И тут на них обрушился огненный смерч. Взрыв чудовищной силы взметнул в воздух обломки пылающего металла и куски человеческих тел.
— Бинго, — вздохнула Роза Эйприл.
Боевой фургон, не снижая скорости, промчался по тлеющим обломкам и растерзанным в клочья трупам.
— Три с моей стороны, — спокойно подытожила Роза. — И ни один не шевелится.
Таким образом, погибли сразу пять человек, но все произошло настолько быстро, что они даже не успели что-либо осознать.
Но это было только начало.
Болан съехал с дороги и углубился в плантацию сахарного тростника. Он сбросил скорость, описал широкий полукруг и, снова выехав на асфальт, остановился.
— А теперь, как всегда, в одиночку, да? — тоскливо спросила Роза.
Что же еще оставалось? Болан начал привычно надевать боевую амуницию.
— Укройтесь по другую сторону моста, чуть в стороне, — приказал он. — Я приметил там отличную рощицу метрах в тридцати от дороги. Замаскируйтесь и ждите. Поддерживайте постоянную радиосвязь с Гримальди. Только не зажигайте фары и не подавайте никакие световые сигналы. Настройтесь на мой канал EVA, но меня не вызывайте. Я сам свяжусь с вами, если, конечно, ничего не случится. Если вдруг кончатся боеприпасы, тогда я дам знать.
— О'кей, — покорно ответила Роза. — За меня не беспокойтесь. Берегите себя.
Он улыбнулся.
— Не волнуйтесь, я о себе никогда не забываю.
Болан крепко поцеловал ее в губы и, выскочив из фургона, тотчас растворился в ночи. Ночь всегда была его лучшей союзницей.
* * *
Печальной памяти лагерь находился примерно в полутора километрах по другую сторону плантации сахарного тростника. Боевое снаряжение Болана весило килограммов тридцать пять, к тому же он тащил на себе еще килограммов пятнадцать боеприпасов...
Ночь уже наступила, и сотня бедолаг, должно быть, ждала в темноте сигнала, возвещающего наступление новой эры. Так, по крайней мере, думал Болан. А что ему еще оставалось думать?
* * *
Карло Паприелло душила злоба. Этот сукин сын, это дерьмо собачье Фрэнки так его облапошил! Ну он еще поплачет: Бижу поджарит ему яйца на медленном огне! И пока они будут трескаться от жары, как червивые, гнилые орехи, Бижу будет бить по ним ракеткой для пинг-понга! Именно! Он будет бить по ним, как по шарикам для пинг-понга. А этот сукин сын, мразь, скотина будет выть от боли и молить о пощаде.
Сволочь поганая, теперь-то он за все заплатит! Карло выпустит ему кишки и развесит на дереве сушиться!
— Ты расставил своих ублюдков, как я тебе приказал? — заорал он на «главнокомандующего»!
— Да, сэр, в точности, как вы приказали. Все парни на боевых позициях.
— Ладно, следи, чтобы они были наготове и смотрели в оба! А тебе я советую не спускать с них глаз. Иначе пожалеешь!
Вдалеке точно вспышка молнии распорола небо. «Роки» Весперанца вбежал в дверь, испуганно вращая глазами.
— Вы слышали? — завопил он.
— Эй, ублюдок, я не глухой, кончай орать! — рявкнул Паприелло. — Слышал. Ну и что?
— Похоже, это на севере, — нервно добавил Роки. — Я как раз послал туда Джонни и его парней, чтобы они перекрыли мост. Вот я и думаю...
— Кончай толочь воду в ступе и свяжись с ними по радио! Узнай, что там произошло.
Весперанца выскочил за дверь, сложил руки рупором и заорал как оглашенный:
— Харли, попробуй связаться с ними по радио! Спроси у Джонни, что это за грохот!
Затем повернулся к Паприелло:
— А вы уверены, что это он? Ошибки быть не может?
Этот вопрос окончательно вывел Паприелло из себя:
— Какая ошибка, ублюдок ты поганый! Эта мразь, этот сукин сын приехал сюда и поимел нас, как хотел... А ты еще спрашиваешь, не может ли тут быть ошибки! Ступай и спроси у мистера Сантелли, посылал ли тот кого-нибудь сюда, идиот! Иди-иди, спроси!
— Я не то имел в виду, Бижу, — пробормотал Весперанца. — Ну, в общем, я хотел сказать, что мне он показался симпатичным парнем!
— Да прекрати ты, куча дерьма! Все, что тебе показалось симпатичным, так это та потаскуха, которая приехала с ним!
— Нет, Бижу. Я просто подумал: может, его прислал кто-нибудь другой? Понимаете? Может, мистер Сантелли случайно был не в курсе? Вы представьте, на кого мы будем похожи, если выяснится, что там, на мосту, Джонни расстрелял автобус с обыкновенными проститутками!
— Господи! Бога душу твою мать! — взорвался Паприелло, не в силах скрыть свое презрение. — И это все, что тебя волнует? Вагон проституток, чтобы ты мог облегчить, наконец, свои яйца! Клянусь тебе, Роки, я никогда еще не видел другого такого обормота, который только бы и думал, куда ему засунуть свой конец. Да знаешь ли ты, кого там должен встретить Джонни? Ну хоть малейшее представление имеешь? Или у тебя только раскинутые ляжки на уме, а вместо мозгов в голове сперма?
— Если Фрэнки действительно фараон, Бижу, то он совсем не похож ни на одного фараона, с которым мне...
— Боже правый! Я, наверное, брежу! Вы только; послушайте его! Нет, вы только послушайте! И это I говорит тот, кого я сам назначил командиром моих «солдат»! Да ты же просто пара огромных безмозглых яиц. Он думает, что наш очаровательный друг Фрэнки — фараон. Нет, я больше не могу!
— Я сказал не совсем так, Карло...
— Ты сказал именно то, что сказал ублюдок! Ведь ты и вправду принял эту сволочь Мака Болана за фараона! И не морочь мне голову!
Весперанца невольно попятился и прошептал:
— Кого?!
Из-за деревьев раздался крик:
— Мне никак не удается связаться с Джонни по рации, Роки!
— Тогда тебе лучше помолиться! — заорал Паприелло. — Наш приятель Фрэнки возвращается! И советую вам, парни, приготовиться к хорошенькому праздничку. Только на сей раз, уж не обессудьте, без единой проститутки.
Пусть знают, может, это их проймет. Но, если быть честным до конца, в глубине души Бижу восхищался Боланом, считал его симпатягой.
Глава 18
Мак Болан медленно пробирался через плантацию сахарного тростника. Под тяжестью снаряжения ноги его глубоко вязли в раскисшей от влаги земле. Когда он подобрался к лагерю настолько, что стали видны его огни, на остров опустилась черная тропическая ночь. Впрочем, примерно через час должна была взойти луна, но до того момента он имел одно неоспоримое преимущество перед врагом: его черный боевой комбинезон позволял ему полностью раствориться в ночи.
Первая стычка произошла метрах в сорока от лагеря, когда он еще находился в зарослях сахарного тростника. Кто-то медленно и осторожно, останавливаясь через каждые четыре-пять шагов, пробирался через плантацию Болан долго прислушивался, пытаясь определить направление, в котором двигался противник, чтобы моментально его перехватить. Он давно взял за правило: обезвреживать как можно больше врагов, если те могли оказаться на пути его отступления.
Внезапно они оказались совсем рядом — их разделял только один ряд сахарного тростника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33