америке были другие индейцы. Все было другое.
Тогда самым надежным местом для ракеты была индейская резервация, в которой не было белых. И желтых тоже.
— Но к памятнику вела дорога?
— Верно. Но она даже не была заасфальтирована, пока городок не стал знаменитым после выхода в свет одной книги, — сказал Валашников. — Но и без асфальта, эта дорога была вполне проходима для военных грузовиков с частями ракеты.
Дипломат покачал головой:
— Я вовсе не сторонник немедленной разрядки напряженности в наших отношениях с Америкой. Это следующий шаг в развитии советско-американских отношений, который не означает никаких радикальных перемен. Когда разрядка нам не будет нужна, мы от нее откажемся. Чего я боюсь, так это неосторожного использования оружия разрядки из-за того, что вы что-то там увидали на экране.
— Но, когда впоследствии ленту восстановили, я совершенно точно идентифицировал этого человека. Он — инженер, специалист по ядерной физике, Дуглас Ван Рикер, генерал-лейтенант военно-воздушных сил США, и которого вы в течение многих лет принимали за уборщика, осуществляющего ежемесячный уход за памятником. Даже КГБ считало его уборщиком.
Валашников громко хлопнул в ладоши и просиял:
— ... что испортило мне всю карьеру. Я оказался позади на многие годы.
Я не предполагал, что памятник мог быть «Кассандрой». А почему? Из-за рапорта КГБ. Не подумайте, что я критикую. КГБ был прав в общем направлении нашей политики. Я посвятил свою жизнь поиску «Кассандры» и проиграл. Видя провал за провалом с моей стороны, КГБ был прав, направляя своих лучших работников в самые горячие точки.
Валашников получил одобрительный кивок от представителя КГБ. Он означал, что его организация может позволить себе незначительную оплошность при общем верном курсе.
— Поэтому, — продолжал Валашников, — на эту работу был назначен менее компетентный человек. Тот самый, который отметил, что цвет кожи — уборщика — желто-коричневый. Когда его отчет был передан нижестоящему отделу, желто-коричневый превратился в коричневый. То есть уборщика сочли негром. А в те времена среди специалистов по ядерной физике не было негров. Но если мы сочтем желто-коричневый цвет кожи загаром, то поймем, что есть некий инженер-атомщик, живущий на Багамах и поэтому обладающий великолепным загаром. Его имя — Ван Рикер, генерал Ван Рикер, которого видели в Вундед-Элк, в автомобиле, хотя его частично заслонял человек в кимоно.
И Валашников окинул взглядом сидящих за столом.
— Я поздравляю вас с открытием, — сказал специалист по международным отношениям. — Вы неплохо поработали, вот только одна неувязка. Если это памятник — «Кассандра», почему правительство не пошевелит пальцем, чтобы защитить его от демонстрантов? Если он — «Кассандра», его охраняли бы дивизии. Много дивизий! Поверите ли вы в то, что местная полиция мирно сидит вокруг кучки негодяев, которая пляшет на устройстве, предвещающем конец света? Будьте самокритичны, товарищ.
— А вы, товарищ, забываете, — ответил Валашников, — что лучшая защита «Кассандры» — в том, что никто не знает ее местонахождения.
— Но мы действительно не знаем, где она, — сказал дипломат, — потому что она никогда не существовала. Это мое глубокое убеждение. Я понимаю, насколько могущественной была Америка в своем противостоянии России в начале шестидесятых. Вопрос, разумно ли с их стороны заставлять нас тратить силы на поиски несуществующей ракеты?
— "Кассандра", — заявил Валашников, — в античной литературе — имя пророчицы, предрекавшей гибель. Никто не слушал ее. У нее была способность предвидеть будущее, но проклятие богов заключалось в том, что ей никто не верил. Вполне вероятно, что адская машина американцев названа очень точно. Может быть, нам следует поверить, чтобы не ошибиться.
Все притихли. Затем снова заговорил международник.
— Но вы не задали себе вопрос, почему сейчас никто не охраняет «Кассандру»? Ни одна страна не оставит подобную ракету без защиты, и тем более не отдаст на милость шайки сумасшедших.
Валашников заметил, что человек из КГБ кивнул в знак согласия. Адмирал последовал его примеру. Командующий ракетными войсками присоединился к их мнению. Все кивали. Валашников был уничтожен. Затем представитель КГБ попросил еще раз показать кадр с Ван Рикером. Ассистент быстро нашел нужный слайд и высветил его на экране.
— Рисунок кимоно у этого человека, кажется, мне знаком. Я где-то видел его в прошлом году, — сказал он.
— Но где?
— Это корейский вариант китайского иероглифического письма, — пришел на помощь его секретарь.
— Но где я мог его видеть? Подобный снимок лежал у меня на столе. Значит, он был важен для дела.
— Смысл надписи — «абсолют», или «мастер», — сказал секретарь. — Имеет отношение к Дому Синанджу. В справочнике значится, что это древняя школа наемных убийц-ассасинов.
— Но что нам это дает?
— Ничего особенного. Это длинная жалоба на непонимание важности наемных убийц в очень молодой стране, и намек на то, что Дом Синанджу ищет новых работодателей, как только удастся извлечь свое капиталовложение из лап бледнолицых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Улыбаясь, Валашников оперся правой рукой о край стола, и почти коснулся Главнокомандующего вооруженными силами.
— Вы закончили? — спросил он дипломата. — Или хотите запросить военную разведку?
— У нас возникли некоторые вопросы, — ответил тот. — Вопросы, которые должна была задать военная разведка перед тем, как нас всех тут собрали и заставили слушать рассказы отставного офицера из тихоокеанского парта о стратегическом преимуществе, могущем стать политическим и завоевать для нас весь мир. Правда, мы не сможем занять весь мир с такой быстротой.
— Совсем не обязательно вводить войска, чтобы держать страну под контролем. Продолжайте, товарищ, — решительно сказал Валашников.
— Не кажется ли вам, товарищи, несколько странным, что эта гигантская подлая ракета — а она является именно такой — спрятана американцами где-то посреди прерии? Той самой прерии, где было совершено преступление против этнического меньшинства? Не правда ли, странно?
— Да, — спокойно ответил Валашников.
Генералы обменялись взглядами, дающими понять, что карьера, а, возможно, и жизнь этого человека, уже закончена из-за совершенной им непростительной ошибки.
— Да, — повторил Валашников. — Это крайне абсурдно. Вернее, было бы абсурдно, если бы «Кассандру» создали сейчас, а не в начале шестидесятых.
В начале шестидесятых в Америке были другие индейцы. Все было другое.
Тогда самым надежным местом для ракеты была индейская резервация, в которой не было белых. И желтых тоже.
— Но к памятнику вела дорога?
— Верно. Но она даже не была заасфальтирована, пока городок не стал знаменитым после выхода в свет одной книги, — сказал Валашников. — Но и без асфальта, эта дорога была вполне проходима для военных грузовиков с частями ракеты.
Дипломат покачал головой:
— Я вовсе не сторонник немедленной разрядки напряженности в наших отношениях с Америкой. Это следующий шаг в развитии советско-американских отношений, который не означает никаких радикальных перемен. Когда разрядка нам не будет нужна, мы от нее откажемся. Чего я боюсь, так это неосторожного использования оружия разрядки из-за того, что вы что-то там увидали на экране.
— Но, когда впоследствии ленту восстановили, я совершенно точно идентифицировал этого человека. Он — инженер, специалист по ядерной физике, Дуглас Ван Рикер, генерал-лейтенант военно-воздушных сил США, и которого вы в течение многих лет принимали за уборщика, осуществляющего ежемесячный уход за памятником. Даже КГБ считало его уборщиком.
Валашников громко хлопнул в ладоши и просиял:
— ... что испортило мне всю карьеру. Я оказался позади на многие годы.
Я не предполагал, что памятник мог быть «Кассандрой». А почему? Из-за рапорта КГБ. Не подумайте, что я критикую. КГБ был прав в общем направлении нашей политики. Я посвятил свою жизнь поиску «Кассандры» и проиграл. Видя провал за провалом с моей стороны, КГБ был прав, направляя своих лучших работников в самые горячие точки.
Валашников получил одобрительный кивок от представителя КГБ. Он означал, что его организация может позволить себе незначительную оплошность при общем верном курсе.
— Поэтому, — продолжал Валашников, — на эту работу был назначен менее компетентный человек. Тот самый, который отметил, что цвет кожи — уборщика — желто-коричневый. Когда его отчет был передан нижестоящему отделу, желто-коричневый превратился в коричневый. То есть уборщика сочли негром. А в те времена среди специалистов по ядерной физике не было негров. Но если мы сочтем желто-коричневый цвет кожи загаром, то поймем, что есть некий инженер-атомщик, живущий на Багамах и поэтому обладающий великолепным загаром. Его имя — Ван Рикер, генерал Ван Рикер, которого видели в Вундед-Элк, в автомобиле, хотя его частично заслонял человек в кимоно.
И Валашников окинул взглядом сидящих за столом.
— Я поздравляю вас с открытием, — сказал специалист по международным отношениям. — Вы неплохо поработали, вот только одна неувязка. Если это памятник — «Кассандра», почему правительство не пошевелит пальцем, чтобы защитить его от демонстрантов? Если он — «Кассандра», его охраняли бы дивизии. Много дивизий! Поверите ли вы в то, что местная полиция мирно сидит вокруг кучки негодяев, которая пляшет на устройстве, предвещающем конец света? Будьте самокритичны, товарищ.
— А вы, товарищ, забываете, — ответил Валашников, — что лучшая защита «Кассандры» — в том, что никто не знает ее местонахождения.
— Но мы действительно не знаем, где она, — сказал дипломат, — потому что она никогда не существовала. Это мое глубокое убеждение. Я понимаю, насколько могущественной была Америка в своем противостоянии России в начале шестидесятых. Вопрос, разумно ли с их стороны заставлять нас тратить силы на поиски несуществующей ракеты?
— "Кассандра", — заявил Валашников, — в античной литературе — имя пророчицы, предрекавшей гибель. Никто не слушал ее. У нее была способность предвидеть будущее, но проклятие богов заключалось в том, что ей никто не верил. Вполне вероятно, что адская машина американцев названа очень точно. Может быть, нам следует поверить, чтобы не ошибиться.
Все притихли. Затем снова заговорил международник.
— Но вы не задали себе вопрос, почему сейчас никто не охраняет «Кассандру»? Ни одна страна не оставит подобную ракету без защиты, и тем более не отдаст на милость шайки сумасшедших.
Валашников заметил, что человек из КГБ кивнул в знак согласия. Адмирал последовал его примеру. Командующий ракетными войсками присоединился к их мнению. Все кивали. Валашников был уничтожен. Затем представитель КГБ попросил еще раз показать кадр с Ван Рикером. Ассистент быстро нашел нужный слайд и высветил его на экране.
— Рисунок кимоно у этого человека, кажется, мне знаком. Я где-то видел его в прошлом году, — сказал он.
— Но где?
— Это корейский вариант китайского иероглифического письма, — пришел на помощь его секретарь.
— Но где я мог его видеть? Подобный снимок лежал у меня на столе. Значит, он был важен для дела.
— Смысл надписи — «абсолют», или «мастер», — сказал секретарь. — Имеет отношение к Дому Синанджу. В справочнике значится, что это древняя школа наемных убийц-ассасинов.
— Но что нам это дает?
— Ничего особенного. Это длинная жалоба на непонимание важности наемных убийц в очень молодой стране, и намек на то, что Дом Синанджу ищет новых работодателей, как только удастся извлечь свое капиталовложение из лап бледнолицых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32